Не отец. Это был дедушка Порфирий. Впрочем, и ему я был рад. Я быстро сообразил и положил изрядно потяжелевший рюкзак на пол, помог высвободить плечо, затем — второе.
— Мать моя, мы где? На планете?
— Ай, се байтат маре! — удивился наш проводник. — Какой большой мальчик! Вы все, коммунисты, так на Челябинске рождаетесь?
— Он что, бессарабец⁈ — рявкнул Порфирий. — Где мы? Мы в плену у их сраного герцога?
Он кое-как сумел вытащить ноги, которые мелко дрожали. В его руках откуда-то появилась ложка — видимо, в момент обнаружения его товарищем Куратором он держал её в руках. Размахнулся и врезал жокею в ухо!
— Сраные ублюдки! Я вам не дамся! У вас нет доказательств!
— Э! Э! — жокей не в шутку испугался.
— Тише, дядь Порфирий, тише! Он нас везёт до деревни! Мы на Дунае! Как тебя, кстати, зовут?
— Зовут? Ханзи!
— Ханзи… Дунай… — мой двоюродный дед немного успокился. — Это ж вроде недалеко. Знавал я одного повстанца с Дуная, воевавшего за независимость народности эко-цыган… Как мы здесь оказались? Какой год? Браслеты, гляжу, отменили наконец-то. Постарел-то ты как… Лет десять прошло, да? Батя твой как, жив ещё?
— Тебя полгода всего не было, блин. Как с Нерчинска вернулись — нас после отпуска сразу на задание. А батя мой — вон там, — я махнул в рюкзак. — А браслеты…
— А-а! Припоминаю батю, да! Кто-то мимо меня тут только что проплыл, я еле в горловину втиснулся. Ну, рассказывай давай.
Следующие минут десять я кратко пересказывал все наши приключения — про Анциферовский материк, про то, что у отца родился сын от Цсофики, что началось вторжение армии Теночтитлана и про то, что мы ищем Галстук Вождя. Порфирий с серьёзным видом кивал, затем спросил:
— Значит, браслета нет, и ты теперь преступник?
— Ага, — я глянул на большую коросту на месте браслета, которую периодически почёсывал.
— И ты собираешься в консульство на другом конце этой дыры, чтобы вернуться обратно, да? Чтобы тебя судили?
— Ага.
— Ну, слушай, мою позицию про нашу державу ты знаешь, поэтому поддержать не смогу, но это настолько безрассудно, что мне даже нравится! Слушай, а у тебя ничего пожрать не завалялось? Очень хочу есть.
Я снова полез в рюкзак, пошарился, нащупал на дне половину энергетического батончика — протянул. Сам я пока есть не сильно хотел. Лишь секундой спустя сообразил, что рука коснулась чего-то увесистого и холодного. На самом дне обнаружился ключ — тот самый золотой слиток, витые галактики.
— Красивое. Это что такое? — спросил Порфирий.
— Ключ. Возможно, это ключ к моему спасению. Мы найдём этот грёбаный Галстук Вождя, потом заявимся в консульство и потребуем связи непосредственно с товарищем Первой Председателем Коммунистической Партии.
— Удачи, чувак! — сказал Порфирий. — Ну, пока что я за любой движ, а там — посмотрим.
Что такое «движ» — я не был в курсе, но понял, что мой родственник настроен доброжелательно.
— Пириехали! — сообщил наш жокей.
За разговором мы не заметили, как приблизились к деревне.
Спустились по лестнице, огляделись. Порфирий радовался твёрдой почве под ногами, как младенец. Поселение выглядело куда больше и богаче, чем та деревня на Анциферовском материке — дома стояли деревянные, с соломенными крышами, голографическими наличниками, столбиками из алюминия и других не самых распространённых металлов. Тут же набежала толпа детворы — на удивление, не назойливой, просто слегка любопытной, стояли в сторонке и глазели.
Обнаружилось даже какое-то подобие буфета, в которые нас тут же потащил Ханзи. Заплатил пару тенге с карточки, которую выдал Семён, за две вкусные шавермы, сели на скамейке под пальмами, я бросил свой рюкзак рядом. Посмотрел наверх — там в ветвях копошилась семейка рыжих маленьких обезьянок. Вздохнул, вспомнил те посиделки с товарищем Куратором на утро после нашего приключения в деревне. «Нас теперь связывает некоторая тайна», — напомнил он в нашей последней встрече. Грустно стало, что он оказался не тем, кому можно доверять.
— Ну, и какие планы?
— Переночуем. Потом батю из рюкзака достанем, план ему расскажу, может, что лучше придумает.
— Окей.
Теперь я понимаю, что словил немного безумное состояние в те дни. Не выдержал и полез в рюкзак, как только Ханзи привёл нас в хижину.
— Ты держи меня за ноги, а я батю схвачу и потяну.
Положил рюкзак на кровать. Раскрыл горловину рюкзака пошире, засунул руку, почувствовав привычный холод. Взялся за край, сунул руку глубже… ещё глубже, затем погрузил голову.
Пространство впереди, в горловине, раскрывалось в достаточно просторный, метра два в обхвате, туннель. Впереди горел свет, близко к поверхности болталась всякая мелочёвка — стыренное пару месяцев назад ведёрко дефлюцината, ядерный «пирожок» для волчка. В следующий миг я разглядел силуэт бати и — ещё ниже, ближе к светящейся, пульсирующей студенистой глубине — силуэт Цсофики с повисшими плетями брызг крови. Потянул руку, открыл рот, чтобы крикнуть:
— Па!… — и тут же меня потянули назад.
Я упал на кровать в той же комнатке хижины. Только вокруг была гора бутылок, каких-то упаковок, фруктов и барахла. На кровати напротив сидели две полуголых местных девицы — чернявых, молоденьких, в полупрозрачных топиках, с задорными косичками. На их лицах было удивление.
— Я почти дотянулся.
За ноги, которые теперь свело судорогой, меня вытащил Порфирий, он был гораздо более загоревший и небритый, а одет был в местную цветастую рубашку. Снаружи кто-то играл на гитаре и аккордеоне.
— Говорил же, что он живой! — прокомментировал он, отряхнув брюки после моих пыльных сапог. — Дотянулся он! Знаешь, сколько времени прошло?
— Г…год⁈ — с ужасом предположил я.
— Хуже. Три. С половиной. Уже война закончилась. Мы проиграли. Нами управляют зеленокожие ублюдки из ядра Галактики.
Холодок пробежал по спине. Одна из девиц хихикнула, и секундой спустя Порфирий заржал, хлопнув меня по плечу.
— Да пошутил я! Одиннадцать дней тебя не было. Карточка та волшебная с деньгами у тебя в нагрудном кармане! Деревенский голова сказал, что больше содержать меня не намерен. Грустно, конечно, но нам пора покидать это уютное поселение.
— По, ты же заберешь нас к себе в Московию? — спросила вторая девушка.
— Конечно, милая! — он сложил губы трубочкой, потянулся и поцеловал её в кончик носа. — Вернусь и заберу.
Затем проделал тот же манёвр со второй девушкой, подхватил сумку, и махнул рукой.
Мы вышли из хижины, вокруг которой, казалось, собралась вся деревня, протиснулись через дружелюбную тёплую толпу, норовящую нас пощупать, обнять и поцеловать, и отправились в путь.
* * *
Первым делом мы выбрали точку, располагавшаяся на другом конце острова, в Олдоклянском графстве. Добрались к обеду до центра графства — поселения Эскорто — ближе к ночи, дождавшись на трассе рейсовую гравиплатформу. За это время Порфирий пересказывал новости — говорил, что теночтитланцы снова залезали в систему и снова десантировались на каком-то соседнем острове, но были разбиты местным ополчением.
Поселение оказалось крупным, в полмиллиона жителей — высотные дома, утопающие в зелени, красивые девушки в вызывающей одежде… На какой-то миг я даже забывал про цель и подумывал, а не остаться ли мне здесь, но тут же гнал эти крамольные мысли. Да и не выжил бы я — человек, с юных лет привыкший к труду, захирел бы под чужим знойным солнцем.
Оттуда пересели на экраноплан — здоровенную бандуру, помчавшую нас на низкой высоте по широкой дуге вдоль острова в противоположный его конец. Перекусили и начали искать маршрут до нужной точки.
Он нашёлся не сразу — на огромной припортовой площади стоял парень с небольшой роборикшей, согласившийся подвезти нас за десяток тенге. Добрались под ночь, потом в потемках шарились по окраинам села, пытаясь поймать нужную точку на планшете, и, наконец, нашли — небольшой заброшенный катер, наполовину увязший в земле.
