Северное Сияние (СИ) - Извольский Сергей

— Может быть ты знаешь еще и о том, почему молодежь всегда в конфронтации с правящей властью? — позволив себе полуулыбку, поинтересовалась Ольга, присаживаясь боком на стол.

— Не могу сказать, что обладаю вселенским знанием, — вернул я ей ее улыбку. — Но у меня есть теория.

— Какая же?

— Три-четыре поколения — это как правило разница между правителем и тем срезом общества, который называют молодежью. А любой правитель реализует в первую очередь мечты своего поколения. Которые, как ты понимаешь, с учетом темпов технологического прогресса, от актуальной потребностей молодежи сейчас часто отстоят друг от друга ненамного ближе, чем Земля с Венерой.

Ольга даже восхищенно взмахнула ресницами, при этом устроившись на столе поудобнее. Не удержавшись, я скользнул глазами по ее фигуре, которую тонкая ткань туники в этот момент показала в подробностях всех манящих изгибов.

— Мне на удивление комфортно и легко с тобой общаться, — вдруг произнесла Ольга. И, реагируя на мое скептическое выражение лица, моментально взметнула вверх брови в немом вопросе.

— К сожалению, не могу сказать того же, — разочарованно покачал я головой.

— Почему? — заметно напряглась Ольга.

— Ты заметно умнее и образованнее меня, не говоря уже об уровне владения магическими искусствами. А кроме того, ты обладаешь значительно большими знаниями и информацией о текущей повестке. Поэтому чтобы не ронять планку в общении с тобой, мне приходится предпринимать буквально титанические усилия.

После короткой паузы Ольга не сдержалась и звонко рассеялась. При этом я смотрел на нее совершенно новым взглядом. Ведь до этого момента я видел ее в предельно официальной или рабочей обстановке. Сейчас же, несмотря на обсуждаемые темы, наше общение было максимально неформальным.

— Умеешь ты делать небанальные комплименты, — все еще широко улыбаясь, произнесла Ольга. — Думаю, в этом ты один из лучших в этом мире.

— Приятно, что ты оценила, — изобразил я полупоклон.

— Ты слышал определение homo deus?

— Да, — коротко ответил я, вспоминая лекцию фон Колера о «человеке божественном».

— Нас не так много, как может показаться на первый взгляд, если оценивать общее количество одаренных. Особенно учитывая разность статусов.

Возражать я не стал, просто вспомнив печальную судьбу Антона Аверьянова и Сергея Готфрида. Принадлежность к касте владеющих стихийным даром счастливее и дольше их жизнь отнюдь не сделало.

— Еще меньше среди нас тех, что по-настоящему может принимать решения, находясь у руля. Ты, при удачном стечении обстоятельств, можешь стать одним из этих людей. Как и я, — добавила чуть погодя Ольга.

После ее слов на некоторое время воцарилась тишина. Девушка молчала, я внимательно смотрел в ее яркие фиолетовые глаза.

— Техническое бессмертие одаренные обрели всего два поколения назад… — после паузы продолжила было она, но увидев мой изменившийся взгляд, замолчала.

Я немного расстроился, что не справился с эмоциями догадки. Но, с другой стороны, в последние наши встречи именно Ольга все больше делится со мной знанием. Поэтому молчать не стал, а озвучил пришедшее в голову совпадение.

— Если это было два поколения назад, то хронологически совпало с возвышением одержимых, — пояснил я под взглядом Ольги. — Ты же знаешь, когда одержимые научились накладывать слепки душ без прежних рисков?

Девушка даже чуть побледнела. Не отвечая, она просто кивнула, но вскоре продолжила прежним тоном.

— Правители, которые находятся на вершине мира сейчас, и тот ближний круг, кто готовится их сменить или заменить, собираются реализовывать мечты своего поколения.

— Ты знаешь какие?

— Ты тоже их знаешь, но в большинстве они для нас несущественны. Но среди желаний нынешних и грядущих повелителей мира есть и те, которые затрагивают наши с тобой жизни напрямую.

— Какие же?

— Ты знаешь, сколько лет в восемнадцатом веке на престоле Российской Империи находились императоры, а сколько императрицы? — неожиданно поинтересовалась Ольга.

— Тридцать лет даже на троих императоров не набралось, — кивнул я, имея ввиду не только Петра I и Павла, но и не правившего даже год Петра III.

— Может быть ты еще и слышал, как иногда называют Семилетнюю войну?

— Когда старину Фридриха спасла только смерть Елизаветы Петровны? — ответа на вопрос я не ждал, просто дал им понять, что понимаю, о чем речь. Потому что историю восемнадцатого века, во время которого состоялось возвышение Российской Империи, знал хорошо. В том числе историю и «войны трех юбок», как иногда называли войну за австрийское наследство.

— Знаешь, я и не сомневалась, — кивнула между тем Ольга. И добавила, заставив меня глубоко задуматься: — Только в нашем мире фигуре такого масштаба теперь умереть будет непросто.

Некоторое время мне понадобилось, чтобы обдумать сказанное. По глазам увидев, что к некоторым выводам я пришел, Ольга продолжила.

— Ты помнишь, как очаровал меня комплиментами, и я забыла задать тебе вопрос в особняке Карловой? — напомнила мне Ольга о нашей предыдущей встрече, когда она явно решила начать свою личную партию в чужой игре.

— Такое не забывается, — ответил я, благодарно склонив голову.

— Твое происхождение, если не заведет тебя в могилу, гарантирует тебе место на самой вершине мира. Вот только и там в чужих планах тебе предстоит быть пешкой в игре сильных. В игре, которая совсем скоро перейдет на новый уровень, когда…

То, что сейчас собиралась произнести Ольга, могло стоить ей не только репутации, но и жизни — я это видел и понимал прекрасно. И совершенно спокойно воспринял ее заминку. Даже не заминку, а возникший страх — она все еще молчала, не решаясь озвучить последние слова.

— Когда… допустим, тайная ложа влиятельных дам соберется воссоздать матриархат среди небольшой касты людей божественных? — вдруг догадался я.

И догадался правильно, судя по выражению лица Ольги. Отвечать она не стала, только кивнула. И, как я заметил, едва заметно выдохнула, в попытке скрыть нешуточное волнение. Совсем неудивительное, когда ставишь на кон свою жизнь и репутацию.

Да, Симона де Бовуар здесь свой «Второй пол» не написала, но в обществе, сохранившем и преумножившим традиционное преклонение мужчин перед женщинами, тем не менее все же имел место запрос даже не на феминизм, а на нечто большее. Вернее запрос этот был в обществе одаренных — учитывая перекос полов в количестве владеющих даром.

В принципе, грядущая попытка установить матриархат среди владеющих для меня совсем неудивительна. Особенно учитывая, что на одного одаренного мужского пола приходится четверо владеющих девушек.

— А ты, получается, не сторонница… ведущей роли в войне юбок? — осторожно произнес я.

— Рожать детей — обязанность и право женщин по рождению, — отрицательно покачала головой Ольга. — Но еще максимум тридцать лет, и возможность родить одаренного ребенка станет не правом или обязанностью, а привилегией. И если этот мир не сгорит в пламени второй великой войны, мы действительно станем как боги из греческих мифов. Мы будем заводить детей обычных, без искры дара, и наблюдать как они растут, взрослеют, умирают. И как растут, умирают и взрослеют наши внуки и правнуки.

Кое-кто, получив власть и безграничную силу, не в силах заглянуть в будущее чуть дальше, чем дают влажные подростковые мечты. Возвышать род женский для того, чтобы повелевать мужчинами… это совсем не относится к списку моих голубых мечтаний, — пожала плечами Ольга. — Тем более сейчас, когда каждая девица может набрать себе свободы столько, сколько в силах унести. У меня более практичные устремления.

— Приоткроешь завесу тайны?

— Как минимум, я очень не хочу участвовать в грядущей войне.

— Тебе нужен мир?

— Да.

— Желательно весь?

— Нет, — понимающе улыбнулась Ольга. — Подобные желания я могу себе позволить лишь в отдаленном будущем, но сейчас это русская рулетка, свеч игра не стоит. Для начала мне хватит всего трети мира, — обернувшись, очертила она границы Арктики, Русского Севера и отхватив немалый кусок Европы вместе со Скандинавией.