— Вы спятили⁈ — зашипела бывшая Верховная, — забыли кто я и кто вы⁈ Забыли, что я могу с вами сделать⁈ Так я напомню! — рявкнула она. — Накину на вас поводки и заставлю пахать, пока не сдохнете! Медленно и больно! Как Михась!
Маги молчали. Маги-подростки уперлись взглядом в пол и молчали. Они устали работать по ночам, устали бояться и теперь смиренно ждали, что предпримет Ягурда в ответ на их бунт. Илька смотрела куда-то в сторону, спрятав истерзанные руки платком, повязанном на поясе на манер фартука. В подвале она снимала покрывала, потому что они мешали ей работать. А новенький маг, вообще, не понимал серьезность угроз своей предводительницы…
«Бунт» вот-вот должен был захлебнуться… Я чувствовала, что Илька и маги-подростки готовы сдаться под напором бывшей Верховной. А глядя на них подчинится и новенький, ведь одно дело спровоцировать недовольство и совсем другое бунтовать в одиночестве. Вот только мне-то разлад между магами был на руку! Я не хотела, чтобы в тот момент, когда я выступлю против Ягурды, кто-то встал на защиту бывшей Верховной. Нет, я должна была воспользоваться ситуацией и посеять еще больше раздора между «соратниками».
— А разве здесь можно применять магию⁈ — я сделал как можно более наивное лицо и недоуменно захлопала глазами. — Ну, если вы, госпожа Олира, хотите принудить их, — кивнула я на замерших «бунтовщиков», — магией, то может лучше использовать ее для очистки стен?
— Точно, — выдохнула Илька. Все же она была не дура, просто отупела от усталости и тяжелой ночной работы, — Олира, ты не можешь! Любое магическое воздействие ослабит будущую Цитадель! Поэтому, ты ничего не сделаешь с нами здесь. А там, — она кивнула наверх и вдруг улыбнулась, — в этом нет никакого смысла. И ты не убьешь нас, как Михася, потому что тебе некого поставить в Круг…
— Да, Олира, — встрепенулся один из приятелей дочери Великого отца, не заметно, пожалуй, даже для себя опустив обращение «госпожа». — Илька хоть и рабыня, но права! И в обители ты говорила нам совсем другое! Ты говорила, что мы будем жить, как короли: лежать на самых роскошных кроватях, у нас будет много одежды и денег, которые можно потратить на что угодно, что люди будут нас уважать и кланяться, а мы будем делать все, что хотим. А вместо этого мы вкалываем по ночам в грязи и духоте, как последние рабы! Ты обманула нас!
— Ты обманула нас, Олира, — подхватил второй, тоже забыв добавить «госпожа», и это было хорошим знаком. Для меня. — Ты говорила, что строить крепость будут рабы, которых мы подчиним с помощью магии. Ты говорила, что наследник султана и его дочь, — он бросил быстрый взгляд на Ильку, — станут нашими заложниками и гарантируют нам полную безопасность. Ты говорила, что королева Елина, — он кольнул меня взмахом ресниц, — сделает все, что нам нужно, чтобы сохранит себе жизнь! И ничего этого нет! — возмущенно закончил он.
А я едва сдержалась, чтобы не закричать, как, мол, так? Это я-то ничего не делаю? Так-то я здесь вместе с ними скребу стены. А вот с Мехмедом, кстати, явно что-то не понятно. Почему он до сих пор не здесь, с нами?
Все смотрели на Ягурду, и все видели, как дернулась она при упоминании имени наследника Эбрахила. И в тот самый момент до меня дошло… Ягурда влюблена в Мехмеда! Просто она никогда, за всю свою долгую жизнь, не имела никаких дел с мужчинами, к которым испытывала бы чувства. И она не знает, что ей делать. Она может угрожать, давить, уговаривать и принуждать. Но вот любить старуха, посвятившая свою жизнь Богине, не умеет.
Глава 17
Все же Ягурда, несмотря на всю мою ненависть, восхищала меня умением говорить с людьми. Умением убеждать, давить на нужные точки, пусть даже это было против человеческой морали. Ей удалось заговорить магов, не только убедив их продолжить скрести стены, но и делать это с энтузиазмом и рвением.
Ильке она пообещала вылечить руки и научить особой молитве, которая сделал бы ее неотразимой и способной привлечь любого мужчину. Илька, которая владела только боевой магией и лекарской, в части лечения боевых ран и повреждений, тут же отступила от своих претензий.
Новенькому пригрозила, что либо он наравне со всеми скребет стены, либо валит обратно. А уж она, Олира, найдет способ сообщить Великому отцу, о том, что среди его ближников завелся предатель. И ему тоже пришлось заткнуться и безропотно скоблить стены.
Магам-подросткам посулила право самим выбрать покои в Цитадели, когда все закончится, и столько золота из казны султана, сколько они могут унести. Глаза мальчишек, не понимающие, что их только что совершенно конкретно надули, ведь унести на себе получится совсем не так много золота, как им, наверное, кажется, вспыхнули от блеска будущих сокровищ, и они, споря, кто сможет вынести больше богатств, снова принялись за работу.
Бунт был подавлен. Эта партия осталась за Ягурдой. И хотя я собиралась продолжить тихий саботаж и провокации, чтобы оттянуть время, но решила поставить и на другое. А именно на открывшиеся мне чувства Ягурды к моему брату, наследнику султана.
Под утро, после возвращения из подвала, я, вопреки обыкновению, не легла спать, а тихонько прокралась по еще пустым коридорам крепости в покои Мехмеда. После выселения из Центральной башни, он жил рядом, в той половине, которая предназначалась для сыновей хозяина.
Стража дремала, перед рассветом всегда самый крепкий сон. И мне удалось проскользнуть в покои незамеченной. Хотя я готова была к тому, что меня остановят и накинула покрывала, которые лежали в сундуках Анни и Катрилы. Путешествуя по Аддии, они прятались под ними и собрали целую коллекцию разных покрывал.
Комнату брата я опознала по отблеску свечи, видневшейся в полуоткрытой двери. Если бы не это, мне пришлось бы заглядывать во все комнаты подряд. А здесь их было немало.
— Мезмед, — прошептала я и тихо поскребла по деревянному косяку, — Мехмед!
— Елина? — удивленно отозвался он. Я услышала легкие шаги и через мгновение дверь распахнулась, впуская меня в гостиную. — Входи. Рад тебя видеть. Но, что случилось? Почему ты так рано?
Я вошла в просторную гостиную. Здесь, как и во всех аддийских покоях, всюду были ковры с толстым ворсом, которые устилали не только пол, но и стены. Ставни на высоких стрельчатых окнах были распахнуты, и предрассветный, прохладный ветер раздувал тонкие занавеси из хлопкового шелка. Кругом лежали горы разноцветных подушек… одна из куч была немного примята, а рядом стоял низенький столик с письменными принадлежностями и большой круглый поднос с напитками и закусками. Кажется, Мехмед работал всю ночь.
— А то ты не знаешь, — хмыкнула я, пододвигая ближайшую гору подушек и опускаясь на ковер, поближе к столику, — чем занимаются все подопечные Олиры по ночам. Никогда не поверю, что ты не в курсе подвальных работ.
— Ты права, — он улыбнулся и элегантным движение примостился на свои подушки, — я в курсе. Но ты-то тут при чем?
— При том, — фыркнула я и стянула с себя покрывала. Без них дышалось намного свободнее. — что у Олиры довольно странное отношение ко мне. С одной стороны я пленница и она постоянно шантажирует меня моими детьми. А с другой, она повсюду таскает меня за собой, как будто бы я ее верная собачонка. И не могу сказать, что я хотела бы открыть ей глаза на ее заблуждение. Я многое узнаю из первых рук… А ты почему не спишь? — вернула я вопрос.
— Да, так, — хотел отмахнуться от расспросов Мехмед, но не смог. И пожаловался, — отец совсем сошел с ума. Такое творит… Мне приходится управлять султанатом втихую. А иначе, боюсь, от моего наследства останутся только верблюжьи кучки.
— Это магия, — кивнула я. — Подозреваю, что те, на кого постоянно действуют магией, теряют разум. Император тоже теряет берега и ведет себя неадекватно. Он собирается обвинить Гордея в том, что тот хочет убить его и захватить трон…
— Не буду спрашивать, откуда у тебя такие сведения, — ухмыльнулся Мехмед. — Но это довольно странно… Зная, как император относится к единственному наследнику.
