Лидер (СИ) - Схемов Андрей

Нижняя челюстная кость: незначительное смещение, лёгкая трещина.

Голова: лёгкое сотрясение мозга.

Как всегда бывает в похожих случаях, мир перед глазами потемнел, а силуэты врагов стали расплывчатыми. Контроль над телом ослаб, из-за чего я получил ещё пару ударов уже в положении лёжа.

— Шприц, срочно! — Айви, что примечательно, не паниковала.

Впрочем, я и сам в первую очередь подумал про обезбол. Вот только чтобы воспользоваться им, нужно было для начала вырваться из очередного окружения. Иначе меня просто запинают.

— Железяка, вперёд! — прикрикнул я на Железяку. Остальные инструкции он получил уже посредством моих мыслей.

Напарница, разумеется, тоже увидела мой план и помогла попасть в необходимые тайминги.

— Сейчас! — сообщила она, когда мне нужно было поднять руки вверх, чтобы ухватиться за Железяку, когда тот пролетал прямо надо мной.

Сработало. Железяка буквально выдернул меня из толпы переправил на противоположную часть арены. Оказавшись на безопасном расстоянии от врагов, я тут же выхватил из подсумка шприц-ручку и уколол себя в шею.

Туман в голове рассеялся почти мгновенно. Тупая боль в ноге улетучилась.

Ну а я, получив необходимый заряд бодрости, выхватил штурмовую винтовку и принялся расстреливать оставшихся «пассажиров».

Боль я в этот момент хоть не ощущал, но из-за того, что здоровье снизилось до сорока процентов, все мои характеристики заметно ослабли. Что отразилось и на качестве моей стрельбы. Целых сорок патронов мне потребовалось, чтобы нейтрализовать всего четверых «пассажиров». А пятого, который успел до меня добежать, пришлось встречать ударом приклада.

Хорошо хоть это был тот самый приклад «Костыль», который даёт стопроцентную гарантию критического шанса при ударе в челюсть. И хоть её, как таковой, у последнего пассажира не было, система всё равно засчитала крит урон и обезглавленный противник упал передо мной замертво.

11… 10… 9…

Как же долго тянется время в подобные моменты.

Раздался скрип вагона, от крыши которого оттолкнулся «Машинист», чтобы затем приземлиться прямо на меня.

7… 6… 5…

Почти в последний момент я вставил в автомат новый магазин и прыжком ушёл от удара монстра. Затем перевернулся на спину и из такого положения зажал спусковой крючок.

Очередь из бронебойных пуль застучала по Денисычу. Но тому как будто было плевать на попадания. Его шкала здоровья практически не убавлялась. А сам он приготовился снова прыгнуть на меня.

Как же хорошо, что я приберёг до этого момента тот самый магазин с говорящим названием «Опора скуфа». Он давал критический урон каждым десятым выстрелом при стрельбе из положения лёжа на спине. А крит, созданный моей штурмовой винтовкой, активировал способность «подавление волей».

«Машинист», испытав воздействие волевой атаки, замер на месте. А я, воспользовавшись моментом, отправил последние пули магазина прямо в изображение штрихкода на его голове-гайки.

«Машинист». Запас здоровья: 94%, 93%, 72%.

Пули в этот момент закончились, а одновременно с этим истекло время, отведённое на битву.

— Отлично, мы теперь знаем слабое место «Машиниста», — похлопала в ладоши Айви. — Если придётся снова драться, стреляй в штрихкод.

Ага, и желательно из этого же магаза. Скуфяра выручил.

Испытуемый выжил в бою.

Внимание! Приготовьтесь к следующему вопросу.

Как ни в чём не бывало, «Машинист» повернулся ко мне спиной и зашагал в центр арены. Пятая лампа над нами погасла.

Я тем временем присел на колено, чтобы осмотреть пулевое ранение. Но внезапно его не обнаружил. Я увидел лишь продырявленную штанину с опалённым краями и обожённую икру. Тут я понял, что никто в меня не стрелял. Это был точечный удар молнией.

— Это был достойный бой, человек, — голос Денисыча по-прежнему не излучал никаких эмоций. — Ты выжил и можешь продолжить выполнение скрипта «Загадка». Ты готов?

— Значит, это ты меня молнией шарахнул? — вместо ответа я решил потянуть время. Как ни крути, а мне в срочном порядке нужно было проделать комплекс мероприятий для восстановления шкалы здоровья. И всё это надо было успеть до того, как я снова неправильно отвечу. Сомневался я, что будут простые вопросы.

— Это уже не имеет значения, — не придал «Машинист» значения моему вопросу. — Спрашиваю снова: ты готов к шестому вопросу? — затем, выдержав недолгую паузу, добавил. — Или опять предпочтёшь битву?

— Я рассчитывал услышать развёрнутую историю про возраст системы, — продолжал я оттягивать момент, обрабатывая салфетками ожог и все полученные раны.

— Это тоже более неважно, — не стал Денисыч и в этот раз вдаваться в подробности. — Итак, вопрос номер шесть…

— Постой, — перебил я его, вкалывая себе дозу ИВО (исцелитель внутренних органов), — так нечестно. Выходит, что ты рассказываешь только про то, что я и так знаю. А в случае когда я и впрямь хотел бы услышать историю, ты разочаровываешь меня. Это неправильно.

— Твой запрос некорректен, человек, — стоял на своём «Машинист». — Но система не может не отметить твой интерес. Поэтому ты получишь ответ: системе триста семьдесят четыре года. Она была создана за два десятка лет до событий, которые могли привести к глобальному вымиранию. На этом рассказ окончен. У тебя, человек, последний шанс. Вопрос или бой?

— Ладно, уговорил, — я спешно начал заполнять опустошенные магазины. В первую очередь зарядил «Опору скуфа», который выручил меня в момент, когда, казалось, всё шло к моему проигрышу. — Давай вопрос.

Глава 21

Эмоции

— Шестой вопрос, — «Машинист» развёл всеми шестью своими руками так, что напомнил мне какое-то индийское божество. — Проект «Волевик» был создан системой для обуздания человеческой натуры. Уровневый порог и города-крепости в течение двух веков сдерживали людской нрав, сохраняя вид. Эксперимент оказался успешным…

— Кхм, — кашлянул я в кулак, удивлённый умозаключению Денисыча. — Прошу прощения, а, собственно, в чём этот самый успех заключается? В том, что система сделала из людей печных тараканов, боящихся выйти на свет?

Я не преследовал идею подискутировать о моральных дилеммах в поступках системы. По крайней мере, не с рядовым боссом метальной зоны. Но мне всё ещё нужно было выиграть время для восстановления шкалы здоровья перед возможным боем. Ведь несмотря на сильнодействующие препараты, что имелись у меня в аптечке, полоска жизней только-только преодолела семьдесят процентов.

— Я же сказал — разумный вид сохранён и продолжает жить, — «Машинист» очень резко крутанул своей гайкой. В этом действии я увидел, что босс подземки раздражён моими словами. Либо мне это просто показалось.

— Но какой ценой? — я тронул себя за подбородок. ИВО вроде излечило смешение челюстной кости, которое я получил в предыдущем бою, но неприятные ощущения всё ещё сохранялись. Из-за этого каждое сказанное мной слово сопровождалось лёгкой болью. — С момента пробуждения я встретил немного людей. Но этого вполне достаточно, чтобы сделать один простой вывод. Никто из них не скажет спасибо системе за эту жизнь. А другие и вовсе предпочитают умереть в местах, где их мозговые мосты не достанут. Люди давно потеряли вкус к жизни, стали безвольными.

Голова-гайка с тягучим скрипом развернулась ко мне гранью со штрихкодом. Звук оказался неприятным настолько, будто резьба, на которой та вращалась, внезапно проржавела.

— Я удивлён, человек, — «Машинист» демонстративно похлопал в ладоши, выбив тем самым россыпь искр. — Ты сумел частично ответить на вопрос, которого ещё даже не слышал.