Опричник (СИ) - Теплова Арина

— А ну, вещай упырь, откуда ты взялся то? — вымолвил грозно Мирон, вклинивая лезвие палаша в слизкое зеленое горло упыря. Упырь ужасно визжал и пытался своими длинными лапами с острыми когтями достать до лица Мирона, чтобы выцарапать ему глаза. Его морда, с длинными клыками, словно у дикого зверя, была отвратительной. Но, молодой человек держал нежить крепкой сильной рукой за плечи, не позволяя ему поранить себя. — Ну, говори, а то изрублю всего!

— Дай мне твоей крови испить, смертный! — похрипел нечеловеческим басом упырь, на корявом языке на котором разговаривали лешие и вурдалаки. Мирон понимал этот язык и повторил свой вопрос уже на языке нежити, так же низким басом, добавив:

— А ну, говори упырь! Или голова с плеч!

Оскалившись в лицо Мирона, упырь ударил лапой молодого человека по плечу длинными когтями пытаясь разорвать плоть человека. Кольчуга смягчила удар и спасла плечо Мирона от повреждения острыми когтями нежити. Мирон разозлился и вдавил лезвие палаша в горло упыря, да так, что его голова оторвалась от тела на треть. Упырь закричал от боли и начал биться в руках Мирона, пиная его короткими конечностями. Один из ударов пришелся в жеребца и он жалобно заржал. Мирон отвел оружие от горла нежити и рукоятью палаша ударил упыря в живот, чтобы тот немного присмирел. Вновь прижав зеленое существо к дереву и, удерживая его за мохнатую шерсть рукой у дерева, так что туловище и ноги монстра болтались в воздухе, Мирон процедил на языке нежити:

— Откуда взялись вы, нечистые?!

— А ты людишек местных спроси, которые по осени убили нас, — прошипел упырь.

— Кого это вас? — задал вопрос Мирон.

— Сгинь, смертный!

— Говори, упырь! Или сейчас тебя в колодезную воду опущу, и тогда боль тебе великая будет. Тут как раз один колодец неподалеку есть!

— Нет! — взмолился упырь, зная, что колодезная проточная вода хуже ножа будет резать его зловонное тело.

— Будешь говорить? — процедил Мирон.

— Разбойниками мы были. А людишки Суздаля убили нас по осени, да тела то наши выбросили не отпетыми в овраг, оттого мы и не можем уйти на тот свет и крови жаждем.

С силой отшвырнув от себя зеленого упыря, Мирон окликнул Василия, который так же бился с одним из нежити.

— Володар! — закричал брату, позвав его боевым именем, младший Сабуров. — Тела их убиенные надо найти и сжечь! Они через них воскресают!

Василий обернулся к нему и, понятливо кивнув, выпалил:

— Я кажись, знаю, где они. Мы когда ехали сюда, в пролеске в полверсте отсюда так мертвечиной воняло, что жуть! Туда поехали!

Устремив взор на упыря, который оскалив волчьи зубы, вновь приготовился к нападению, Мирон хладнокровно выпалил:

— Скажи своим выродкам, чтобы перестали биться. Обещаю, что через час свободны будете! Слово даю! Знаю, как избавить вас от оков земных!

— Врешь, смертный! Я крови твоей хочу испить, да мясцом заесть! — прохрипел упырь и вновь оскалился на Мирона. Сабуров же сильной рукой схватил зеленую нежить вновь за горло с неистовой силой и, подняв его над землей, процедил:

— Дело говорю! Пойди прочь! Иначе свяжем вас да в колодезную воду опустим. Вот вам мука будет безмерная на веки вечные!

Упырь злорадно оскалился и выдохнул:

— У тебя час, смертный! Если не поможешь нам, так мы биться неделю с вами будем, ведь силы у нас неиссякаемые, так все равно вас раздерем, а потом в город пойдем, да там всех покусаем!

Проворно отшвырнув упыря подальше от себя, да с такой силой, чтобы он хорошенько ударился об дерево и потерял сознание, Мирон громко крикнул:

— Поехали, Володар! В пролесок тот!

Спустя час, Сабуровы стояли у яркого костровища, куда были скинуты шесть трупов некогда убитых разбойников. Смрадный запах от горения тел, распространялся на всю округу. Мирон и Василий, совсем не морщась, мрачно смотрели на догорающие тела разбойников и молчали. В какой-то момент, не выдержав, Василий глухо сказал:

— Что похоронить их не могли?

— Лучше бы сожгли их еще по осени, — ответил брату Мирон, не поворачивая лица и взирая на пляшущие языки пламени. — Тогда бы догорев, их души сразу же в Ирий ушли.

— И не говори, Мирон. Глупые люди то, не ведают, что творят.

Из костра вдруг вылетела душа упыря и, приблизившись к Мирону, оскалилась и прохрипела жутким голосом:

— Сдержал ты слово, смертный! Значит, твою кровь пить не буду! Прощай!

Тут же, зеленый упырь превратился в зловонное зеленое облако и взмыл вверх. Мирон проследил за ним глазами и тяжело вздохнул.

Спустя два часа, когда тела разбойников – упырей догорели и их кости превратились в золу, Мирон обернулся к Василию и сказал:

— Поехали брат в город. Доложим воеводе, что все сделали.

1.3

Было около трех часов пополудни, когда братья приехали к дому боярина Ртищева. Отчего-то ворота были распахнуты, а вокруг на дороге толпилось много местного народу. Весть о том, что братья Сабуровы приехали биться с упырями, вмиг разлетелась по городу, и горожане, горланя, ждали возвращения молодых людей.

Мирон и Василий, уже разоблачившись от кольчужных доспехов и шлемов, только в одних темных кафтанах с непокрытой головой, остановили коней у распахнутых ворот. Крикнули одного из мальчишек. Мирон велел ему позвать воеводу. Преодолев живую изгородь из расступившихся людей к дому воеводы, Сабуровы остались стоять у белокаменной лестницы. В это время все пришедшие жители притихли и с интересом рассматривали братьев Сабуровых. Все ожидали воеводу. Когда Никанор Романович вышел во двор к молодым опричникам, Мирон громко во всеуслышание заявил:

— С упырями покончено. Более они вас не побеспокоят. Сожгли мы их тела час назад, и души их ушли к предкам.

— А вы сами-то не пострадали, братцы? — выкрикнул кто-то из горожан.

— Нет. Живы, здоровы! — ответил Василий, подмигивая стоящей неподалеку румяной девушке с длинной светлой косой.

После этого жители начали громко благодарить опричников, желая им доброго здравия. Некоторые дородные мужики – горожане, похожие на купцов даже похлопали молодых людей по спине и обняли их в знак братания. Воевода довольный и румяный, пригласил Сабуровых вновь к себе на трапезу, но Мирон вежливо, но твердо отказался, заявив, что им с братом надобно возвращаться на службу. Этому воевода противиться не стал, а только тихо сказал:

— Вы, Мирон Иванович, зайдите в дом. Сочтемся, как я и обещался.

Прекрасно понимая, что воевода намерен отблагодарить их, молодой человек прошел за ним по высокой лестнице в дом. Получив из рук Ртищева довольно увесистый мешочек с серебряными копейками, молодой человек чуть оскалился и сказал:

— Благодарствую, Никанор Романович. Куплю новое седло, да сбрую для коня своего, а то моя совсем худая стала.

— Добро. Будете проездом в Суздале обязательно ко мне на двор заезжайте, приму вас с братцем, как гостей дорогих, — добавил воевода, похлопав Мирона по плечу.

— Может и заедем, коли дорога будет, — кивнул Мирон и, видя как дворовые слуги глазеют на них со стороны хозяйственных комнат, столпившись в проходе, уже тише, чтобы никто не слышал, добавил:

— Упыри то те, были людишки лихие, которых ваши солдаты убили, а хоронить то не стали. Вот они и шастали неприкаянные. Совет Вам дам. В следующий раз, хороните всех, как надобно или сжигайте. Не смотрите, что разбойник или нехристь, Вам же в городе спокойнее будет. Души то они у всех души. Да и прибрать там в лесу надобно, там останки людей везде валяются. Как бы опять упыри не завелись.

— Понял я, Мирон Иванович. Спасибо Вам за помощь.

Глава II. Царица

Мирон вышел на улицу и отметил, что горожане, так и не расходились со двора воеводы. Все оживленно обсуждали упырей и, видимо, их с Василием. Брат же его стоял рядом с некой румяной девицей, с которой перемигивался полчаса назад и что-то говорил ей. Девица в синем сарафане, крутила пальцами конец косы и смущенно кокетливо бросала на Василия взоры и улыбалась. Мирон направился к своему коню и, проходя мимо брата, хлопнул его по плечу.