"Фантастика 2025-73". Компиляция. Книги 1-13 (СИ) - Степаненко Сергей

Он подошёл к пульту управления, глянул на экран терминала, снова тяжко вздохнул – на экране были только сообщения системы контроля за работой оборудования гелиотанкера.

Соб не понял, что такое шарманка, но решил не переспрашивать:

– Капитан, меня учили в академии, что мы должны спасать своих пассажиров.

– Соб, уймись, – уже тихо злясь, сказал Фет, – ты по какой программе учился? Ай, не отвечай – сам знаю – «МентаКвик».

– А какое это имеет значение? – опешил первый помощник.

– Такое, что это не твои мысли, а навязанные ментальной проекцией установки в твоём сознании, – ухмыльнулся Фет, он почувствовал удовлетворение от того, что может ткнуть своего первого помощника носом в то, по его мнению, дерьмо, которое стало называться образованием. – До этого ты не сам дошёл, пройдя через ошибки, разочарования и стыд! Нет не сам – тебе это навязали, а ты и поверил.

– Капитан, вы не правы, я старательно учился, – сказал Соб, – но вы ведь не жили в таких условиях, в которых жил я.

– И что? Тебя это как-то оправдывает? – скривился Фет. – Чем ты лучше искусственного интеллекта, а?

– Я могу сам принимать решения, – прошептал Соб.

– Что ты там сказал? – не расслышал Фет, но тут же переключил внимание на сигнал вызова.

– «Гелиос Ресорсес» вызывает «Раданкар», ответьте! – прозвучал словно издалека голос девушки-диспетчера.

– «Раданкар» слушает, – Фет подошёл к месту капитана у пульта управления и нажал на кнопку ответа, победно глянув на Соба – мол видишь, нас не забыли.

– Привет Фет! – голос девушки сменился на голос консиньора Эдуарда Менгаара. – Приказываю вам немедленно покинуть орбиту и совершить прыжок в систему Луман шестнадцать!

– Есть совершить прыжок! – бодро отрапортовал Фет, не заметив косой и напряжённый взгляд Соба.

– Фет жду тебя в цветочках, – намекнул консиньор на загул в «Лилиях блаженства», – отбой связи.

Фет снова бросил взгляд на своего первого помощника и стал набирать на экране терминала навигационные данные для прыжкового двигателя.

– Капитан, мы обязаны эвакуировать добытчиков, они, тоже часть компании, – твёрдо сказал Соб.

– Нет Соб, они имущество, – усмехнулся Фет, – а его мы можем бросить.

– Люди не могут быть имуществом, – Соб подошёл к Фету на расстояние вытянутой руки и смотрел прямо ему в глаза.

– Да? Вспомни историю своего континента! – сквозь зубы произнёс Фет. – Люди были, есть и будут имуществом в руках компаний.

Соб без замаха нанёс апперкот в челюсть Фета – уроки бокса, которые он брал в академии, планируя, что станет самым известным спортсменом среди пилотов, научили его выдержке и умению действовать в самый подходящий момент. Тело капитана обмякло и рухнуло на пол, едва не задев головой тумбочку со стоящей на ней коричневой собачкой. Соб подхватив под подмышки, находящегося в глубоком нокауте, Фета, отволок его в каюту и положил на кровать, снял капитанскую карточку и заблокировал дверь каюты:

– Капитан, вам надо хорошо подумать об этике и морали.

Соб вернулся на мостик и отменил процедуру запуска прыжкового двигателя.

Глава 51

Двери шлюз-тамбура с лёгким шипением разъехались в стороны и Габриэль тяжело дыша втащил тело Робера внутрь станции. Сняв с себя скафандр и поместив его на специальный держатель, он вытер катившийся по лицу пот и, опустив взгляд в пол, чтобы переждать накатившее потемнение в глазах, грузно опёрся рукой о стену. У Габриэля раскалывалась голова, было тяжело думать, а каждое движение отдавало резкой болью по всему телу.

«Неужели чужие воспоминания могут вызывать во мне боль? Что не так с ними, почему их вижу только я? – мысли Габриэля текли очень медленно, но он понимал, что надо думать хоть о чём-то, чтобы не сойти с ума от всего пережитого им снаружи. – Надо попить воды – возможно это из-за обезвоживания… – предположил он. – Сколько же я был в отключке?»

Габриэль стал вспоминать, как очнулся лежащим рядом с телом Робера. Как пытался унять головную боль с помощью инъекций, как волок ставшее вдруг неимоверно тяжёлым тело Робера в буровую машину, как всё плыло перед глазами, а он думал о Лее и о том, почему она пришла к Арину. Неужели только ради угона транспортника? Что-то здесь не сходилось и была какая-то дыра в картине его воспоминаний. Но он же прекрасно помнил, как сидел в кабине и смотрел на бившие из разломов в поверхности, теперь уже не совсем мёртвой звезды, плазменные потоки, как интеллект буровой машины выбирал путь среди всего этого хаоса, а он почему-то ощущал себя ребёнком, попавшим на фестиваль фейерверков. И над всем этим буйством оранжевых и красных огней величественно плыла цистерна доставки, на металлическом брюхе которой всё светопреставление превращалось в хитросплетение и игру ярких линий, делающих первые мазки фантасмагорических узоров будущего полотна апокалипсиса.

– Габри, давай помогу тебе дойти до медблока, – вернул его в реальность голос Егора.

– Егор, возьми Арина и вдвоём уложите Робера в капсулу, – Габриэль с трудом повернул голову в его сторону. – Дальше ты знаешь, что делать.

Егор подставил плечо и повёл еле переставлявшего ноги Габриэля в медблок. Там Габриэль собрал все свои оставшиеся силы и самостоятельно лёг в регенерационную барокамеру. Егор запустил на медицинском терминале процесс диагностики и реабилитации. Крышка камеры медленно опустилась, интеллект подал внутрь усыпляющий состав и глаза Габриэля закрылись.

Егор нашёл Арина возящимся в мастерской с какой-то платой управления. Арин приварил точечной сваркой последний провод, осмотрел свою работу и довольно улыбнулся.

– О! Программер снизошёл до железяк, – заметил он Егора.

– Вернулся Габриэль, – мрачно произнёс Егор.

– Один? – перестал улыбаться Арин.

– Он сейчас в камере регенерации, – Егор поджал губы, – а тело Робера лежит около шлюза. Поможешь дотащить его до медблока?

– Твою ж так! Что опять случилось?! – в сердцах воскликнул Арин.

– Узнаем, когда Габри придёт в себя, – сказал Егор.

– Пошли, – невесело произнёс Арин, положив плату управления на верстак.

Вдвоём они дотащили тело Робера до медблока и с трудом подняли, чтобы уложить того в медицинскую капсулу. Арин всё время кряхтел и говорил, что никогда не думал, что Робер будет весить как слон, но на Егора такие попытки хоть немного развеселить его и скрасить ситуацию, почему-то действовали угнетающе. Крышка камеры отрезала тело Робера от внешнего мира, Арин махнул рукой на не переставшего быть серьёзным Егора и пошёл, как он выразился, к своим железякам, а Егор остался смотреть, как медицинский интеллект станции заканчивает проверять состояние Габриэля.

– Тестирование закончено. Диагноз: тяжёлая форма психологической усталости в результате эмоционального перенапряжения, – появилось сообщение на экране терминала.

Медицинская подпрограмма интеллекта станции выбрала из сейфа-хранилища необходимые медикаменты и распылила их в виде аэрозольной смеси в камере, где лежал Габриэль.

– Пациент погружён в регенерационный сон, – появилось очередное сообщение.

– Ну и ладно, – буркнул Егор, – давай-ка займёмся вот этим.

Он подошёл к лежащему в капсуле телу Робера, сдвинул крышку камеры, поднял левую руку здоровяка-командира и обнаружил, уже ставшую привычной, татуировку с производственным номером – ха, эр, пятнадцать, сто тридцать шесть, гэ, а, тридцать три. Сосканировал её, запустил поиск в базе данных гелиотанкера и стал ждать.

С тех пор, как в провалах поверхности вместо активного гелия, стали бурлить потоки плазмы, связь стала менее устойчивой и порой приходилось ждать достаточно долго, пока сервер станции или коммуникатор свяжутся с интеллектом «Раданкара» и передадут данные по системному каналу, а дальше уже интеллект гелиотанкера выйдет в базу данных компании «Гелиос Ресорсес» и отыщет запрошенные сведения.

Егор нажал клавишу закрытия капсулы с телом Робера, проследив как стеклянная крышка плавно становится на своё место, и решил, что дождётся результатов поиска уже на так горячо любимом им рабочем месте – в центре контроля и связи.