И только Иван Сусанин постоянно бродил по дому, ставя все новые и новые витки защиты. Он только этим и занимался, а в перерывах мы все вместе готовили еду. Так как никого из прислуги все еще не было, мы тихо и спокойно превращали небольшим мужским коллективом дом в свинарник, удивляясь при этом, как всего лишь три человека и пантера могут производить столько мусора. Питались мы исключительно бутербродами с колбасой и мясом, которых было в избытке. Никто на себя роль повара и ответственного за порядок брать не стал, поэтому мы сошлись единогласно на том, что нам и так не плохо. А запасных носков у нас было много, потому что мы с Волковым так до конца не разобрались какие именно бытовые заклинания были наложены на дом, а что из всего этого делали слуги. Инструкцию почему-то нам никто не оставил.
Вечерами же Сусанин изучал какие-то книги, не переставая хмуриться при этом, делал какие-то выписки, но ничего мне не объяснял! Да он вообще практически не разговаривал со мной.
И вот тогда мы с Петром и решили попробовать разобраться в том, что происходит, самостоятельно. То есть, общая картина была нам ясна, не слишком понятно было только навязчивое желание подручных иномирного мага втянуть в свои игрища клан Романовых. Вроде бы, мы не самые сильные, да и не так чтобы богатые. Уж во всяком случае, есть и покруче нас, и по знатности, да и по влиянию на Годунова.
Мой взгляд упал на кристалл. Что в нем такого особенного? Взяв его в руки, я принялся вглядываться в изломанные линии, которые рисовали внутри него блики огня. Я смотрел в него так долго, что в итоге перед глазами картинка поплыла. Я моргнул, и вдруг перед моим взглядом возникла почти такая же комната. Возле камина стоял рослый блондин и яростно швырял в огонь камина какие-то бумаги. Внезапно, словно почувствовав мой взгляд, он резко обернулся, и я отпрянул, не в состоянии разорвать зрительный контакт, возникший между нами. Вокруг его головы образовалось мерцание, словно воздух исказился, отражая перспективу, а я все никак не мог оторвать взгляд от... себя самого.
Удивление на лице моего двойника, а в том, что это был именно мой двойник сомневаться уже не приходилось, постепенно сменила гримаса яростного торжества. Он поднял руку, изобразив пальцами пистолет.
— Бух, — я не слышал, как он это сказал, но сумел прочесть по губам. После этого, он подул на пальцы, словно разгоняя дым, и злорадно улыбнулся.
— Черт бы тебя подрал, — я сумел вырваться из этого морока и сделать то единственное, что мог сделать, я швырнул проклятый кристалл в огонь.
Кристалл практически сразу потемнел и начал трескаться. Я тряс головой, пытаясь отогнать видение, но тут в комнате погас свет, а где-то в глубине дома раздался рев Сони. Даже не думая о том, что мне могла угрожать опасность, я выхватил кинжал и выскочил из комнаты, чтобы узнать, что происходит.
Глава 25
В коридоре было темно. Я сразу же попробовал запустить пару светляков, но быстро отказался от этой идеи. Кромешной тьмы не было, и предметы, в целом, были вполне видны, а проявления магии могло демаскировать меня, тем более, что я до сих пор не знаю, что происходит. В доме наступила подозрительная тишина. Мне даже начало казаться, что мое дыхание и громкий звук ударов сердца способны привлечь внимание, но, несколько раз глубоко вздохнув, я успокоился и кровь перестала набатом стучать по темечку и вызывать шум в ушах.
Я дошел до очередного поворота и столкнулся со своей кошкой, которая вылетела на меня совершенно бесшумно. Вот может же, когда хочет, не орать и не топать, как табун лошадей. Я опустил голову разглядывая встревоженную, ластящуюся ко мне пантеру и потрепал ее по холке. Ничего, усатая, разберемся, что тут происходит.
— Быстро, иди сюда, — Сусанин появился передо мной совершенно неожиданно, словно телепортировался, хотя на короткие расстояния, в пределах дома, например, сделать это было совершенно невозможно. Если честно, он застал меня врасплох. Я не слышал ни шагов, ни каких-либо других звуков, хотя я был полностью сосредоточен и напрягал все свои органы чувств, особенно слух, учитывая полумрак, царивший вокруг меня.
Не дожидаясь моего ответа, он втолкнул меня в какую-то кладовку, туда же, едва ли не пинком влетела Соня, после чего дверь закрылась, и по ней прокатилась волна магии. Понятия не имею, что именно эта волна сделала с дверью, подозреваю, что каким-то образом она стала невидимой, может быть, слилась со стеной. Только вот помимо всего прочего дверь стала крепче и выбить ее, не снимая заклятия, наложенного Сусаниным, стало практически невозможным. Я несколько раз ударил по двери кулаком и подпер плечом, но она даже не скрипнула и не поддалась, несмотря на ее внешне ветхий вид.
Я остановился, когда, к моим ногам прижалась Соня. Она дрожала крупной дрожью и одновременно я чувствовал, как шерсть встает у нее на загривке, и она издает утробные звуки, каких раньше я у нее не слышал.
Какие бы чары Сусанин не наложил на дверь, с моей стороны все равно оставалась замочная скважина. Я понял это, когда в коридоре вспыхнул свет, который проник через эту скважину внутрь моей кладовки. Возможно, дверь можно будет попробовать просто элементарно открыть с моей стороны, сделав какую-нибудь отмычку. За дверью раздались шаги и еле слышный голос, который приближался к тому месту, где я был заперт. Опустившись на корточки, я приник к отверстию одним глазом.
— Ваня-Ваня-Ваня, ну что у тебя за печаль быть прислугой у Романовых? — я узнал голос еще до того, как увидел его обладателя. А потом Анатолий Долгорукий появился в поле моего зрения. Он остановился напротив Сусанина, который стоял к двери полубоком, словно стараясь заслонить меня от Анатолия. Не нужно быть закостенелым болваном, чтобы понять, что именно ренегату необходимо в этом доме. Я слегка шлёпнул Соню по ушам, потому что она уже откровенно рычала, все больше прибавляя громкость, на которую стал озираться Долгорукий, ища источник посторонних звуков. Как только пантера замолчала, Долгорукий перестал водить взглядом по двери и остановил его на Сусанине с глумливой усмешкой. — Ты ведь подавал такие надежды. Весьма незаурядный маг, один из немногих, умеющих работать с пространством... И что теперь? Всего лишь мальчик на побегушках у капризного, никчемного мальчишки? Или ты перед его дедом выслуживаешься?
— Что тебе здесь нужно? — спокойно спросил Иван. — И, заметь, я даже не спрашиваю, каким образом ты сумел преодолеть защиту.
— Пф-ф-ф, — как большой кот фыркнул Долгорукий. — Было бы что преодолевать. Ну, на самом деле, Ваня... Я все-таки клирик. А это, как ты понимаешь, ко многому обязывало. Твои щиты и защита для меня, как гигантские мыльные пузыри. Что-то лопнуло, что-то просто исчезло, не издав никакого звука. Дам тебе совет: в следующий раз все-таки работай с пространством, с чем ты и умеешь работать. Такие хитрые ловушки невозможно просто так безболезненно преодолеть. Ну ты и так все это знал. Но не стал подвергать опасности тех, кто остался дома? Глупо. — Покачал он головой, рассмеявшись. Потом резко остановился и пристально посмотреть на Ивана. — Где мальчишка? — его тон из слащавого, полного издевки, мгновенно превратился в холодный и резкий.
— Его здесь нет, — Иван сложил руки на груди. — И нет, я не скажу тебе, где он, даже, если мне придется погибнуть от твоих рук.
— Как трогательно, — Долгорукий хлюпнул носом. — Я сейчас зарыдаю, — я даже не сумел разглядеть его движений, так быстро он передвигался. Но, уже через мгновение Иван был прижат к стене за шею, и Долгорукий без существенного напряжение душил его. Самое поганое заключалось в том, что из такого положения Сусанин ничего не мог сделать, чтобы хоть что-то ему противопоставить. Они находились на противоположной стороне, как раз напротив двери и замочной скважины, поэтому мне были видны практически все детали. Соня едва слышно заскулила, приводя меня тем самым в чувство. Я прислушивался, лихорадочно соображая, что смогу сделать, чтобы помочь ему. — Мне до смерти надоело за ним бегать. Ведь так хорошо все начиналось: он работает в паре с принцесской. Их похищают, создают условия, чтобы даже такой слизняк, как Петр, сумел их обоих освободить. Но там появились кэльпи. Кто вообще призвал этих неадекватных созданий? И кто их защитил? Наверняка, Долгов, чертов недоучка. Вечно он сует свой длинный нос не в свои дела. — Он слегка ослабил хватку, и Иван сумел прохрипеть.
