"Фантастика 2024-119".Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Горъ Василий

О настройке болидов на гонку я как-то читал, поэтому задал вполне логичный вопрос:

— Как я понимаю, мне надо будет срочно выучить некий объем реальной информации о нюансах распределения веса «Искорок», настройки баланса их дифференциалов, тормозов, подвесок и так далее?

— Верно! — удивленно подтвердил он. — А откуда вы это знаете?

— Я ж мальчишка! — ухмыльнулся я. — А какой мальчишка не болеет за Суккубу?

Зыбин развел руками:

— Уели!

— Он может! — гордо заявила Раиса Александровна, задумчиво уставилась и через десяток секунд выдала интересное дополнение к озвученной легенде:

— С командой я поговорю. Распустить слухи тоже не проблема. О, пап, сделай-ка Лютобору загранпаспорт. А то у нас на носу чемпионат Европы в Италии, а главный настройщик моей машины почему-то невыездной.

Зыбин коротко кивнул в знак того, что понял свою задачу, и Суккуба расплылась в предвкушающей улыбке:

— Кстати, хочешь посмотреть, как «настройщик» громит туалеты?

— Прости? — опешил Александр Всеволодович, и довольная женщина потянулась к коммуникатору:

— Я раздобыла записи сегодняшней драки Лютобора и хочу поделиться хорошим настроением…

Глава 10

Часть 1

11 ноября 849 г. от ОВД.

…Казалось бы, после выходных, проведенных в Рязани, на местном, «домашнем» автодроме Зыбиной, мне должны были присниться комплексные стенды для системной диагностики, мобильные маслораздачи, компрессоры, стопки автомобильной резины, как новой так и стертой аж до корда, трассы, площадки для отработки навыков экстремального вождения, гонки, разговоры о февральском чемпионате Европы или, на худой конец, обратная дорога. Нет, личный бокс команды Суккубы мне действительно приснился. Но в качестве места боя не на жизнь, а на смерть между ею и моей матушкой, почему-то решившей, что Раиса Александровна «отжимает» у нее сына!

Картина, придуманная подсознанием, ужасала: «Валькирия», впавшая в боевой раж, лупила по противнице площадными заклинаниями, рушившими стены, отбрасывавшими гоночные автомобили на десятки метров в сторону и скручивавшими опоры стационарных автомобильных подъемников, как мокрые полотенца, а Земляничка дралась молча, при любой возможности врываясь в ближний бой. При этом разносила в пух и прах все, что попадалось под руку, и при этом как-то умудрялась прикрывать каменными панцирями меня, регулярно пытавшегося разнять озверевших женщин.

Открыв глаза, сообразив, что этот кошмар мне всего-навсего привиделся и облегченно выдохнув, я внезапно задумался о вероятности такого развития событий. Выводы не понравились от слова «совсем»: да, матушка наверняка оценила бы все то, что для ее ненаглядного сыночка сделала Зыбина, но при этом могла заревновать к чувствам «соперницы» и обидеться на мое «слишком теплое» отношение к «посторонней» женщине!

Держать на расстоянии личность, по велению сердца «раздвинувшей» рамки моего договора с Александром Всеволодовичем и в разы увеличившей мои шансы обрести реально светлое будущее я был не готов, поэтому решил упереться. В смысле, относиться к Земляничке так, как она заслуживает, а потом, при встрече с матушкой, защитить любой ценой.

Это обещание, данное самому себе, мгновенно подняло испортившееся было настроение, так что на утреннюю тренировку я рванул, как на праздник, и умотал себя до состояния нестояния. Пока расслаблялся на массажном столе, чуть-чуть успокоился и внезапно обратил внимание на очередные изменения в поведении «вернейшей помощницы»: если первые дни после разговора в столовой лицея она заставляла себя вкладываться во все, что можно и нельзя, то в этот раз разминала мои мышцы так, как будто получала от этого процесса нешуточное удовольствие!

Я прислушивался к своим ощущениям до конца процедуры, а после того, как оскреб себя от горизонтальной поверхности, посмотрел на лицо Замятиной через отражение в дверце одного из шкафчиков и пришел к выводу, что дергался совершенно зря: никакого плотского интереса она ко мне-мальчишке не испытывала, а просто пребывала в гармонии сама с собой. Не отметить это достижение было бы редким свинством, и я постарался передать словами все то, что чувствовал душой:

— Спасибо, Валь — этот массаж был на голову лучше всех предыдущих, вместе взятых, теперь я чувствую себя заново родившимся!

— Вам спасибо, мой господин… — мягко улыбнулась девушка. — За то, что вправили мне мозги и не позволили сломать себе жизнь.

— Так не посторонняя ж… — пожал плечами я и начал одеваться. При этом продолжал наблюдать за целительницей все в том же отражении и… отходил от шока, вызванного новым эмоциональным наполнением ее обращения «мой господин».

Во время завтрака «жил» одной «тетушкой», как обычно, загрустившей из-за необходимости расстаться «аж» до второй половины дня, а чуть позже, в гараже, опять сосредоточился на анализе поведения Замятиной и заметил еще один новый штрих — страх, с которым она забиралась на пассажирское сидение «Шквала», куда-то исчез, а ему на смену пришло нешуточное предвкушение!

Откровенно говоря, я решил, что мне это кажется. Ан нет — стоило нам вылететь на улицу, влиться в поток, перестроиться в левый ряд и разогнаться, как во взгляде целительницы появился восторг и ни на миг не пропадал до тех пор, пока мы не встряли в традиционную пробку на Ремезовском проспекте. Зато после поворота на Басманную вернулся, заставил стервозину прибавить громкость музыки и радостно завизжать при первом же экстремальном обгоне!

Последний визг в это утро — во время «парковочного» заноса, слегка оглушил, но нисколько не расстроил, и я, вырубив движок, не удержался от подначки:

— Валь, ты сегодня сама не своя!

— Ага! — весело подтвердила она, лукаво стрельнула в меня двумя серо-зелеными «смешинками» и отшутилась в лучших традициях моей «любимой тетушки»: — Я — ваша! И это настолько приятно, что не передать словами…

…Я обдумывал чудесное преображение Замятиной почти всю дорогу до кабинета литературы, лишь изредка отвлекаясь на слишком эмоциональные реакции встречных лицеистов на мое приближение. А в «логове» госпожи Лисициной отвлекся, так как увидел, насколько взбудоражены одноклассники, и счел жизненно необходимым разобраться в причинах появления «лишнего» напряжения между ними. Как вскоре выяснилось, все объяснялось предельно просто: инициировался Николай Борисович Ермолаев, и изменение его статуса резко переиграло существующие расклады в противоборствующих партиях.

не на эти самые расклады было плевать с высокой горки, поэтому две следующие минуты я готовился к предстоящему уроку — включил терминал, синхронизировал с ним часы, вывел на экран биографию Якова Плещеева и принялся вчитываться в каждую строчку, «обновляя» имеющиеся ассоциации. Увы, на пятой-шестой мое сосредоточение было сбито. Госпожой Ждановой, неожиданно примостившей самую аппетитную задницу класса рядом с моим правым локтем и одарившей персональным приветствием.

— Доброе утро, Виктория Семеновна! — эхом отозвался я, поднимаясь на ноги. А через пару мгновений искренне удивился, услышав «невозможное» предложение:

— Может, перейдем на «ты»? Мы ж одноклассники, адепты одной стихии и все такое!

К слову, удивился только я. А вся остальная толпа выпала в осадок. Ибо в принципе не представляла, что аристократка, общающаяся на «вы» даже к своему личному телохранителю, «спорет такую дичь»!

Я мысленно хмыкнул, прикинул, чем может грозить очередной мини-скандал, который вызовут слухи о столь невероятном сближении дворянки с простолюдином, затем представил, в какие блудняки Жданова при желании может меня втянуть, счел, что они будут несмертельными, и пожал плечами:

— Почему бы и не да?

— Оригинальный ответ! — хихикнула она, привычным движением убрала с глаз отросшую челку и еще раз доказала, что является Земляничкой — задала терзающий ее вопрос, что называется, в лоб: — Слушай, Лют, до меня дошли слухи о том, что ты участвуешь в тонкой настройке «Искорки» Суккубы чуть ли не перед каждой гонкой. Скажи, это правда?