Сын ведьмы. Дилогия (СИ) - Седых В. И.

— Поручик, вы сняли замечательную киноленту! — хлопнул кинооператора по плечу развеселившийся капитан. — Из кинохроники явствует, что русские заранее подготовили немцам ловушку и спрятали в блиндажах отряд смертников. А когда немцы клюнули на приманку и, заняв окопы первой роты, бросили в атаку пехотный батальон австрийцев, то русские вылезли из засады, перебили отряд немцев и перемололи кинжальным огнём из пулемётов почти весь штурмовой батальон.

— О какой приманке речь? — удивился комбат.

— Об этом знает очень ограниченный круг лиц, — приложил палец к губам контрразведчик. — Некоторое время назад, немецкая полевая разведка захватила в плен адъютанта из штаба. Фамилию я вам озвучивать не буду, но молодой человек из очень известного дворянского рода. Однако самое пакостное, что в руки к немцам попала штабная карта с подробной разрисовкой нашей линии обороны. Очевидно, из неё немцам и стала известна наша слабина на левом фланге. Вот они и придумали, где можно легко прорвать оборону русских.

— И то, что карта попала в руки к немцам, начальнику штаба дивизии очень не хочется обнародовать, — догадался о причине приезда комиссии Вольдшмидт. — Массовое же награждение солдат медалями даст повод злопыхателям задаться нежелательными вопросами. Поэтому об исчезновении адъютанта тоже никому не сообщено.

— Именно так, — хлопнул в ладоши капитан. — Но в свете вашей кинохроники, всё теперь выглядит, как мастерски проведённая операция генерального штаба. Вот только бы теперь адъютанта назад из плена вызволить, а то родня может и вендетту устроить — отдали дитятку на заклание иродам.

— Жаль, официально обмена пленными не производится, — задумчиво почесал затылок поручик, — а то у нас имеется обменный фонд. В лазарете немецкий капитан лечится. Рана пустяковая, можно транспортировать.

— А зачем немецкому командованию так подставляться? — отмахнулся комбат. — Не станут они нелегально с русскими пленными торговать.

— Офицерик немецкий, может, и не так родовит, как наш адъютант из штаба, — подмигнул капитан контрразведки. — Но вот киноплёночку немцы очень захотят заполучить. На ней чётко видно, что немцы попали в заранее расставленную ловушку. В скрытых снегом блиндажах прятались отборные русские бойцы. На кадрах видны последствия ожесточённой рукопашной схватки. Русские вылезли из — под земли и дрались, как черти. Немцам теперь не с руки размахивать ворованной картой и бахвалится пленным адъютантом штаба. Иначе выходит, что русские их провели.

— Если кинохроника попадёт не в те руки, то у немцев в штабе полетят головы, — смекнул, в чём дело поручик. — А ведь мы можем и нашу штабную карту попросить в обмен на киноплёнку. Тогда адъютант, вроде как, и в плен не попадал, и обмен равный будет.

— Да, это был бы лучший вариант, — кивнул капитан. — Оба штаба тогда чистенькими бы остались. Никому не надо скандала. А так: немцы провели разведку боем, русские героически оборонялись. Загубленных солдатских душ на войне никто не считает.

— Вопрос, как теперь организовать безопасный обмен? — задумался комбат. — На глазах у всех такое проводить нельзя.

— Покажем фильм вашему немцу, — стал по очереди загибать пальцы капитан. — Он напишет содержательную записку. Я организую связь с той стороной. Договоримся о месте и времени обмена «товаром».

— У тебя уже есть предложение, — догадался комбат.

— Заболоченный лес, — развёл руками контрразведчик. — Другого укромного местечка не вижу. С полевых позиций никому не углядеть, что в чаще происходит.

— Хочешь моего казака в проводники взять, — понял комбат.

— Твой шаман уже проявлял чудеса лесного ориентирования, — напомнил летний рейд по болоту контрразведчик. Кондрашов отлично изучил материалы по казачку.

— В заснеженном лесу не заблукаешь, Алексей? — обратился к нему комбат.

— Выведу аккурат в точку, которую на карте наметите, — уверенно ответил Алексей.

— Ох, туда — то дорожка прямая, а обратно будем петлять, как зайцы, — тяжело вздохнул контрразведчик. — Не дадут нам немцы спокойно уйти. Точку встречи будут выбирать они. Засаду устроят непременно. И большим отрядом подойти не дадут. Только вчетвером на место выдвинемся, а пятым будет раненый «пассажир», которого на себе волочь придётся.

— Потому и Алёшу Поповича просишь? — грустно улыбнулся комбат.

— Он у тебя и богатырь, и шаман в одном флаконе, — рассмеялся жизнерадостный капитан. — А ещё, ты говорил: он и с пулемёта отлично стреляет. Алексей, с ручным управишься?

— С ручного стрелять не пробовал, — пожал плечами казак. — Но думаю, что справлюсь. Только в густом лесу мне ножами сподручнее воевать.

— Ножами? — поднял брови капитан. Потом глянул на выбеленную стену, где только что мелькали кадры кинохроники. — Да, пожалуй, пулемёт мы с собой в лес не потянем. Налегке будем убегать. Но карабин ты, Алексей, с собой прихвати.

— Лишнее, Ваше благородие, — отмахнулся казак, — лучше я к своему револьверу ещё револьвер у господина поручика попрошу. У карабина скорострельность слабая, да и в лесу на большое расстояние стрелять не придётся.

— С нагана, на каком расстоянии в шапку попадёшь? — прищурил глаз капитан.

— С пятидесяти шагов не промахнусь, Ваше благородие, — усмехнулся казак.

— Да на такой дистанции с пистолета я в ростовую фигуру не всегда попадаю, — недоверчиво нахмурился офицер.

— Так вы стреляете в стоячую мишень, — рассмеялся Алексей, — а я подкинутую шапку дырявлю влёт.

— Жаль, чужой шапки под рукой нет, — не решился поставить на кон собственную капитан. Уж слишком много солдатских легенд он слышал о лихом казаке, чтобы так рисковать. Может, полевой шаман и не умеет на ноги мёртвых ставить, но вот уж обратный процесс у Алёши Поповича отработан до совершенства (капитан только что видел на кадрах кинохроники впечатляющий результат).

— То всё баловство, — отмахнулся от явного ребячества комбат и тяжело вздохнул: — Я так понимаю, что подкрепления из резерва дивизии нашему полку не ждать?

— Так и потери в полку небольшие — полроты только полегло.

— Зато моему батальону придётся вдвое увеличить протяжённость линии обороны. Предстоит вокруг леса траншеи копать и доты новые ставить.

— Из высоких кабинетов, штабным стратегам проблем солдат не увидать, выкручивайтесь сами, — развёл руками капитан.

— Ваше благородие, дозвольте казацкую хитрость предложить, — поднял руку, словно прилежный ученик на уроке, Алексей.

— Валяй, казак, коли не шутишь, — снова рассмеялся капитан.

— Рассказывал однажды мне отец Матвей историю, как, при осаде одной крепости, казаки турок надурили. Чтобы враги не сделали вылазку и поостереглись нападать на малый отряд, казаки ночью лишние костры жгли и чучела в папахах и бурках к огню садили.

— Так по светлому обман всё равно же раскроется?

— Поутру половина казаков уходила из лагеря на конях за холмы, а потом тайком, пеши, возвращалась по балочке. Уходила вторая половина, и также тихо кралась обратно. Пока кони паслись на скрытом от взоров врага пастбище, казаки обустраивали осадный лагерь. В темноте коней пригоняли назад, турки слышали шум копыт. Так казаки морочили врагов, пока настоящее подкрепление не подошло.

— И как сия мистификация будет выглядеть в траншеях? — не смог себе представить капитан.

Вольдшмидт и Ширков тоже вопросительно уставились на хитрого казачка.

— Из других батальонов, по траншеям подойдут солдаты и начнут продвигать линию траншей вдоль леса, валить деревья для блиндажей и дотов. Окапываться можно днём, а вот строить придётся под покровом темноты, чтобы артиллерия не накрыла. Бригады фортификаторов нужно почаще менять, тогда результаты будут заметнее. А солдат из первого батальона партиями отводить, окольными путями, в село. Там полковая банька есть, вот пусть они хорошенько отмоются, побреются, постригутся и получат новое обмундирование. На складе есть запас, мне Семён говорил. Затем строем, с задорной песней, маршируют с окраины села до передовой. По чарке водки на брата выделите — они так горланить начнут, что аж в австрийских окопах слышно будет. И в бинокль любому соглядатаю видно станет: чистенькие бодрые новобранцы на подмогу пожаловали. Вот так и «удвоим» число солдат в батальоне, а после в блиндажах враг нас уже не сосчитает. А ещё хорошо бы пленного немца на допрос в окопы поводить, в урочный час. Русским силу богатырскую скрывать не резон, мы ведь и кино ему покажем — пусть трепещет супостат!