Вик Разрушитель 9 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

— Но как он улизнул от службы внешнего наблюдения?

— Не могу знать! — непроизвольно вытянулся воевода. — Пост наблюдения один, а служб — целых две. Кто кому подчиняется, никто толком не знает. Поэтому подозреваю расхлябанность и безалаберность.

— Бардак, — констатировал наследник.

— Так точно, Ваше Императорское Высочество, — осторожно поддержал его Иртеньев.

— А навести-ка ты их утречком, Николай Юрьевич, — предложил Мстиславский. — Даю тебе полномочия устроить разнос нерадивым служакам. Хочешь версию?

— Рад буду услышать…

— За усадьбой Ушатых… тьфу ты, Мамонова, конечно же (!) есть пустырь. Мог ли по нему княжич уходить из дома? Поставь туда парочку наблюдателей на несколько ночей. Только ловить никого не надо. Мне нужна видеофиксация нарушения приказа.

— Слушаюсь! Будет исполнено!

— Спокойной ночи, Николай Юрьевич! — визор погас.

Цесаревич решил позвонить отцу по телефону, зная, что тот редко пользуется визором, и только в тех случаях, когда нужно нагнать страху на подчинённых своим грозным видом.

— Не разбудил? — спросил он, услышав голос императора.

— Будешь удивлён — нет, — усмехнулся Иван Андреевич. — Чай с лимоном пью, документы читаю. А ты бездельничаешь?

— Так уже полночь, — отвертелся наследник. — Отдыхать пора. Но я сугубо по делу, кстати.

— Слушаю тебя.

— Я говорил, что княжич Мамонов умудрится обойти твои запреты? А ты всё посмеивался, дескать, куда ему «супротив императора»? Ну, вот, получай. Он сегодня участвовал в нелегальном бою в Щёлково. Мало того, что покинул усадьбу, так ещё и бронекостюм каким-то образом вытащил из запечатанной мастерской.

— Молодец, без мыла пролезет, — не рассердился старший Мстиславский. — Но такие шалости нужно пресекать, чтобы неповадно было другим игнорировать мои запреты.

— Так, может, пришло время законопатить княжича в Академию на два-три года, как ты и мечтаешь? — усмехнулся цесаревич. — Перебесится в мужском коллективе, ума-разума наберётся. Когда получит офицерское звание, мы его сразу в специальный резерв определим. А там и время для женитьбы подойдёт.

— Идея хорошая, но на Мамоновых висит важный проект, — немного подумав, ответил император. — Если упрячем мальчишку в Академию, Жора будет в бешенстве.

— Зачем его прятать? Пусть ездит в Подольск каждый день, как на учёбу. Всего-то сорок километров. Не развалится, — предложил вариант младший Мстиславский. — Там много его сверстников, что в будущем очень поможет ему сблизиться с аристократическими семьями и Родами. Тем более, Андрею через полгода исполняется восемнадцать. Идеальный возраст для поступления в Академию. Ему даже не придётся сдавать экзамены, если ты подпишешь назначение в пилотажную роту.

— Как ты за него всё решил, — усмехнулся Иван Андреевич. — А идея интересная. Ладно, поговорю с Жорой. Будь у меня в своё время такая возможность — не раздумывал бы.

— А мне кажется, Георгий Яковлевич согласится на такой эксперимент, — усмехнулся цесаревич. — Так что смело звони ему.

2

Русские решили вернуться к дому, где проживала мисс Стингрей, поздно ночью, и не на машине, а пешочком, чтобы не привлекать внимание местных жителей. Дику такая идея не понравилась. Ходить по пустынным улицам, где хозяевами становятся всякие асоциальные личности, ему совершенно не хотелось. Мало ли, на кого можно наткнуться: на бомжа, бродягу, наркокурьера с охраной, а то и на обычное быдло, нажравшееся виски.

Тем не менее яд фатализма уже проник в кровь Трэйси, и американец готов был идти вместе с отчаянными русскими хоть к чёрту на рога. Они оставили машину на соседней улице и неторопливо направились к нужному дому. Дик то и дело с замиранием сердца смотрел на идущих навстречу людей. Одиночки быстро проскальзывали мимо или переходили на другую сторону улицы; небольшие компании тоже не обращали на них внимания, занятые поглощением алкоголя или выкуриванием «косяка». Запах дури ощущался даже на расстоянии десяти метров.

На трезвую троицу смотрели с подозрением, и, возможно, поэтому и не лезли с расспросами или желанием обобрать карманы. От трезвых держись подальше, — вспомнил Трэйси «заповедь» своего папаши, когда тот, налакавшись джина или виски в пятничный вечер, приходил домой и начинал учить сына жизни. Так-то он был прав. Трезвый более опасен. Никогда не узнаешь, что в его голове творится. Трезвый может дрожать от страха, стараясь быстрее добраться домой. Или целенаправленно идти на дело, пряча в кармане оружие. К пьяным эта спорная аксиома тоже относилась в полной мере, но почему-то отец был серьёзно уверен в своих выводах.

Как бы то ни было, Дик с облегчением вздохнул, когда он вместе с русскими парнями оказался возле знакомого дома. Вроде бы наблюдение за ним не ведётся, подозрительных машин рядом нет. Но это ничего не значило. Достаточно посадить человека с биноклем в соседнем здании, чтобы тот сразу доложил своим боссам о непонятных типах, шарахающихся возле объекта.

Сколько раз ему приходилось привозить сюда Арабеллу после романтических ночей в отелях, не сосчитать! И ни разу он не оставался здесь надолго. Может, это обстоятельство и помогло ему. Открыв дверь с помощью электронного брелка, Дик вместе с Максом и Лёхой вошли в просторный и пустой холл подъезда, где кроме чернокожей консьержки с внушительными формами, никого не было.

— Доброй ночи, Мэри, — торопливо сказал он, приближаясь к стеклянной перегородке, за которой пряталась женщина. — Не узнали меня?

— Мистер Трэйси? — удивилась пожилая негритянка и даже очки поправила, словно хотела получше разглядеть ночных гостей. — Вы уже приехали? А где же мисс Арабелла?

— Ей пришлось остаться по делам фирмы в Сиэтле, — развёл руками Дик, стараясь говорить спокойно, подпустив в голос сожаление. — И надо было случиться такому, что понадобились какие-то документы, а она не все их с собой забрала. Вот и прислала меня. Такая досада…

— Действительно, — Мэри сняла очки. — А это кто с вами?

— А это мои сопровождающие, — кинув взгляд на русских, ответил Дик. — Это чтобы никто меня не обидел, и документы не отобрал.

— Скажете тоже, мистер Трэйси! — хихикнула женщина. — Вы и сами мужчина хваткий, сумеете постоять за себя.

«Ага, сумею, — подумал Дик. — Нас мальчишка вокруг пальца обвёл, и я ничего сделать не мог».

— Так я зайду в квартиру мисс Арабеллы? — улыбаясь во все тридцать два зуба, поинтересовался он. — Возьму то, что нужно для подписания контракта, и сразу же уйду.

— Ой, мистер Трэйси, последнюю неделю здесь творится что-то невообразимое! — воскликнула Мэри. — Тут и ФБР, и АНБ, и какие-то хмыри в чёрных куртках заявлялись. И все хотели узнать, где находится мисс Стингрей. Законники даже в квартиру вместе с полицией поднимались, вскрывали её. Вынесли две коробки с какими-то документами. Простите, но я не имела права препятствовать им.

Дик кивнул, изобразив печаль на лице. У консьержки есть второй экземпляр ключей, ничего удивительного, что ей пришлось подчиниться властям. Покачав на пальце ключами, которые забрал у Арабеллы, он проговорил:

— Тем не менее, я бы хотел посмотреть, что осталось после столь наглого налёта. Это, вообще-то, беззаконие. Мисс Стингрей будет огорчена.

Мэри лишь развела руками, признавая правоту мужчины. Дик кивнул и показал жестом, что поднимается наверх. Вместе с ним пошёл Лёха, а вот Макс остался внизу контролировать консьержку. Правильно, а то сейчас сразу же начнёт названивать в полицию. Силовики — не наивные дети. Не обязательно ставить засаду, можно намекнуть обычному человеку, что служение закону есть почётная обязанность подданого САСШ.

Квартира Арабеллы находилась на третьем этаже. Открыв дверь, Дик посторонился, пропуская Лёху в тёмное нутро помещения. Тот с пистолетом в руке проскользнул мимо него и ненадолго пропал где-то в глубине комнат. Потом послышался тихий свист. Не включая свет, Дик зашёл в прихожую, аккуратно закрыл дверь на замок. Ориентируясь на тонкий лучик фонарика, он приблизился к Лёхе и показал, куда нужно, в первую очередь, заглянуть. Рабочий кабинет Арабеллы был открыт и хранил следы тотальной зачистки.