Наш полусекретный склад, помимо пары упомянутых выходов — шахты в трюм и лестницы в остатки грузового отсека — имел еще пару засекреченных. Один из них вел в центральную часть грузового отсека — примерно туда, где располагался сейчас лазарет племени. Но мне нужно было не туда. В самом углу этого самого склада, под сломанными стойками с оборудованием, в котором сейчас кое-как крутился одинокий газовый рекуператор, был запаянный люк, ведущий в один из секретных коридоров…
Благо, одноразовый плазменный резак на случай, если придется прорезаться, мы припрятали в углу капитанского мостика. При желании им можно было бы прорезать и пять сантиметров чугуниевой плиты, отделившей отсек от капитанского мостика, но на это потребовалось бы слишком много времени. Потому я нащупал в нише у стены заветную рукоять, освежил в памяти все соображения по технике безопасности, нашёл ещё и лёгкую маску-щиток для резки, залез под стойку и приступил к процессу.
— Гага?
— А?
— Давай в города играть, — предложил Арсен.
— Ну, давай. Суздаль, — начал я, жужжа резаком.
— Как не патриотично! Львов.
— Владивосток.
— Калининград.
— Это где?
— А, это, слушай, за Пограничьем, в Альянсе Планет, единственная планета, которая на секторальном, да. Когда рукав колонизировали, все в нашу сторону поперли, а пара ковчегов — вместе с китайцами. Сейчас там сплошной сепаратизм.
— Хорошо. Раз уж про китайцев — Джун Ксин — это одно слово, или как?
— Два. Но пусть будет. Нью-Аляска.
— А это где?
— Как где? Во Внешней Монголии. Дальний форпост Инспекции Протокола там.
— Хорошо. Думал, я лучше географию знаю. Алма-Ата.
— Астана! — хохотнул Арсен.
— Ых, негодяй, опять на опять «А»! Анцифер.
— Нет, слушай, не по правилам — не городская планета это. Материк орбитальный.
— Хм.
Я задумался — не только из-за того, что не мог вспомнить город-планету на «А», но ещё и потому что отпилил три края прихваченного на принтонную сварку люка и теперь размышлял, как отпилить нижний край, чтобы не повредить пальцы, когда люк отвалится. Наконец, придумал — нашёл какие-то железные бруски и подпёр люк сбоку.
— Сдаёшься?
— Не-а. Этот… Альметьевск.
— Посёлок. Там одни купольники и миллиона три от силы.
— Мда. Ну, тогда… А! Анкоридж! — вспомнил я.
— Да, молодец, есть такой. Ох, на «ж», ну и задачка… как ты, кстати?
— Вскрыл, лезу.
Впереди был двухметровый лаз, через который предстояло пробраться на четвереньках. Успешно его преодолел и попал в наш сверхсекретный коридор. Впрочем, коридор — громко сказано, это был проход шириной тридцать-сорок сантиметров между палубой и внешними корпусами, в который Арсен протискивался с трудом.
— Сдаешься?
— Ты там скоро?
— Ага, сейчас.
Я шел боком, перешагивал через контрабандные плутониевые «пирожки» для востроскручи, свертки с непонятными запчастями, затем полез наверх по хилой лесенке — впереди преграждал путь опутанный трубами и проводами туннелизатор.
— Слушай, тут в дверь постучали, — сказал Арсен. — И я услышал, сказали — «откройте, мы будем ломать». Ты скоро?
— Уже тут!
Дальше был спуск по лестнице, снова небольшая работа резаком — на этот раз пришлось срезать замок — и я открыл узкую дверцу прямо над унитазом нашего общего туалета. Выбежал, подбежал к Арсену.
— Женева! — сказал он и приветственно похлопал меня по плечу.
Я тоже был рад, что с ним, на первый взгляд, в порядке. Но видимость оказалась обманчивой — он сидел на стуле, и я не сразу понял, что у него сломана нога.
— Да вот, подломилась, когда эта дура железная меня парализовала.
— Блин! Тебе в медблок нужно. А, чёрт… — я обернулся на заблокированную дверь на палубе.
— Ладно, помоги встать, сейчас допрыгаем до рычага, и поднимем.
Щит «Бастиона» поднимался исключительно руками, либо двумя ручными лебёдками. Одна была за шторкой, в щитке за стелажжами, а вторая — во всё том же секретном коридоре, у туннелизатора, за стеной. Причина, почему батя не налепил туда хотя бы какой-то примитивный электромоторчик — ясна. Очередная паранойя по поводу электронных бомб — в том числе, бессарабских. Проводил Арсена к ближайшей лебёдке, а сам снова через туалет полез в секретный коридор.
— На счёт три! — скомандовал Арсен. — Раз, два…
* * *
Поручение «Восстановление работоспособности после режима „Бастион“, РБКС-045» выполнено.
Получена премия: 10 трудочасов
Мы тем временем ушли уже на приличное расстояние от точки высадки отца, связь через браслеты не работала, как и квантовая. Запрыгнул к открывшемуся капитанскому мостику, нажал связь с флаером.
— Ага, сел только что. Цсофика прислала сообщение, что они будут через полчаса. Дроиды десантируются, уже парашюты вижу, тоже с минуты на минуту. Осматриваюсь… Ну, пещера какая-то тут. Сейчас флаер поближе подгоню. Заходить не буду, нафиг, роботов дождусь. Конец связи, не хочу, чтобы ловили.
Попили чаю, снова поиграли в слова, пока я подручными средствами из аптечки обработал и зафиксировал ногу Арсена.
— Авалон? — предположил я.
— Ну… планета, скорее, мифическая, но зачтём, зачтём… Ай, зараза, больно же! Так, мне, получается, на «эн». Непал!
— Это же в Срединной Федерации где-то?
— Ага, в ней… за Альянсом, далеко. Тебе на «Эл».
— Тогда — Лхаса. Вроде бы, где-то там же.
— Ага. в Шамбале… Опять на «А»! Да блин… Так, а в Альянсе где-то есть Анкгор-Ват, я фильм смотрел старый.
— Вроде это не город, а плантация вроде нашего Кургана… Ладно, на «Т». Тугулым! Вернёмся, так сказать, в ближнее зарубежье.
— Магнитогорск! А, не… — я осёкся.
— Нет, ну, так уж нельзя. Там у нас купольные посёлки только.
— И зэки. Так, ну, тогда — Миасс.
— Сахалин. На картах не отмечен, но говорят, где-то в дальневосточном зарубежье.
— Нерчинск!
— Козельск, — Арсен хитро усмехнулся.
— Кишенёв!
— Воронеж.
— Вот же ж… на «жэ!» Я думаю, ты выиграл.
— С тебя один трудочас.
Перевод 1 трудочас Винникубову Арсену Артуровичу
Заглянул в новости:
«Флот Теночтитлана отбыл на дальнюю орбиту внутри системы, оставив десять малых кораблей на орбите»
«Три легких катера Теночтитлан уничтожены корветом "Пан Пшезинский»
«В систему выдвигается шестой флот Львовско-Одесского Герцогства»
Скоро в дверь снова застучали.
— Послушай-ка, а? — попросил Арсен.
Я тихо, почти на цыпочках подошёл и услышал как там повторяли приглушённое: «Откройте! Мы будем ломать дверь!»
— Что делать будем? Ты же капитан? Может, поищем, куда сесть?
— Сесть-то сядем, но не факт, что потом взлетим, да! Ильич бы подыскал подходящий утёс, у него нейроузел мощный, хоть и старый, а бортовая эта халабуда…
— Хала… что⁈
— Не важно, в общем, бортовая ЭВМ тебе не просчитает место посадки, тут вообще не наш… да.
Он закряхтел, схватившись за ногу. Звуки за стеной сменились каким-то неприятным лязгом.
— И что теперь? — напомнил я. — Держать оборону? Подмогу просить?
— Одни не справимся. Посмотри, есть ли кто наш в радиусе.
На низких орбитах было пустынно — все послушались рекомендаций, сели на планету, либо ушли к другим небесным телам системы. Четыре орбиталки, одна из которых была разрушена флотом Теночтитлан, десяток разных судов, в основном, сами «пришельцы» — причём рой помеченных красным катеров сейчас находился как раз над местом высадки бати.
— Отец, к тебе тут гости, походу! — написал я в голосовой канал отца, но ответ не получил.
— Смотри, а это кто?
Я прочитал бортовой номер: гс-2–716969–2671-усп.
— Уральцы… грузовик. Чего они тут зависли-то?
— Звони им. Скажи, что бунт на корабле.
Ответ пришел почти сразу — голос был женский и строгий.
