Звездная Кровь. Изгой VII (СИ) - Елисеев Алексей Станиславович

Драк встрепенулся, словно очнувшись от тяжёлого сна.

— А зачем? — спросил он, его голос снова стал жёстким и деловым.

Взяв бутыль, наполнил стакан и не торопясь его опустошил.

— Мне нужно, чтобы ты поднял своих парней, — сказал я. — И преследовал отступающих песчаников. Нужно добить их, рассеять, чтобы они больше не сунулись сюда. Ты же понимаешь, что если мы их сейчас не остановим, они вернутся. И тогда нам всем придёт конец.

Драк на мгновение задумался, потом его лицо озарила хищная улыбка.

— А вот это дело! — он хлопнул себя по колену. — Давно пора было проучить этих выродков! Я уж думал, ты так и будешь сидеть за стенами, как суслик в норе. А тут такое… веселье! Мои парни будут только рады размять кости!

Он вскочил на ноги, его усталость и уныние как рукой сняло.

— Эй вы, лежебоки! — заорал он, высунувшись в окно. — Подъём! Есть работа! Да такая, что потом несколько лет будете байки травить!

Снаружи послышались сонные голоса, ругань, потом — оживлённый гомон. Банда Драка просыпалась, предвкушая новую добычу и новую резню.

Драк обернулся ко мне, его единственный глаз горел азартом.

— Ну, что, Кир? Ты с нами? Или будешь отсиживаться здесь, пока мы будем веселиться?

— Нет, Драк, — я покачал головой. — С ног валюсь. Нужно отоспаться. Вы не рискуйте там понапрасну. Расстреливайте их издалека. Ну… Не мне тебя учить. Буду ждать вас с победой. И с добычей.

— Будет тебе и победа, и добыча! — Драк подмигнул мне. — Уж мы постараемся!

Он выбежал из дома, выкрикивая команды и подгоняя своих людей крепкими выражениями. Я проводил его взглядом, потом повернулся и вышел на улицу. Утро обещало быть жарким. Во всех смыслах.

Вернувшись в кантину, первым делом покормил своих медвежат, которые уже успели изрядно подрасти, ещё не настоящие звери в силе, но их игры становились все опасней. Они радостно заурчали, увидев меня, и с аппетитом набросились на предложенное мясо. Потом я напился воды, осушив залпом целый кувшин, и, не раздеваясь, завалился спать на свою койку, сняв только кирасу, шлем и сапоги.

Спал тревожно, урывками, просыпаясь от каждого шороха и снова проваливаясь в тяжёлую дрему. Перед глазами стояли картины вчерашней бойни, лица убитых песчаников, искажённые гримасой ужаса, горящие палатки, метавшиеся в панике фигуры. Я видел всё это словно со стороны, отстранённо, как будто смотрел старую хронику о далёкой и бессмысленной войне. И одновременно ощущал на себе липкий пот страха, вкус крови на губах, запах гари и пороха, въевшийся в кожу. Я убивал. Много. Хладнокровно и эффективно. И это не вызывало во мне ни раскаяния, ни сожаления. Только усталость и тупую, ноющую боль в душе. Что-то сломалось во мне. Причём давным-давно, возможно даже до Единства. Может быть тогда, когда я впервые взял в руки оружие и переступил черту? И с тех пор эта трещина становилась всё шире и глубже, грозя поглотить меня целиком. Стану ли я когда-нибудь снова нормальным? Смогу ли забыть прошлое и начать новую жизнь? Или так и останусь Кровавым Генералом, проклятым героем, обречённым вечно нести на себе бремя пролитой крови, скитаясь по выжженным мирам, пока кто-нибудь, наконец, не оборвёт мою никчёмную жизнь? Вопросы, на которые не было ответов. Только тяжёлая, давящая пустота внутри. И осознание того, что я уже никогда не буду прежним.

310

Пробуждение было резким, как удар хлыстом. За стенами кантины слышались голоса, торопливые шаги, где-то неподалёку заорал чей-то цезарь. Я сел на койке, чувствуя, что совершенно не выспался. Тело требовало отдыха, но разум был свеж и готов продолжать работать. Повышенная выносливость тела и острота мышления не избавили меня от усталости психологической.

Наскоро натянув сапоги и кирасу, я схватил оружие и вышел наружу.

Утро встретило меня жарой и запахом пыли. Посёлок кипел жизнью — кто-то тащил ящики с боеприпасами, кто-то проверял укрепления на стенах, а несколько старателей, с лицами, серыми от усталости, обсуждали последние новости. Я заметил Ами, которая о чём-то спорила со Своргом у входа в кантину. Её резкие жесты и холодный взгляд не предвещали ничего хорошего. Похоже, внутренние разногласия никуда не делись, только обострились после ночной бойни.

— Кир! — Ами заметила меня и махнула рукой, призывая подойти. — Нужно поговорить. Иди сюда…

— Что случилось? — я подошёл, стараясь не выдать усталости в голосе.

— Разведчики Драка вернулись, — она понизила голос, чтобы не услышали окружающие. — Не все, но те, кто вернулся, говорят, что песчаники не просто отступили. Они собираются где-то в глубине пустыни. И, судя по всему, их стало ещё больше. Кто-то их объединяет. Может, новый вожак, а может… и что-то похуже.

Я нахмурился. Это было скверно. Если песчаники перегруппируются и найдут нового лидера, всё, что мы сделали, может оказаться напрасным. Ночная резня только отсрочила неизбежное.

— Значит, расслабляться рано, — пробормотал я, потирая затылок. — Где Драк? Его парни могут снова выйти на разведку. Нам нужно знать, сколько их, где они и что замышляют.

— Драк у себя, — Ами кивнула в сторону окраины посёлка. — Но он не в лучшем настроении. Потерял своего человека в этой вылазке. И ещё одного, говорят, тяжело ранили. Он винит себя. Или тебя. Пока не разобралась.

— Я разберусь, — коротко бросил я, направляясь к развалюхе, которую Драк называл своим штабом.

На душе скребли когтями мабланы. Если атаман начнёт искать крайнего, это подорвёт и без того шаткое в наших рядах. А без его банды у нас не хватит людей даже на простую оборону.

Драк сидел на своём привычном месте, уставившись в пустоту. Перед ним стояла та же бутылка с самогоном, но на этот раз нетронутая. Его единственный глаз был красным, словно от бессонницы. Когда я вошёл, он даже не обернулся.

— Слышал, твои вернулись, — начал я, стараясь звучать нейтрально. — Что говорят?

— Говорят, что мы зря полезли за этими тварями, — его голос был хриплым, полным горечи. — Говорят, что я зря послушал тебя. Один из моих парней остался там. А второй… второй, наверное, без ноги останется. Какой из него теперь боец?

— Потери неизбежны, Драк, — сказал я, стараясь держать себя в руках. — Мы знали, на что идём. Но если бы мы их не преследовали, они бы вернулись через пару дней. Ты сам это понимаешь.

Он наконец посмотрел на меня, и в его взгляде была такая тоска, что я невольно отвёл глаза.

— Понимаю, Кир. Только от этого не легче. Я их вёл. Я за них в ответе. А теперь… — он замолчал, сжав кулаки. — Теперь я не знаю, смогу ли снова их повести. Они смотрят на меня и ждут, что я сделаю их жизнь лучше. А я веду их на смерть.

— Тогда дай им цель, — сказал я жёстко. — Не время раскисать. Песчаники собираются снова. Если мы не выясним, сколько их и где они, мы все ляжем в песок. Ты хочешь, чтобы твои парни зря умерли? Или чтобы их смерть имела смысл?

Драк долго молчал, потом медленно кивнул.

— Хорошо, Кир. Ты прав. Дай мне пару часов. Я соберу тех, кто ещё может держаться в седле. Мы выследим этих ублюдков. Но если что-то пойдёт не так, я не знаю, смогу ли снова посмотреть им в глаза.

— Смотри им в глаза сейчас, — ответил я. — Они идут за тобой не из-за сладких речей, а потому что верят, что ты их не бросишь.

Драк хмыкнул, и в этом звуке было больше боли, чем смеха. Но он встал, поправил револьверы на поясе и направился к выходу, бросив на ходу:

— Ты, Кир, умеешь говорить. Посмотрим, умеешь ли держать слово.

— Я не только говорить умею, — ответил я. — Раненым займусь сам. Без ноги он не останется.

Я проводил его взглядом, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. Мы выиграли в одной битве, но война была далека от завершения. И с каждым днём ставки в этой игре всё возрастают. В конце все заплатят свои счета кровью. Если необходимо выбирать, между кровью союзников или наших врагов, я выбираю врагов. Пусть песчаники захлебнутся в своей собственной алчности, а не в слезах наших женщин и детей. Хмыкнув на эту пафосную мысль, я сплюнул в пыль. Вот только выбор не всегда за нами, как бы ни хотелось обратного.