Управлять повозками можно было лёгким касанием пальцев к кнопкам на передней панели. Стоило проделать эту несложную манипуляцию и нехитрое средство передвижения начинало скользить по двум узким металлическим полоскам, называющихся здесь рельсами.
Рельсы бежали от одного полукруглого здания, похожего на яйцо, к другому. Соляная крошка вилась в воздухе, обеспечивая красивое сияние, чем-то напоминающее северное.
Костюм человека, встретившего нас, представлял собой объемный светлый балахон с капюшоном, полностью закрывающим голову.
– Не ожидал вашего появления так рано, – приветствовал он нас. – Думал, вы будете через пару недель, не раньше.
– Ветер выдался попутный, – с улыбкой пояснил Теи. – Жаль, правда, что путешествие нельзя назвать приятным.
– Бывает, – флегматично кивнул наш проводник.
В Соленом городе все носили подобные балахоны. Рукава их спускались ниже запястий, полностью закрывая кисти рук. К капюшону пристегивался белый кусок ткани, прикрывающий нижнюю половину лица. Глаза от ослепительного солнечного сияния, преломляющегося в пластах соли, защищали очками с темными стеклами.
Поднявшееся солнце ослепительно играло на бесконечных светоотражающих белых гранях солончаков. Город напоминал муравейник, выстроенный на негостеприимной белой скале.
Множество генераторов, аккумулирующих энергию, работали не на магии, а на источнике, называемом здесь электричеством. Именно оно заставляло светиться длинный ряд стеклянных трубок, бегущих у потолка, огромные аппараты, вмонтированные в стены, гнать в переходы и в комнаты охлажденный воздух, двигаться железные лестницы вверх и вниз.
– Странно, что у нас в Эдонии его не используют, – поделилась я с Теи своим соображениями. – Очень удобно.
– Использовать магию дешевле, чем тратиться на научные разработки, – ответил он мне.
Несмотря на беспрестанную работу охлаждающих аппаратов, называемых здесь кондиционерами, в помещениях было очень душно.
Когда мы встретили по пути партию каторжников-рабочих. Она произвела на меня гнетущее впечатление. Мужчины шли по соседнему коридорному стеклянному шлангу, скованные в лодыжках цепями, по четыре человека в связке. Они передвигались тяжело, неуклюже, будто были лапками одной огромной сороконожки.
Головы каторжников, как одна, развернулись в наши стороны. Читающаяся в их взглядах ненависть и похоть обжигали. Изъеденные язвами руки и лица, посиневшие губы в струпьях, неслышимый кашель без лишних слов красноречиво рассказывали невеселую историю.
– Скажите, уважаемый дядюшка, – поинтересовался Эллоиссент у Теи, – правильно ли я понял: эти люди работают на поверхности даже после восхода солнца?
Теи утвердительно кивнул:
– Но это же убийство. Никто не может существовать в атмосфере, насыщенной щелочью до такой степени, что металл разъедается. Никакая магия не способна долго сдерживать губительные процессы, протекающие в человеческом организме в таких условиях.
– Скажу тебе больше: здесь никто и не думает разоряться на лечебную магию. Зачем? Все эти люди приговорены за свои преступления к смертной казни, они несут заслуженное наказание, – с впечатляющим безразличием разъяснил Теи.
Эллоиссент нахмурился и отвернулся. Спорить со старшими в семье Чеаррэ было не принято, а согласиться с вышесказанным ему не позволяла совесть.
– Как мило, – невесело хмыкнула я. – Готова поспорить, среди каторжников присутствуют только простолюдины и нет ни одного аристократа или хотя бы зажиточного буржуа?
Теи поднял ладони в примирительном жесте:
– Я тебя умоляю, не нужно разговор о социальной несправедливости. Сама посуди – на кого ещё можно повесить эту крайне необходимую, но безнадежную, смертельную работу? Спустя всего несколько недель пребывания в солёных песках в биологических тканях начинаются необратимые процессы. Даже если не сдохнешь от вскрывшихся по всему телу язв, радоваться жизни вряд ли когда-нибудь придется. Ни за какие деньги (а желающие платить тоже как-то в очередь не выстраиваются) люди не согласятся работать в таких условиях. Так что каторжники – идеальное решение проблемы. Мне жаль, ребята, что вашему взору предстала эта тягостная картина, но невинных здесь нет. Эти люди – свирепые убийцы. Думайте так и, возможно, вам будет легче созерцать тяготы их бытия. К тому же вам совсем недолго придётся это делать. Завтра же утром мы все покинем Солёный Город и возьмём курс на Эдонию.
Вскоре я поняла, что здание, показавшееся мне сначала таким пленительно-необычным, на самом деле есть ничто иное, как тюрьма. Длинные коридоры, решётки, камеры – все свидетельствовало об этом. С возвышающейся площадки, как с марса на корабле, просматривались все нижние ярусы с камерами, забранными решётками. Снизу поднимался густой неприятный запах – запах множества немытых тел, находящихся в замкнутом пространстве.
Заключенные смотрели на нас снизу-вверх, словно звери из клетки. Лица у них были самые зверские. У некоторых волосы свалялись в грязные колтуны, стоящие дыбом. Другие, более предусмотрительные, предпочли начисто распрощаться с растительностью на голове.
С худых, обожжённых солнцем, задубелых от горячего солёного ветра лиц горели адским огнём глаза. Одни могли пощеголять перебитыми носами, у кого-то был выколот глаз, лица третьих обезображивали шрамы. Грабители, насильники, убийцы – бандиты разных мастей. Все их пороки, не таясь, читались по их лицам.
Под взглядом одного из них я вдруг поняла, что мне очень не хватает маски. А ещё лучше – густой вуали.
Каторжник стоял в тени. Падающая на него тень не позволяла рассмотреть его лица. Моё внимание привлекло то, что, в отличии от других заключенных, облачённых в комбинезоны, на этом был проклёпанный кожаный доспех, прикрывающий торс, но оставляющий обнажёнными мускулистые руки.
– Кто это? – спросила я у своих спутников.
– Где? – уточнил Теи.
Когда я повернулась, чтобы указать, каторжника и след простыл. Будто его и не было.
Я испытала облегчение, когда мы добрались до помещений, предназначенной начальнику охраны. В чистые, пластиковые, хорошо кондиционируемые комнаты.
Стоило поглядеть в окно, взгляд упирался в широкие каменные соляные пласты. Клонящееся солнце цеплялось за их острые шпили. Небо будто горело холодным алым пламенем.
– Как далеко простираются солончаки? – поинтересовалась Эллоиссент у нашего гостеприимного хозяина.
– Не более, чем на пару десятков миль, – заверил он его.
– Два десятка миль? Это вроде не так уж и много?
– А теперь подумайте о том, что идти можно лишь ночью, пока не взошло солнце. Лошади тут не пройдут, так что только ножками. Днём соль под ногами начинает хлюпать, как тающий сахар, а главное – невозможно дышать. Воздух становится слишком густой. Перенасыщенный соляными парами он обдирает горло словно наждак и в считанные часы разрушает лёгкие.
– Но это ведь не смертельно?
– Не смертельно. При правильной экипировке и с хорошим проводником.
– А если использовать магию?
– Если использовать порталовые переходы – это совсем другое дело.
– Все это ни к чему, если есть надёжный корабль, – подвёл черту под разговором Теи.
Пожелав друг другу приятных снов, мы разбрелись по комнатам. Мне, как единственной в компании даме, полагалась отдельная опочивальня. Она находилась в верхней части башни, куда вёл узкий винтовой всход.
Попрощавшись с Теи, я вошла в спальню, сбросила с ног туфли, повернулась и… обомлела.
Могу поклясться, именно этого каторжника я видела сегодня внизу.
Вблизи он производил ещё более устрашающее впечатление. Отчасти потому, что смотрел на меня как на лакомое блюдо, поданное к столу. Такие взгляды мне никогда не нравились.
Я вскинула руки, чтобы запустить в него огненный пульсар, но дикарь покачал головой:
– Не делай этого, – предупредил он меня, поднимая руку, в которой я только теперь заметила короткое копьё с остро отточенным наконечником.
