Ливония (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Что можно сказать, по сравнению с коггом эта каракка — просто монстр. Водоизмещение 800 тонн при двух сотнях всего у «Фортуны». И с десяток пушек на палубе с каждой стороны. Засада, в общем. Как в песне. И измена и засада. Предупредили шведов, и они эвон какую встречу организовать успели. Засаду устроили.

Не всё так плохо. Корабли готовились к обстрелу Або. И потому… Вот всё, что можно было установить на палубе одиннадцати коггов и одного брига на них установлено, в том числе и две дуры статридцатимиллеметровые.

— А что у него за орудия? Или у неё? Как эта каракка называется?

— Samson (Самсон), на нём установлены двадцать шесть орудий, господин принц, — за адмирала русского ответил капитан ливонский фон Рекке.

— Калибр по сравнению с нашим мал, это трёхфунтовые орудия и фальконеты на носу.

Боровой все эти фунты и пуды в применении к круглым ядрам для себя давно в миллиметры перевёл. Составил таблицу и выучил. Три фунта — это калибр от 58 до 64 мм, но в Москве на Пушечном дворе старались лить пушки малые верховые 3-х фунтовые с калибром 61 мм. Добился князь Углицкий на Пушечном дворе хоть какой-то стандартизации.

Юрий Васильевич прочитал записку Андрейки и к адмиралу повернулся.

— Что предлагаете? Только срочно. Они скоро стрелять начнут.

— Минами напугать надо и большими орудиями с палубы картечью команду снести, — предложил вместо адмирала Иван Михайлович Глинский, вернувшийся перед самым отплытием из разведки в Киновепи. А Бергер закивал. Юрий очередную записку прочёл.

— Действуйте. Только быстрее.

Всё же шведы выстрелили первыми. Именно «Самсон» и окутался дымами. Целились они там в идущий первым купеческий бриг. Боровой, когда корабли осматривал после захвата Выборга, на этом настоял, ну, чтобы первым этот бриг шёл. Корабль был крепкий, с двуслойным корпусом, и попадание современных каменных малюсеньких ядер ему навредить не могло особо. Слону дробина. Разве что паруса порвёт. Так, в Або должны запасными разжиться. Город портовый, и в нём должны быть склады, забитые всякими парусами и прочим такелажем.

Одиннадцать или двенадцать выпушенных в них теннисных мячиков, зачем-то изваянных в камне, паруса не порвали на бриге «Аврора», да и вообще не видно было никаких повреждений. В ответ рявкнула одна большая пушка в 130-мм, обе они достались как раз бригу, всё же места на нём чуть больше, чем на одномачтовых коггах. На разные борта поставили для равновесия, эти ведь дуры по полторы тонны вместе с лафетом весят, поставь их на один борт и перевернут корыто. «Фортуна» шла третьей и даже в подзорную трубу, что там на палубе каракки произошло, видно не было, далековато.

Да и ладно. Второй раз удачнее получится, даже если промазали, хотя как промазать картечью с такого-то расстояния?

В это время окутались дымами миномёты на всех кораблях русской флотилии. И начали взрываться мины вокруг шведских кораблей. Всплески или фонтанчики окружили буквально вражеские корабли. Рано или поздно по теории вероятности должны быть попадания. Прицелиться невозможно. Своего всплеска от чужого не отличишь, и палубу в придачу ко всему качает, но расстояние примерно известно и целей не одна, а пять, не в одну, так в другую попадёшь. И попадали, за пять минут выпустили триста мин всех трёх калибров. Наверное, не более десяти процентов попали в корабль или разорвались над ним, но этого хватило с избытком. Паруса четырёх из пяти кораблей неприятеля порваны в клочья, на одном из коггов начался пожар, который, к чести шведов, быстро погасили, но им в это время явно не до стрельбы было, и там точно образовалось волшебным образом полно раненых и убитых. А главное — теперь и эти скандинавы услышали, как ревёт их легендарный волк Фенрир.

Событие пятьдесят восьмое

Комендант крепости Выборг вместе с гарнизоном умирать не вышел. Он стоял теперь позади разрушенных ворот вместе со священниками и какими-то мужами в бархатных смешных для русского взгляда одежонках. Шведы-то куда тянутся за Европой? Срам. Северная же страна, и им чулочки на ногах носить неполезно для здоровья. Там зимою небось и под сорок градусов жахнуть может. Ладно, под тридцать, а ты в чулочках. Кердык ходулям. Царь — батюшка по совету митрополита Макария, своего духовника протопопа Сильвестра, и братика Юрия, три вещи на Руси запретил. Первая самая важная, запрещено не только курение, но и ввоз табака в страну, чтобы русский люд не мог лицезреть нагла какого и прочего немца, выпускающего через трубочку красивую дым в облака или потолок. На Руси любят обезьянничать за иностранцами, так вот, чтобы не было сего соблазна, и за ввоз, и за курение наказание одно — вырывать ноздри. Это чтобы струек красивых из носа не выходило, а выходили некрасивые. А потом на юг, на засечную черту, страну от ворога боронить, без ноздрей это делать сподручнее издали ворога унюхаешь. И иностранцы? Да и иностранцы, домой, правда, поедут, но тоже без ноздрей. И будут вещать: «Там русский дух, там Русью пахнет», хоть Юрий был против вначале, достаточно было, наверное, большого штрафа для негоциантов. Так можно купцов отвадить импортных. Но упёрся Макарий. Да и ладно, только обязательно предупредить нужно купцов при въезде в Россию.

Второе, что запретил Иван Васильевич — это ввоз вина иноземного. Вином сейчас всё спиртное называют, так что и коньяк не должен пропасть в пределы богоспасаемого отечества. Это в сочетании с закрытием кабаков, только открывшихся, точнее с запретом продаже в них спиртного, так-то ешь, морсик попивай, о делах с мужиками перетри, сделку заключи, не даст народу спиться. Ну, если следующие правители поддержат сие благое начинание. До самого Горбачёва поддержат. При этом английские купцы, отправленные назад в Холмогоры, и сами попробовали русских напитков в красивых бутылках, и с собой увезли. Ничего такого долгие годы в Англии повторить не смогут, а значит, серьёзным кусочком экспорта станет алкоголь. Спаивать Англию, а через неё и остальную Европу — это дело полезное. Сейчас как бы законодатели мод в Европе, пусть внедряют моду на русские напитки крепкие.

Третье — это заграничная мода, не появятся чулок, кружев на мужиках и париков — главное, в России. Ну и не будут женщины травиться иноземными белилами на основе свинца и другой косметикой на ядах заквашенной. При этом запрете, кстати несколько лет назад резко снизились поступления в казну за счёт пошлины таможенной. Выходит, гадость на основе ртути и свинца с прочими мышьяками и сурьмами везли в страну валом, раз такая приличная копеечка в казну в виде налога поступала. Теперь везут просто свинец, но на него и порох налога нет. Привози и продавай беспошлинно.

Так про коменданта Выборга. Товарищ этот в чёрном бархатном пиджачке, шортиках объёмных, чулочках и смешных черевичках с тупыми носами и бантиками сдал город, после того, как ни одного защитника не осталось, принцу Юрию. Ключ бронзовый преподнёс на подушечке и заверил Борового, что король Густав его, в смысле Выборг, а не Йоргана Эриксона выкупит у московитов.

— Хрен ему вашему королю, такая корова нужна самому. Шведы при желании в одном нижнем белье, оставив всё нажитое непосильным трудом в домах могут отправляться в Стекольну. Те кто останутся, станут полноправными подданными России, а не Московии. И на десять лет будут от всех налогов освобождены. Занимайтесь торговлей, стройте заводы, верфь эвон какая большая, стройте корабли и продавайте в казну или купцам, всё беспошлинно. Богатейте и родичей зовите, а для вашего спокойствия, я вам фру Эриксон оставлю для защиты от врагов нового российского города войско.

Ну и оставил почти всех потешных и обе роты поместной конницы. Только Егорку с десятком разведчиков с собою забрал. Потому на Або никто штурмом не ринется, на кораблях пехоты нет, как и кавалерии. Только шведские моряки и русские пушкари. Кроме того, в Выборге пришлось оставить пару десятков стамиллиметровых орудий и почти все фальконеты. Идёт же там на выручку городу по болотам отряд в восемьсот дворян с ополчением. Встретят их достойно.