Лекарь в мире ЗОМБИ (СИ) - Орлов Сергей

— Вот и всё, — сказал я, закрепляя дренаж пластырем. — Теперь он сможет нормально дышать.

Через полчаса операция была закончена. Я наложил повязку и отошёл от стола, чувствуя, как подкашиваются ноги от усталости. Работа получилась грубоватой — швы неровные, рана зашита не так аккуратно, как хотелось бы. Слишком давно не было подобной практики. В прошлой жизни я привык полагаться на способности Лекаря — энергетические импульсы сращивали ткани сами, без необходимости в скальпелях и иголках.

Хотя поначалу, когда я был совсем зелёным в области целительства, приходилось работать именно так — руками. Способности отказывались работать «по моему хотению», требовали чёткого понимания того, что именно лечишь. Всегда оставался шанс затянуть внешние раны с помощью псионической энергии, но нечаянно упустить разрыв селезёнки или внутреннее кровотечение. Не раз сталкивался с подобными случаями. К сожалению.

— Будет жить, — сказал я, опускаясь спиной по стене на пол. — Главное — следить за дренажом и не дать инфекции развиться. Если трубка забьётся или банка перевернётся — зовите немедленно.

Женщина, жена раненого, кинулась к мужу, слёзы катились по её щекам.

— Спасибо, — прошептала она. — Спасибо вам…

Я лишь кивнул, слишком уставший для разговоров. Адреналин схлынул, и я почувствовал, как ноет каждая мышца в теле. Драка с мародёрами, побег от зомби, операция — всё это выжало из меня последние силы.

Через несколько минут ко мне подошёл тот самый молчаливый стрелок.

— Алексей, — представился он, протягивая руку. — Спасибо за помощь. Без тебя мы бы его потеряли.

Я пожал ему руку, и в голове промелькнуло смутное воспоминание. Голос… я точно его где-то слышал.

— Слушай, ты хорошо показал себя в бою. Нам нужны такие люди. Может, пройдём в соседний кабинет? Хочу обсудить кое-что наедине.

Я пожал плечами — почему бы и нет. Возможно, он хотел предложить мне остаться с их группой или рассказать что-то важное о ситуации в городе. Что-то такое, о чём лучше не говорить при всех, чтобы лишний раз не пугать людей.

— Идём, — согласился я, поднимаясь с пола.

Алексей провел меня в небольшой офисный кабинет в конце коридора. Пустое помещение с письменным столом, парой стульев и окном, выходящим во внутренний двор. Я зашёл первым, оглядывая обстановку, когда услышал, как за спиной тихо щёлкнул затвор.

Холодный металл упёрся мне в затылок.

— Ну здравствуй, Макар… — голос за спиной звучал совсем по-другому — холодно и жёстко. — Не думал, что встретимся в этой жизни.

Глава 12

Возвращение Гончего

В голове что-то щёлкнуло, как недостающий кусочек паззла, встающий на место. Этот голос… Я знал его. Сотни разговоров, десятки совместных вылазок, ночные дежурства у костра, когда каждый рассказывал о своей прошлой жизни.

— Гончий, — выдохнул я, и воспоминания хлынули потоком, острые и болезненные.

В прошлой жизни я встретил его примерно через год после начала апокалипсиса. Тогда его лицо было изуродовано страшными шрамами — жуткими рваными отметинами, оставленными острыми осколками при взрыве бензоколонки в первые недели катастрофы. Он пытался спасти группу выживших, когда мародёры подорвали заправку. Левая щека превратилась в клубок спаянной плоти, глаз был наполовину закрыт стянутым веком, а от правого уха оставался лишь изуродованный обрубок. Но даже с таким лицом он умудрялся сохранять спокойную уверенность человека, который точно знает, что делает.

Будь тогда рядом с ним Лекарь, он бы смог вылечить такие раны, но… с первым Лекарем Гончий встретился только спустя несколько месяцев, когда уже поздно было что-то исправить. Шрамы зажили, но их последствия остались навсегда.

Теперь же я не узнал его сразу именно потому, что этих страшных отметин не было. Вместо искалеченного шрамами лица — чистая кожа, правильные черты, цепкий взгляд охотника. Я смотрел на эти гладкие щеки, на ровную линию челюсти, на симметричные уши — и не мог соотнести этот образ с тем человеком из моих воспоминаний, чьё лицо напоминало расплавленную восковую маску.

Гончий был Ищейкой. И не просто Ищейкой — он был лучшим в своей области из всех, кого я встречал за пять лет кровавого ада. Другие могли чувствовать присутствие зомби на расстоянии пятидесяти-сотни метров, он — за полкилометра. Другие различали живых и мёртвых, он — различал отдельных людей, словно каждый имел свой уникальный энергетический отпечаток.

В разведке ему не было равных — он буквально «видел» сквозь стены, чувствуя каждого мертвяка, каждого выжившего, каждого псионика. Однажды в Пулково он смог провести нашу группу через терминал, набитый тремя сотнями зомби, не столкнувшись ни с одним из них. В другой раз предупредил о засаде мародёров за две улицы до того, как мы в неё попали. Его способности спасли нашу задницу столько раз, что мы перестали считать.

Но при всей своей ценности Ищейки были практически беззащитны в прямом бою. Природа как будто уравновешивала их дар невозможностью за себя постоять. Они ощущали приближение опасности, но не могли с ней справиться без поддержки. Гончий мог сказать, что за углом тебя ждет вражеский псионик, но вот убить его должен был кто-то другой. Именно поэтому через пять лет кровавого ада Ищеек осталось не так много — их убивали первыми при любой атаке, как снайперы выбивают радистов противника.

Гончий, к примеру, погиб на третий год, когда на наше поселение напала огромная орда мертвецов. Жуткое кровавое побоище — десятки тысяч мертвяков прорвались сквозь баррикады, накатывая волной, как цунами из разлагающейся плоти. Люди бежали в панике, прорываясь через задние ворота, хватая детей, бросая вещи. Всюду были огонь, крики, кровь. Языки пламени лизали стены складов, дым застилал глаза, крики о помощи раздавались со всех сторон. И я…

Я бросил его на съедение мертвецам.

Эта мысль годами грызла меня изнутри, просыпаясь ночными кошмарами, в которых я снова и снова видел его лицо — искажённое не шрамами, а предсмертным ужасом.

Ну как бросил… у меня был выбор: эвакуировать десятки семей с детьми или броситься на помощь Гончему, зная, что это верная смерть. Тогда я выбрал первый вариант. Увёл матерей с детьми через подземный коридор, пока Гончий и ещё несколько бойцов прикрывали отход, удерживая последний рубеж обороны.

И теперь, похоже, поплачусь за это.

— Не понимаю, о чём ты, — медленно проговорил я, решив сыграть дурака. — Мы знакомы?

Гончий только усмехнулся, и я почувствовал, как пистолет чуть отодвинулся от затылка.

— Брось этот спектакль, Макар. Ты выдал себя, проводя операцию тому мужику. — Его голос звучал с насмешливой уверенностью. — Я прекрасно помню, что в прошлой жизни ты начал обучаться хирургии только в той части, где мы с тобой встретились. А до этого был обычным Лекарем-неумехой. Сильным, это да, но не способным на сложные операции. И тем более вручную.

Я напрягся, проклиная себя за неосторожность. Гончий был прав — в той, первой жизни я действительно научился сложной хирургии только после нашей встречи. До этого полагался исключительно на свои псионические способности Лекаря.

— Если собираешься стрелять, то делай это, — сказал я, выпрямляясь во весь рост. — Я не боюсь. И если бы тогда, в той бойне, была хоть малейшая возможность тебя спасти — я бы ею воспользовался. Но шансов не было.

Пистолет за спиной вдруг исчез, и я услышал короткий, едва заметный выдох.

— Знаю.

Я медленно повернулся и увидел, как Гончий убирает оружие в кобуру. На его лице застыло странное выражение — смесь усталости, облегчения и какой-то горькой иронии.

— Иначе бы я не занимался сейчас спасением этих людей, а готовился к нашей с тобой встрече.

Секунду мы просто смотрели друг другу в глаза, словно два воина, прошедших через ад и вернувшихся из мертвых. Затем, не сговариваясь, шагнули навстречу. Наше объятие было коротким и крепким, с ударом кулака по спине и стальной хваткой плеч. Никаких сентиментов, только молчаливое признание: мы выжили. Снова.