На прорыв! - Мазур Степан Александрович

Сопровождать Вторую Экспедицию отправились 6 планеров и 40 из 42 роботов.

Два самых массивных и неповоротливых робота Седых оставил на главном входе на территорию анклава, чтобы стояли как сфинксы у входа в Пирамиды, создавая иллюзию величия. Хотя все в Содружестве прекрасно знали, что ингредиенты для этого величия анклаву доставляет грузовой лифт из недр Москва-Сити.

В подземном городе, меж тем, Клавдия пыталась сделать практически из всех оставшихся жителей учёных и технических специалистов, не особо надеясь на молодежь с поверхности.

Содружество кипело и бурлило идеями и нереальными сроками их реализации: спешно ставили вышки на сопках. Налаженная связь позволяла людям координировать свои действия по всему побережью. Новые вышки собирались ставить и по ходу движения поезда, раздвинув диапазон связи до Хабаровского края и дальше на север и запад.

Оба локомотива «Содружества» на этот раз предлагали современные антирадиационные камеры, так как в них освободилось немало места – они не использовали никакого ископаемого топлива. Часть тяги колесам обеспечивали солнечные панели, которыми усеяли все крыши вагонов, ещё часть тяги давали генераторы, работающие от ветряных ловушек. Последние работали при движении поезда. Их установили по бокам поезда и конструкции ловили ветер обтекателями. Экспедиция даже надеялась восстановить подачу электричества на пути и запускать в дальнейшем электропоезда, после возобновления работы Лучегорской ГРЭС, но основную тягу на данный момент… составляли роботы.

40 скоординированных роботов, запряженных в причудливую упряжку из стальных тросов, должны были толкать железнодорожный состав, сколько хватало заряда. Заодно обеспечивая разведку ближайшей местности и гарантируя составу качественное железнодорожное полотно перед собой.

Большинство роботов надеялось на собственную энергию движения, так что в теории Содружество могло нестись вперёд по рельсам днём и ночью. Но часть роботов заряжалась от солнца, как и локомотивы состава. Так что решено было путешествовать как и прежде – только в светлое время суток.

Роботы так же нужны были для первичного рывка. Мощные, почти как танки, они обеспечивали отличную тягу. А когда состав набирал скорость более 20 километров в час, заряда батарей хватало локомотивам, чтобы поддерживать скорость до 50 км в час без помощи «механических тягачей» при помощи солнца и ветра.

На самом деле без вагонов с грузом локомотивы могли разгоняться до 100 км в час. Но прошлая экспедиция не обеспечила трассы без остановок. И кто мог знать, что случилось с рельсами за последние месяцы? Земля таяла, рельсы проседали.

К тому же планеры, сопровождающие Экспедицию, требовали периодической зарядки и не могли следовать за поездом беспрерывно. По этой причине на последнем вагоне им выделили плоскую крышу с заряжающей док-станцией. Там планер мог приземлиться, «отдохнуть», зарядиться и заодно получить внешний заряд от силовых кабелей состава. Посменная зарядка для всех 6 планеров выглядела многообещающей. Но никто не гарантировал бесперебойной работы.

Многие службы, в том числе новая обеззараживающая камера, вовсе работали в тестовом режиме без всякой проверки. Инженеры предполагали, а участники экспедиций должны были подтвердить или опровергать их предположения. Желательно, поддерживая связь по ходу пути.

Впрочем, Клавдия ручалась, что вторая модель обеспечит более полную защиту членам Экспедиции, так как была собрана из деталей подземного города.

Малый Совет Содружества поставил перед Новой Экспедицией Цель: объединить Приморский и Хабаровский края, скрепить силы Содружества и умножить его возможности.

Новая Экспедиция была необходима выжившему человечеству едва ли не больше, чем Первая.

Единственная фактическая трудность, которая маячила нерешенной перед Зиновием, была межличностной. Новый адмирал «железнодорожного крейсера» Содружества без проблем взял из анклава в экспедицию Елену Смирнову и старых знакомых: повариху Алису и радистку Евгению, даже большую часть молодёжи, пришедшей на смену более опытным бойцам. Ветераны не смогли вернуться с адмиралом Каем Брусовым и приходилось заменять их «безусыми юнцами», как выразился Седых.

Но Зиновий никак не мог решить, что делать с Дементием. С одной стороны, их «свихнувшийся ботаник» был не стабилен и опасен для окружающих, особенно в условиях тесного сосуществования в купе поезда. С другой стороны, оставить его на попечительство Клавдии в подземном городе одного означало подписать парню смертный приговор. Длительное лечение таблетками для мозга означало не только подавление иммунитета организма, но и стирание личности как таковой. Этого Зёма допустить не мог и надеялся если не вернуть друга, исцелив в пути, то хотя бы собрать нового.

«Человек – это по большей части воспоминания. И новая экспедиция должна была выдать ему их под завязку!» – Решил он.

Посоветовавшись со всеми членами правления, Зиновий с перевесом в один голос взял Дементия в Экспедицию под свою личную ответственность.

Теперь, глядя, как бывший друг надевает Чёрную Саламандру, адмирал постоянно гадал, проснётся ли в нём Демон или проспит до конца пути? Дементий постоянно молчал и не спешил подтверждать или опровергать этого предположения. Но оружие от него на всякий случай держали подальше. И Алую Саламандру решили не выделять. Более того, Клавдия нагрузила его научной работой по ботанике на несколько месяцев вперёд, чтобы даром не просиживал костюм в вагоне.

Юному специалисту предстояло исследовать развивающуюся растительность в лесу и чётко ответить на вопрос, готова ли земля дать людям грибы и прочие растения, которые можно употреблять в пищу и использовать для производства лекарства?

– И когда, наконец, людям можно будет вновь охотиться, поедая животных и птиц без вреда для организма? На одной растительной пище долго не протянешь. – Бросила в спину Морг своему подопечному.

Поглядывая на заторможенного, бледного друга с синими кругами под глазами, Зиновий надеялся, что для себя Дементий ответит не только на эти вопросы, но заодно и разберется с тем, кто же он теперь сам? Ольха ставила ему обнадёживающий диагноз: развитая эпигенетическая регуляция. Что означало, что он способен подстраивать работу всего организма к конкретным условиям изменяющейся окружающей среды. Ровно так он справился с химическим отравлением, он мог так же в перспективе разбираться и с агрессивной радиационной средой. Поражало одно – у Демона был этот механизм регуляции и он им активно пользовался, в то время как прочие просто умерли бы на его месте.

В экспедицию так же вошли Иван Столбов и Андрейка. Массивный богатырь-разнорабочий оказался единственным человеком в Содружестве, который физически не смог влезть в Алую Саламандру из-за гор мышц. При амбулаторном лечении, когда пациент скинул много веса, он начал получать усиленное питание и решил использовать это по максимуму… Иван попросил гантели, чтобы вернуть былую форму. А когда ему выделили целый этаж в фитнесс-центре, который всё равно никто не посещал, он не вылезал оттуда сутками напролёт и до того раскачался за пару месяцев, что превзошёл свои природные данные. Теперь с его образа можно было без проблем лепить статуи богов и атлетов.

В Экспедиции ему даже выделили двойную порцию питания.

По словам Ольхи, дело оказалось не только в силе воли и наследии родителей. Она диагностировала у пациента болезнь щитовидной железы. Столбов заболел «гигантизмом». Парень не переставал расти в свои 20 лет. Причём медикаментозное лечение уже не требовалось: органы давно сформировались и самому пациенту побочная болезнь от облучения нисколько не вредила. В экспедиции он готов был заменить хоть робота в плуге.

С Андрейкой же приключилось следующее: юный паранорм хоть и научился контролировать большинство своих возможностей, в Москва-Сити не прижился. Клавдия по её словам «не видела отрасли, где могла бы задействовать мальчишку в ближайшие годы».