В зоне тумана - Гравицкий Алексей Андреевич

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77

— Пить надоело, — сообщил он, пододвигая ко мне стакан.

— Не пей, — пожал плечами я.

— Узнаю Угрюмого, — заржал Мунлайт. — Как всегда, сама деликатность. Тебе водки жалко?

Вопрос был риторическим. По крайней мере мне так показалось. И отвечать я не стал. Мунлайт демонстративно вздохнул, как будто я его две недели использовал вместо отмычки, а теперь даже узнавать не желаю. Рука его со спокойной уверенностью подхватила мой пузырь. Водка полилась в стакан непрошеного собутыльника не на два, а на все четыре пальца.

Вернув бутылку на место, он подхватил обнюханный уже колбасный кусок и принялся блаженно водить носом то над стаканом, то над закуской. Ноздри его трепетали так, будто он уловил какой-то чудесный недоступный человечеству аромат и спешит нанюхаться, пока нежданное ароматное счастье не испарилось.

— Ты решил нажраться за мой счет? — не выдержал я.

— Я ж говорю, сама деликатность, — хохотнул Мун и пригубил водку, словно в стакане плескался горячий ароматный чай из эксклюзивной коллекции, а не мерзкое сивушное пойло местного розлива.

Я молча опрокинул стакан и плеснул еще. Чем быстрее кончится водка, тем быстрее закончится этот разговор. И я мирно отправлюсь спать. Уж спать-то мне здесь никто не помешает. Хотя некоторые кудесники умудрялись находить в зоне и баб. Впрочем, на этом все чудеса и заканчивались, потому как проблемы от них были все те же, что и во внешнем мире. Не зря мудрый русский народ сказал «баба с возу — кобыле легче».

— У меня к тебе дело, — выдал Мунлайт в промежутке между смакованием водки. — Есть работенка.

Он взял театральную паузу, словно давая мне время на обдумывание сказанного. А я подумал, что с подобной фразы может начинаться только какая-нибудь гадостная авантюра, которая нарушит мою размеренную жизнь и не даст мне еще очень долго спать в свое удовольствие.

— Есть один человечек, — продолжил Мунлайт с налетом загадочности, поигрывая стаканом.

Этот вертящийся в пальцах и бряцающий по столу стакан меня почему-то раздражал больше всего. Я перехватил руку Муна, прижал к столешнице стакан и налил в него под самый край. На вечно ухмыляющейся роже мелькнула тень удивления.

— Пей и топай, — коротко объяснил я, выливая остатки водки себе в стакан.

По ту сторону зала кто-то с наездом забасил дежурную тираду, с какой обычно начинается мордобой. Все, пора баиньки. Я залпом залудил остатки огненной воды и, собрав с тарелки последние кусочки колбасы, приготовился отчалить.

— Будешь идиотом, — засуетился Мунлайт, тщательно пытаясь скрыть волнение. — Дело денежное.

— Меня не интересуют денежные дела, — задержался я. — У меня свои методы работы.

— Знаю-знаю, — усмехнулся он. — Только такие расклады подгоняют не каждый день. Ты послушай сперва. Такие предложения бывают раз в жизни.

— Именно поэтому предпочитаю от них отказываться. Лучше жить без подобных предложений, чем принимать предложения, которые становятся последними в жизни.

— Ну, не жалей потом, — пожал плечами Мунлайт, маскируя разочарование пофигизмом. — И не говори…

Что именно мне не стоит потом говорить, я так и не узнал. Сперва раздался дикий грохот с другой стороны зала, прервавший моего собеседника на полуслове. Затем басовитый рев. А потом над ухом взревел подскочивший Мунлайт:

— Твою мать! Это ж мои деньги.

3

Тогда-то я его и увидел впервые. В первый момент я подумал, что брежу. Он был невысокий, тощий и какой-то нелепый. Выглядел так, будто интеллигентный аспирант какого-нибудь странного вуза непонятным образом попал в казарму с непомерно развитой дедовщиной. Его появление здесь настолько не монтировалось с окружающей действительностью, что, если бы сейчас под чутким руководством бармена Сынок вынес и повесил на стену полотно Айвазовского в подлиннике, я, наверное, удивился бы меньше. На лице его было подобие конфуза, словно он боится что-то сделать, чтобы случайно кого-нибудь не обидеть. При этом во взгляде чувствовалась какая-то сила.

Странное ощущение вызывал этот человек. Кажется, плюнешь — рассыплется. Но взгляд… Была в нем некая внутренняя правда, что ли. Эдаким взглядом можно при желании руку сломать или костер зажечь. Вот только обычно такие люди костры жгут где-то глубоко внутри, испепеляя себя почем зря. А по жизни остаются неприспособленными хлюпиками.

Хлюпик находился сейчас в подобном положении. Он стоял возле стены, а напротив него, размахивая руками, отмахиваясь от троих собутыльников и плюясь, матерился здоровенный мужик. Я пригляделся. Знал я этого сталкера. Погоняло Кабан, если мне память не изменяет. Так парень не плохой, только после первого стакана его на подвиги тянет. А сейчас под их столиком стояли две пустые бутылки, третья — на столе. Так что неудивительно, что он Хлюпика цепанул. Странно, что драки раньше не случилось.

Кабан чуть притих, будто дав себя уговорить. Но тут же резко рванулся вперед. И похоронил бы он Хлюпика, если б на его руке не повис Мунлайт, еще мгновение назад бормотавший что-то недовольно рядом со мной.

— Ты куда? — со смесью удивления и обиды заревел Кабан.

— Вася, тормозни, — вкрадчиво произнес Мунлайт.

Он вцепился обеими руками в одну Кабанью и фактически висел на ней. Пока ему удавалось сдерживать Кабана, которого тянули за плечи его же собутыльники. Но Кабан свою кликуху не зря получил. Если что эту тушку и остановит, то только пуля в голову. Хотя иногда сомневаюсь, что одной пули ему будет достаточно.

— Ты чё? — не понял Кабан.

— Он со мной, — с тем же зловещим спокойствием добавил Мун. — Оставь его, говорю.

— Ах, ты с ним, — взревел Кабан и снова ломанулся в драку.

Первым слетел тот бродяга, что висел у Кабана на левом плече. За ним последовал Мунлайт. Вася Кабан двинул ему в ухо освободившейся левой, и этот удар стал ключевым ударом вечера.

Мунлайт отцепился от правой руки Кабана и отлетел в сторону. Контролировать свои действия он уже не мог. Кабан тем временем стряхивал второго собутыльника с правого плеча. На то, куда приземлится Мун, ему было наплевать. А зря.

Мой недавний собеседник пролетел пару метров и рухнул на соседний стол. На пол грохнулись консервы, разбилась вдребезги бутылка водки, вторая повалилась набок и щедро разливала свое содержимое по столешнице. Прежде чем стоявшие у столика успели что-то сообразить, Мунлайт извернулся и ужом юркнул обратно.

Так что к тому времени, как Кабан добрался до Хлюпика, троица, которой прилетевший Мун испортил вечер, взялась за Кабана. На этом месте понимание ситуации полностью испарилось, потому что количество участников драки приблизилось к десятку и грозило вырасти еще. Да что там грозило — вырастало. Обычно подобные драки становились стихийным бедствием и охватывали весь бар. Хорошо еще охрана при входе отбирает оружие, а то по итогам каждой такой драки считали бы не калек, а трупы.

Пришло время сматывать удочки и убираться восвояси. Участвовать в погроме мне не хотелось. Вообще я не влезаю в драки и в этот раз не собирался. Даже ради Мунлайта или бармена не полез бы. А тут… Ну не смог я оставить там этого Хлюпика. Ежу же понятно, что в этом месиве его задавят. Его ж и бить не надо, придавят, кости переломают, и все. И хотя здравый смысл орал: «Остановись! Кто такой тебе этот Хлюпик?» — но я отчего-то не внял разумному внутреннему голосу и вприпрыжку дернулся через зал к месту потасовки.

Там уже возились человек пятнадцать. Уворачиваясь от проносящихся мимо ударов, я заспешил к эпицентру драки. Кто-то пихнул в бок скорее случайно, я ответил резким коротким ударом. В ответ сзади замолотили активнее, но уже не по мне.

Хлюпик, как ни странно, был еще на ногах. Правда, под левым глазом у него растекался очаровательный переливающийся, как бензиновая лужа, фингал. Я схватил неуместного человечка за плечо и поволок обратно. Он дернулся сперва пару раз, но, поняв, что бить его я не собираюсь, успокоился. Теперь он пёрся за мной, как козел на веревке, а я одной рукой волок его, второй расчищал дорогу.

Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77