Дорога к фронту (СИ) - Ливадный Андрей Львович

— Господин Брюгге! Пожалуйста, остановитесь! Встаньте лицом к стене! Дайте нам выполнить свою работу!

Оружия они не заметили. Меня просто не воспринимают всерьез.

— А ну полегче! — стараюсь говорить в приказном тоне. — Не забывайтесь!

Примитивный прием не сработал. Один охранник страхует, двое быстро приближаются. В переговоры со мной больше вступать не хотят. Свои обязанности понимают четко.

— Ладно! Делайте, что нужно…

— Лицом к стене, господин Брюгге! Руки за голову! Пальцы сцепить!

Я повернулся, но руки не поднял. Делаю вид, что закрываю ими причинное место. На самом деле старательно держу оружие вне их поля зрения. Ситуация скверная. Бойцы тренированные. Вряд ли успею уложить троих. Тот, который страхует, однозначно в меня попадет. Пусть не летально, но это провал. На первых же минутах…

Внезапно сбоку открылась дверь и раздался резкий возглас:

— Какого черта здесь происходит⁈

— Господин Шульц? — охранники на миг отвлеклись.

А вот теперь — не тормозить!

«Глок» не подвел. Весит мало, бьет кучно. Двоих я уложил сразу, третий успел выстрелить в ответ, но дротик с транквилизатором впился в стеновую панель чуть выше моей головы. Прицел охраннику сбил невысокий тщедушный немец. Из одежды на нем только простыня. Выглядит он каким-то болезненным, смотрит подслеповато, словно забыл привычные контактные линзы.

Все это промелькнуло в сознании, пока я вскидывал руку. Ударило три выстрела подряд. Охранник повалился на пол.

Я резко повел стволом.

— Фамилия лейтенанта-окруженца?

Шульц несколько раз сморгнул. Он без оружия.

— Соломатин.

— Игнат, ты?

— Он самый. Андрюха, не дури. Из коридора надо валить. Здесь нас быстро порешат.

Мы оба едва стоим на ногах. Физическая слабость и размытость сознания неимоверные. Первые минуты явно прошли под каким-то стимулятором, но его действие быстро заканчивается.

— Куда идти?

— Сейчас сориентируюсь, — Игнат подслеповато осматривается. — Сюда, — он указал на одну из множества дверей, выходящих в коридор.

Мне его выбор непонятен, но спорить не стал. Вот только замок закодирован. Как попасть внутрь?

— У меня немецкий пошел. Это нормально? — говорю, чтобы не молчать.

— Нет, не нормально. А что-то из жизни своего немца помнишь?

— Нет.

— Вот и я, к счастью, не помню.

— Как открыть дверь? И что за ней?

— Подожди, разбираюсь. Держи коридор.

— Разбираешься? Каким образом?

— Через нейроинтерфейс своего немца, — скупо ответил Панфилов.

— Игнат, ты рехнулся так рисковать?

— Других вариантов нет, — отмахнулся он. — Осмотри охранников. Возьми два комплекта формы, оружие, шлемы и броню. Да и обязательно поищи системы автономного дыхания!

— А у них есть?

— Вот и проверь. Не мешай, — Игнат погрузился в омут дополненной реальности.

Он прав. Отсюда надо валить в какое-то более защищенное место.

Пока я сдирал с охранников бронежилеты и форму, Панфилов разобрался с доступом. Чувствую по вибрациям, как заработали достаточно мощные механизмы. Ничем не примечательная дверь оказалась едва ли не гермозатвором, настолько она толстая и прочная. За ней виднеется небольшой тамбур и еще одна преграда. Шлюз?

— Держи, — я передал Игнату комплект амуниции и короткоствольный автомат. Странно видеть это тщедушное тело. Какой-то инфантильный подросток. Впрочем, я теперь тоже не спортсмен. — Смотрю ты больше не щуришься? — старательно ухожу от лишних, мешающих в сложившейся ситуации мыслей.

— Ага. Разобрался, — ответил Игнат. — У Шульца оказалась врожденная близорукость и зрительные импланты. Их надо было активировать.

— А как ты справился со своим охранником? При таком-то телосложении?

Игнат обернулся.

— Так не было никого, — ответил он. — Очнулся в полном одиночестве.

Мы разговариваем на родном языке, но оба — с акцентом. Так проявляют себя особенности голосового аппарата.

— Дыхательных масок не нашел. А зачем они нам?

Панфилов решительно шагнул в тамбур. Наружная дверь с гулом закрылась, а внутренняя начала открываться.

— Не знаешь о современных способах защиты дата-центров? — удивился он, быстро одеваясь и экипируясь.

— Нет. Не интересовался.

— При угрозе физического проникновения и кражи материальных носителей информации, например жестких дисков, помещения серверных автоматически заполняются отравляющим газом. Для аппаратуры безопасно, для людей — смертельно, — пояснил Игнат.

— У охранников даже обычных противогазов не было.

— Жаль. Значит по нам будет работать спецгруппа. Так, судя по схеме, — его взгляд расфокусировался, а рассудок вновь погрузился в дополненную реальность, — судя по схеме мы сейчас в секторе «Перемещение». Наиболее защищенная часть комплекса, но газ сюда пустят в последнюю очередь. Слишком много бесценного «биологического материала». Тут, если верить имплантированным данным, проводятся эксперименты на людях. Ты был прав, они используют бездомных. И размах проекта намного шире, чем мы думали.

— Значит, комплекс огромен? И вдвоем мы ничего не сделаем?

— Сотни гектар, — уточнил Панфилов продолжая изучать данные, доступные через нейроинтерфейс Шульца. — И десять этажей под землю, — добавил он.

— Дрезден?

— Даже не пригород. Какие-то дальние выселки. Частная территория.

— Варианты? — спросил я, застегнув бронежилет.

— Нужен выход в сеть. Здесь все локально и автономно, но есть одна идея.

Внутренняя дверь открылась, и мы оказались в просторном холле. За стенами из толстого пуленепробиваемого стекла расположен какой-то командный центр. Он полностью автоматизирован: не видно ни операторов, ни охраны, но за каждым из терминалов есть пустующее кресло.

— Нам сюда, — Игнат уверенно снял одну из облицовочных панелей. За ней оказался узкий коридор.

— Куда ведет?

— К резервному лифту. Он обычно не используется. Активируется только при авариях.

— Сколько у нас времени?

— Не знаю, — честно ответил Панфилов. — Я заблокировал уровень, но боюсь мои полномочия с минуты на минуту отменят. В любом случае в переговоры с нами никто вступать не станет.

— Даже учитывая, что мы «руководители проекта»?

— Есть четкие инструкции. Я проверил. При возвращении «с той стороны» чужой матрицы сознания, носителя — ликвидировать. Возможно, в нашем случае немного потянут время, или будут использовать нелетальный газ, но все равно шансов продержаться нет.

Миновав короткий коридор, мы вошли в тесную капсулу.

— Куда ведет лифт?

— Конкретно этот — в личный бункер Шульца. — Есть еще несколько, предназначенные для эвакуации, но они нам не подойдут.

— А что нам дадут его апартаменты?

— Надеюсь, выход в сеть, — Игнат сдвинул защитный кожух панели управления и склонился над ней, вводя какие-то данные. — У нас есть несколько минут, пока немцы еще питают иллюзии относительно личности вернувшихся. Использование персонального лифта на некоторое время укрепит надежду, что матрицы сознания принадлежат Шульцу и Брюгге. Многое, даже жертвы среди охраны, поначалу спишут на нервный срыв.

Мы оба умалчиваем о неизбежной развязке. Я думал, что все переживания уже отгорели, еще там в прифронтовом лесу, но нет. Предательски дрожат руки.

Лифт неожиданно тронулся, двигаясь вниз с такой скоростью, что у меня уши заложило.

На поверку Шульц, — основатель корпорации «Цайт», оказался тем еще параноиком, что определенно сыграло нам на руку.

Он паталогически не доверял никому, включая своего компаньона. Всячески старался держать руку на пульсе проекта. Даже его резервные апартаменты и ведущий к ним лифт, по словам Игната не были задокументированы. Данные о секретной структуре комплекса хранились только в импланте Шульца. И доступ осуществлялся исключительно через его персональный нейроинтерфейс.

Но для спецгрупп это небольшая проблема. Грубая сила способна преодолеть любые преграды, что физические, что информационные. Мы получили фору, но минут на пять-десять, не больше. Немцы вскоре осознают действительный масштаб угрозы и начнут действовать соответственно.