Гопники… Гопота… Местные… На самом деле – соль земли, простые ребята, время от времени сбивающиеся в хищные стаи. Заготовки под ответственных членов общества. На Земле-то, конечно, наступил век роботов и нейросетей, когда не нужны были ни рабочие, ни специалисты, но вот гопники – они выжили.
Потому что если не они, то кто ещё гопстопнет дрона-доставщика, отобрав у него пиццу? Кто найдёт в себе смелость предъявить роботу-полицейскому, а потом уйдёт на своих двоих с электроприводами в сумке? Кто восстановит старый бульдозер, чтобы буквально закопать его автоматического собрата? Кто напишет слово из трёх букв на боку комплекса слежения за общественным порядком?
Революционеры? Повстанцы? Нет, просто нахлебники, перенимающие чужой опыт, выросший из дегтярной ложки народной глупости. Гопники! Только они способны были внести толику безумия в строгие правила нового мира. Короче, они-то выжили, а мне теперь на провокационные вопросы отвечать.
Ну что же…
- Ты меня видел, ещё кто-то видел, а я вот до сегодняшнего утра чего-то никого не видел! – отозвался я, улыбаясь так мило, что никто и не подумал бы обижаться.
Но все почему-то обиделись. Даже Роман. Его улыбка слегка поблёкла и потускнела, но не покинула приветливого лица. Сразу видно – профессионал. Либо стал бы на Земле ответственным заместителем роботизированного начальника, либо разводил бы людей на деньги, либо секту бы возглавил. Нельзя же таланту пропадать.
- И ты решил сделать копьё, чтобы больше не бегать от хомяков? – уточнила фигуристая блондинка с длинной косой.
- Нет, я сделал копьё, чтобы отбиваться, если не смогу убежать! – строго ответил я и посмотрел на Романа. – Можно наконечник обжечь?
- Да, пожалуйста! – тот приглашающе махнул рукой, и получилось почти искренне. И почти приветливо.
Почти... Кажется, первый контакт с братьями по глупости у меня не задался. Что, в принципе, было ожидаемо. Эти ребята тонули в пучинах безнадёги и неистово бились о крепкие стены безвыходности. А я, весь такой красивый и с мхом под трико, не вписывался в этот концепт. Не надо было гадать на гуще пищевого рациона для белковых видов, чтобы знать, что так оно и будет.
- Мне кажется, тебе стоит проявить больше социальной активности и наладить отношения со своей группой, – впервые за утро подал голос СИПИН.
А я ответил ему мысленно, и это оказалось довольно непросто. Эмоции всё-таки фонтанировали.
- Слушай, не учи меня общаться с собратьями по стаду! – попросил я. – Твой математически точный ум просто не способен высчитать то, что я с детства впитал: во дворе, в школе…
- Сомнительное утверждение!– попытался возразить СИПИН.
Однако я был готов к подобному развитию событий. И даже ответ заранее приготовил:
- Советы по взаимоотношениям давать будешь, когда продиктуешь мне полностью число «Пи», жопа роботизированная!
- У-у-у-у! Как грубо! – посетовал инструктор.
- Зато честно, и никакой недосказанности! – отрезал я. – Хорошим и любимым роботом ты станешь, когда дашь мне много-много баллов!
- Ты уверен, что у роботов есть условный рефлекс, и они поддаются дрессировке? – скептически уточнил СИПИН.
- Пока я не услышал от других людей, что они тоже тебя слышат, я даже не могу быть уверен в том, что ты есть! – ответил я.
- Что ж, логично… – согласился мой внутренний голос и замолчал.
Ха! Я его всё-таки победил в споре хоть один раз! Ну а в то, что СИПИН действительно способен обидеться, я не очень верил. Ведь обида – это набор ощущений, которые, суть, результат внутренних процессов биологической формы жизни.
А кибернетическая форма жизни лишена этого аспекта. Так что за душевное равновесие СИПИНа я не переживал. Я знал, что он просто приятно разнообразит своё существование за мой счёт. И он знал, что я знаю. А потому не было никакого смысла себя сдерживать. Ведь сам инструктор сдерживаться не будет: он даже не способен испытать стыд или смущение. Разве что изобразить.
Тем временем, в сопровождении Романа я добрался до костра. И даже сумел просунуть копьё к пламени – остриём вперёд. Помогать мне, чтобы я пробился поближе к костру, никто не спешил. Впрочем, и я сам не рвался в это царство конкуренции за капельку тепла.
Конечно, я слегка нарушил порядок движения людей: через моё копьё им приходилось переступать. Да и вообще ненамеренно разбил собравшихся на две группы. Но, в общем и целом, вскоре моё появление перестало кого-то волновать.
Хотя, конечно, в первые минуты ещё хватало вопросов… Один тип даже пристал ко мне насчёт обуви. И он явно был не сам по себе, а представлял группу заинтересованных:
- Клёвые шлепанцы, мажор! Из чего сделал?
- Из упаковки пищевого рациона и во-он тех волокон, – показал в нужную сторону я.
- Блин… А я уже упаковку выкинул! – расстроился посланец.
- К вечеру у тебя уже будет новая! – пообещал я ему, дружелюбно похлопав по плечу.
А ещё у меня состоялся диалог с представителем местной гопоты. Её, кстати, здесь насчитывалось немало: аж пять парней и две девушки.
- Слышь, а ты откуда будешь-то, братан? – спросил один из гопников, присаживаясь рядом со мной на корточки.
- С Земли! – ответил я, ещё не забыв, кто обозвал меня придурком в начале встречи.
- Смешно… А типа откуда с Земли? Или ты этот… Гомополит? – гопник на этом моменте смачно харкнул.
- А ты случаем не педиатр, чтобы меня лечить, братан? – выгнув бровь, поинтересовался я.
- Чё?
- Буй через плечо!
Возможно, этот диалог и продолжился бы. И даже, возможно, мордобоем. Но тут рядом возникло сразу три человека решительной наружности, и гопник просто отвалил с недовольным видом, обещающим мне всякие неприятности.
- Откуда палка? – поинтересовался один из тех троих, кто его спугнул.
Я посмотрел на говорившего, а затем на его приятеля и приятельницу… И сразу вспомнил, кого дурак видит издалека… Впрочем, нет, ребята были явно военные, так что поговорку стоит даже мысленно приберечь на другой случай. Эти трое наверняка в своих капсулах не рыдали, а обстановку сосредоточенно изучали…
Во всей нашей развесёлой компании военных оказалось трое. Двое мужчин и женщина. Их легко можно было отличить в современном земном обществе: по уверенному взгляду и прямой спине. А ещё по поведению, которое как бы намекало, что ребята действительно умеют решать проблемы.
Отчасти так получилось потому, что роботов противника можно уничтожить: роботами и артиллерией. И танки противника можно уничтожить: роботами и артиллерией. И корабли противника можно уничтожить: роботами и артиллерией. И даже пехоту противника можно уничтожить: роботами и артиллерией.
Вот только ни роботы, ни артиллерия не смогут держать территории под контролем. А это, как я понимаю – по умолчанию, и суть, и цель любой войны. Робот слишком рационален, чтобы кого-то жалеть. Ни один алгоритм не сможет описать нюансы жизни и человеческих взаимоотношений на занятой чужими войсками земле. А значит, сначала занимать территорию должны люди.
Это потом туда нагонят специалистов, проложат электричество, поставят магнитные указатели и запустят полицию – кстати, тоже роботов. Но сначала там появятся люди – с оружием и полевыми кухнями. И это даже если на территории и населения-то почти не осталось.
В общем, военные до сих пор служат, не в пример представителям других профессий. И даже кое-что умеют: может, и не как в старых фильмах, где от одного удара кулака разлетались толпы врагов, но явно больше, чем обычные люди. Поэтому на заданный вопрос я ответил предельно серьёзно:
- Из леса, вестимо. Во-он из той лесополосы ниже по склону! – я указал направление. – Если пойдёте, под ноги смотрите. Живности много разной...
- Благодарю… Я, кстати, Сочинец, – представился мужчина, явно используя позывной, а не настоящее имя.
- Кострома, – назвала себя девушка.
- Дунай, – объявил третий.
