Ознакомительная версия. Доступно 175 страниц из 875
Эду вдруг пришло в голову, впервые за время работы и стажировки, что спецотдел — это не только существа, опасность и отчёты. Это ещё и люди, которые не могут сами себя защитить.
Видящие проводили Николая Матвеевича до квартиры. Им открыла приятная пожилая женщина в красивом домашнем платье.
— Вот ты где, Коленька, а я уже волноваться начала: холодно ведь, а ты без свитера. Ох, это мне? Спасибо, дорогой мой! — она с улыбкой взяла цветы и сказала, обращаясь к спутникам мужа:
— А вы заходите, молодые люди. Я тут как раз Колиных любимых оладушек напекла.
Ароматы выпечки из чужой квартиры доносились и правда очень заманчивые. Но, конечно, объедать мирных граждан не следовало, и «спецы» вежливо распрощались с гостеприимными супругами.
— С «гусеницами» разобрались, с роем — тоже, — сказал Макс, когда видящие вышли на улицу. — Осталось одно — накормить Эда.
Он позвонил Егору, и через десять минут Б-пять полным составом сидели в кафе и делали заказ: всем кофе и десерты, а самому голодному — двойную порцию борща, плова и пару котлет на закуску.
Беснующийся за окном ветер казался совсем не страшным в уютном кафе и тёплой компании.
С другой стороны. Часть 1
14 апреля
Проклятая вежливость!
Надо было захлопнуть перед ней дверь — и всё.
Кирилл тряхнул головой, отгоняя глупую мысль. Конечно, дело не только в вежливости. Когда в ту среду, двадцатого марта, он обнаружил, что в дверь звонит не соседка и не надоедливые рекламщики, а чокнутая Алина Серебрякова, ему стало интересно.
Что там говорит на этот счёт народная мудрость? От любопытства кошка сдохла.
Кирилл усмехнулся.
Он, к счастью, ещё не сдох, но не далее как вчера был удручающе близок к этому.
«Я не могу есть то, что едят они!» — мысленно констатировал Кирилл.
Голос в его голове хмыкнул:
«Да уж я вижу. Понял, когда ты едва не околел. Ну что за поколение, а? В моё время иные человеки и революцию прошли, и войну, а кто и две! — и ничего, от консервов не дохли».
Кирилл раздражённо дёрнул плечом, стараясь не слишком сильно шевелить остальным собой: после недавнего отравления навалилась слабость, голова кружилась от малейшего движения. Не то что двигаться — дышать было трудно. Да и «ароматы», витающие в его временном обиталище, были омерзительными.
«Вот и вали куда-нибудь в другое тело!»
«В какое? — сварливо поинтересовался тот, кто теперь жил в голове Кирилла. — Ты видишь хоть что-то, похожее на нормального человека?»
Он покосился на случайных соседей. Те, кажется, дремали после нехитрого перекуса. Грязная одежда, изношенная обувь. Одутловатые лица. У Старого нет передних зубов, Витёк щеголяет металлическими коронками, а вот у Тапыча зубы целы. Зато нет трёх пальцев, правого глаза и чувства меры.
Ещё пару недель назад Кирилл брезгливо игнорировал бомжей. Да, они часть городской экосистемы, но часть вонючая, мерзкая и неприятная во всех отношениях. Люди, добровольно выбравшие маргинальность, с точки зрения Кирилла, потеряли право называться людьми.
Теперь он — ирония, достойная Диккенса или даже Бернарда Шоу — живёт среди них. А вокруг покачиваются, искрятся и светятся полупрозрачные существа.
…Когда Кирилл впервые увидел светящихся созданий, он решил, что сошёл с ума. Хотя нет, об этом он подумал секундой раньше: когда услышал отчётливый голос в своей голове.
Голос сказал:
«Здравствуй, Кирилл. Теперь ты избранный!»
В первую секунду он испугался. Потом решил, что Алина шутит над ним. Хитрая бестия.
Он сам впустил Серебрякову. Ему стало интересно: на днях об этой девчонке спрашивали сотрудники специального отдела в связи с прошлогодним самоубийством — и вот она собственной персоной.
— Привет, Кирилл. А я к тебе на чай и поболтать, — Алина улыбнулась, но взгляд серых глаз оставался холодным и цепким.
Интересно, зачем она на самом деле пришла?
— Так и будешь держать девушку на пороге?
Надо было захлопнуть дверь.
Но он вежливо посторонился и сказал:
— Заходи.
Девушка проскользнула в квартиру, прижимая к себе объёмную сумку, висящую на плече. Прошла на кухню, уселась за стол и спросила:
— Можно мне чаю? Или даже кофе? Всю ночь не спала — так устала.
Кирилл поставил на стол кружку, банку растворимого кофе, ткнул ложкой в сторону сахарницы. Включил чайник и осведомился:
— Почему тебя ищут сотрудники органов?
— Сама не знаю, — Алина насыпала в кружку две ложки кофе и две ложки сахара. — То ли Ерохин им что-то наговорил, то ли ещё что.
— А что такого мог сказать Ерохин?
— Видимо, что во всём виновата я!
— А ты в чём-то виновата?
— Нет. Ну, во всяком случае не в юридическом смысле. Тебе кофе налить?
— Я буду чай.
Он вылил остатки заварки в раковину, налил новую и залил кипятком.
Собрался сесть на место, но Алина спросила:
— А молоко есть? Люблю, чтоб кофе был сладкий и молочный.
Кирилл открыл холодильник и вытащил открытую пачку молока.
— Вот. И всё-таки зачем ты пришла?
— Поболтать с умным человеком, — улыбнулась Серебрякова.
Вздохнула и добавила:
— Они думают, что у них что-то на меня есть. Что я сумасшедшая. А я не такая! Я нормальная!
Большие серые глаза стали печальными, но Кирилл не поверил.
— Да нормальная я, честное слово! Хотя, конечно, понятие нормы обусловлено контекстом и ситуацией. Впрочем ситуация — это тоже контекст.
Они немного поговорили о базовых принципах ползучей нормальности, обсудили критику концепции окна Овертона. Всё-таки приятно поговорить с начитанным человеком. Пусть даже, вероятно, чокнутым.
— Что ж, давай выпьем за психическое здоровье, — будто услышав его мысли, Алина подняла вторую кружку кофе и легонько стукнула ею о чайную кружку Кирилла.
— За психическое здоровье, — отозвался он и отсалютовал Серебряковой.
Чаёвничать больше не хотелось. Отчего-то клонило в сон.
Неужели?..
Алина усмехнулась и сказала:
— Ну что, мистер Умник? Чувствуешь, как понизилось давление? Как сердце работает медленнее? Как путаются мысли? Чувствуешь?
Кирилл, стараясь не паниковать, прислушался к ощущениям. Лёгкое головокружение. Нарастающая слабость. Да, определённо Алинка что-то сыпанула ему в чай.
Надо признать, он глупо попался. Как идиот. Вот что делает с человеком самонадеянность. Решил, что Серебрякова ему не соперница. Списал её со счетов ещё тогда, осенью, когда понял, что она чокнутая. А зря.
Он попытался встать, но Серебрякова покачала головой:
— Не пытайся. Упадёшь и расшибёшь голову. Думаешь, я буду тебе помогать? Нет, мой дорогой. У меня другие планы.
Алина рассмеялась и вытащила из сумки то, что Кирилл меньше всего ожидал увидеть: старый советский ночник «Вечер». Водрузила его на стол, потом хихикнула и сказала:
— Ну у тебя и рожа сейчас, Кирилл! «Что она задумала⁈» и «Как я мог попасться?» Хорошие вопросы, Кирюша. И немного взаимосвязанные. Так, — она поглядела на ночник, кивнула и будто прислушалась к чему-то.
Неужели… неужели Серебрякова говорит с лампой? И слышит ответы. То есть думает, что слышит. Реально сумасшедшая. Господи, надо же было так попасться. Надо же было…
— Я вижу, ты понял, что я кое-что слышу, — улыбка Алины стала по-настоящему жуткой. — Кое-что, недоступное тебе. Тебя это пугает, я понимаю. Знаешь, мне от тебя кое-что нужно.
Не спорить с сумасшедшей. Соглашаться со всем, что она скажет. Не провоцировать.
На самом деле ему не настолько плохо, чтобы лечь и помереть. Он всё ещё в сознании. Да, головокружение не прошло, но и не нарастает. Слабая тошнота. Головная боль. Клонит в сон. Но в принципе он сможет, скажем, выйти из кухни и запереть тут Алинку. Главное, подобрать нужный момент.
Ознакомительная версия. Доступно 175 страниц из 875
