Ангел-Хранитель 320 (СИ) - Поль Игорь Владимирович

— Это я в учебке. Впереди — мой командир отделения, — поясняла девушка. — Здесь я на Орлеане, это моя родина. Мегаполис Сент-Луис. Там я и завербовалась. Все лучше, чем жить на пособие. Тут я в отпуске. Оторвалась на славу. Море — парное молоко, так бы и жила там. Только тамошние мужики слабоваты в поджилках.

— Это уже тут, год назад. Учения на Южном материке. Это наш взводный. Неплохой парень, хотя и зануда. А вот это наши ребята. Узнаешь?

— А это где? — спросил Сергей, показывая на страницу со снимками разрушенного города.

Улыбка Магды стала какой-то искусственной, неживой.

— Это Шеридан, шестьдесят девятый год. Второй батальон первого полка. Это наши парни, второй взвод роты «Альфа». Хорошие ребята. — Она прикасалась к молодым лицам сослуживцев, рассказывала о каждом: — Это Ганс. Наступил на мину, обгорел до костей. Это Майк Козелик. Водитель от бога. Сгорел в БМП. Это Иван. Самый молодой. В семидесятом попал под обстрел, оторвало руку по локоть. Новая не прижилась — редкая группа крови. Кто будет возиться с рядовым? Вживили протез и списали на пенсию. Это наш пулеметчик, Джимми Бойскаут. Отморозок с высокой мотивацией. Стрелял во все, что шевелится, но дело свое знал. Прошел психокоррекцию, сейчас сержантом где-то на центральных мирах. Здесь Марчелло. Попал в плен в семидесятом. Перенес пытки, сошел с ума. Его нашли его через месяц, когда проводили зачистку. Сидел голым в холодном подвале в куче своего же дерьма. Джимми тогда окончательно съехал, вышел на улицу и палил во всех подряд, пока не расстрелял всю ленту. Это мы в Сан-Антонио, в самом начале. Тогда все начиналось с патрулирования и комендантского часа. После джунглей такая служба как отпуск. А вот это — Ковбой. Выжил, счастливчик. Этого я уже не помню. Кто-то из молодых. Его шлепнул снайпер сразу же после прибытия. Это наш взводный, Норд. Сейчас где-то ротой, наверное, командует. Его столько раз прикладывало, что я со счета сбилась.

Магда отодвинула альбом, встала.

— Налить тебе свежего чаю?

Сергей кивнул.

— Шеридан, это где? — спросил он.

— Бета Стрельца. Вонючая окраина. Шахты, сталь, кукуруза, кажется, еще какая-то химия.

— Я ничего про это не слышал.

— Ха! Я бы удивилась, если бы кто-нибудь посмел написать про это. Спутники связи были заблокированы. Гражданское сообщение прервано. Полная блокада.

— С кем вы там воевали?

— Сами с собой, — ответила Магда, разливая чай. — Это называлось «Восстановление конституционного порядка».

— Ну и как — восстановили?

— Там теперь такой порядок, что никакая конституция уже и не нужна. Освободили до самого основания.

Они помолчали. Магда смотрела в окно невидящим взглядом.

— В кои-то веки удалось затащить к себе настоящего мужчину, и на тебе — вспоминаем мертвецов, — внезапно сказала она.

— Это я-то настоящий? — удивился Сергей. — Я думал, тебе нравятся такие, как Малыш.

Марта подсела к нему поближе.

— Что бы ты понимал, — снисходительно сказала она. — Крутить романы с братьями-морпехами — все равно что проходить полосу препятствий в постели. Они отличные товарищи, но насчет остального — не из того они теста.

Она ласково поворошила его волосы.

— А вот ты не такой.

— С чего ты взяла?

— Женщины это чувствуют. Ты похож на человека. Это тут редкость.

Сергею показалось, что ее серые глаза потемнели. Ее взгляд манил потусторонней глубиной.

— Тут ведь все искусственное. Все продается. Не успеешь о чем подумать — извольте вашу карточку, куда желаете доставить? Еда, выпивка, деньги, тряпки — все. Для тела — шлюхи на любой вкус. Для души — умненькие девушки из психологической разгрузки. Сисястые куклы для выхода в люди. Только делай, что велят, и тебе не дадут пропасть. А вот близкого человека не сыскать ни за какие деньги.

Ее волосы пахли ромашкой. Сергей боролся с желанием прижать ее к себе, и одновременно боялся, что она примет его порыв за проявление жалости. Она словно почувствовала его состояние, отстранилась, пытливо заглянула в глаза.

— Я несу чушь?

— Не знаю, что ты обо мне вообразила, но сейчас мне очень хочется стать настоящим мужчиной, — сказал он. — Я имею ввиду — для тебя.

— Ничего я не вообразила. Я реалистка, — девушка обняла его за шею и крепко поцеловала в губы. — Еще пять минут, и я накинусь на тебя как голодная волчица. Если хочешь — душ там. Только недолго, иначе я за себя не отвечаю.

Через некоторое время, уставший, как после изнурительного марш-броска, Сергей отдыхал рядом с довольно улыбавшейся Магдой.

— Хочешь выпить? — спросила она.

Он покачал головой.

— А поесть? Я могу заказать пиццу.

— Сегодня я хочу только тебя, — ответил Сергей.

Магда крепко прижалась к нему горячим сильным телом.

— Ты умеешь угодить даме. Только не засыпай.

— Чтобы пропустить самое интересное? Не дождешься.

— Говоришь со знанием дела, — вздохнула Магда. — У тебя есть девушка?

— Кажется, да.

— Так есть или нет?

— Я не успел узнать ее мнение на свой счет.

— Какая она?

— У нее красивые серые глаза и очень чувствительные ушки. Ой!

Она запустила коготки ему в бок.

— Давно ты здесь? — спросил он.

— Почти шесть лет. Заканчиваю второй контракт.

— Я знаю, это не мое дело, но мне показалось — тебе тут не сладко. Почему ты не уйдешь?

— Куда? — спросила Магда, усаживаясь на кровати и подтягивая колени к подбородку. — Ты увольняешься, и у тебя вроде бы есть деньги, но вскоре выясняется, что кроме как убивать, ты ничего не умеешь. Тебя никуда не берут, будто прокаженную. Даже в полицию. У них другой принцип службы, вояк они не любят. Дома своего нет, квартира служебная, уволилась — съехала. Погуляешь, промотаешь пособие, и снова назад.

— И что, никаких перспектив?

— Ну почему же? Можешь делать карьеру тут. Лезь из кожи, получай направление в офицерское училище. Можешь даже закончить университет за счет армии. Но ты остаешься в резерве первой очереди, а потому далеко тебя не отпустят. Так что работать по специальности будешь в закрытом городе, под присмотром. Да и СБ после увольнения гадит, где только можно. Пасет, как козу на лужайке. Как почувствуют, что собираешься завязать или что замешана в нежелательных связях — привет! — сотрут память, останешься дура дурой, без денег, без навыков. Так что я тут навсегда. — Она погладила его по груди. — Так же как и ты.

Он был ошарашен. Вот так просто: раз — и мордой в пыль. Его планы на ближайшие несколько лет рассыпались карточным домиком. Размечтался — трехгодичный контракт, почетное увольнение, возврат на прежнюю работу, кругленький счет в банке. Быть может, билет на Новый Урал. Туда, где на русском говорят чаще, нам на общеимперском. Где слово «русский» не вызывает удивления, словно ты орангутанг, декламирующий стихи. Где причудливо сочетаются доброта и спесь, глупость и высокообразованность, пьянство и природная духовность. На планету, где можно угостить друга пивом, не ожидая, что он в ответ протянет тебе платежную карточку. И что теперь? Провести остаток жизни, напрягая ноги чаще, чем мозги, в обществе единственного друга, который не предаст ни по приказу, ни по убеждению — в обществе вооруженной до зубов боевой машины? С перспективой вскоре превратиться в холодного, сдвинутого убийцу, такого же, как Лихач или Кнут? Он почувствовал себя песчинкой в огромной бетономешалке.

Заметив, как изменилось его лицо, Магда легонько коснулась его плеча.

— Постарайся увидеть в этом хорошую сторону. Многим тут даже нравится. Эта система, когда ей не противишься, неплохо о тебе заботится. Твои дети и родственники никогда не будут голодать, тебе не нужно думать о завтрашнем дне, ты защищен от любого произвола. По сути, ты в касте неприкасаемых.

— Хорошую сторону, — задумчиво повторил он. И без перехода сказал: — Ты красивая.

От неожиданности Магда отстранилась.

— С тобой все нормально? — спросила она.

Он приподнялся на локте, чтобы лучше ее видеть. У нее был узкий мускулистый живот и аккуратные, задорно торчащие грудки.