По прозвищу Малюта (СИ) - Берг Александр Анатольевич

Новость о том, что 5 февраля финны запросили перемирия и начала мирных переговоров не стала для меня неожиданной. Зная, как было в прошлый раз, я ожидал это и сейчас, просто сроки сдвинулись и всё, но я был рад этому. Всё же мы слишком разные и финны не успокоятся, если СССР захватит всю Финляндию. Хоть и приготовили своё карманное правительство, но в таком случае гражданской войны в Финляндии всё равно не избежать, а значит половина населения погибнет, а нам оно надо? В моей истории Сталину хватило ума вовремя остановится, надеюсь и сейчас хватит. Неделя прошла в напряжении, на это время установилось перемирие и обе стороны готовились к любому развитию ситуации, однако 14 февраля в Москве было заключено официальное перемирие. К СССР отходили спорные земли Карельского перешейка, на которые он претендовал, а также города Выборг и Приозерск. Граница была отодвинута более чем на сто километров от Ленинграда. Единственное, я не был таким знатоком и не мог сказать, соответствует сейчас новая граница той, что была у меня или нет, или есть какие-то различия, но в любом случае основная цель этой войны была достигнута и угроза Ленинграду была снята. Ещё пару недель мы простояли в Выборге, а затем была погрузка в эшелон.

4 марта 1940 года, Нахабино.

Вот уже второй раз нас встречают на вокзале в Нахабино с оркестром, а рядом стоят наши жёны и дети. Парадным маршем мы маршируем к своему учебному центру, а затем всё снова по прошлому сценарию. Баня, праздничный обед и несколько дней отдыха, а затем было награждение. Старинову, Судоплатову и мне дали по ордену Ленина, остальным инструкторам дали орден Красного знамени. Курсанты получили ордена Красной звезды и медали «За боевые заслуги», награждены были абсолютно все и к сожалению, некоторое получили награды посмертно. За эту войну мы потеряли 46 курсантов погибшими, к сожалению войн без потерь не бывает. Еще полтора десятка курсантов были комиссованы по состоянию здоровья, и тут ни чего не поделаешь, хорошо хоть, что они вообще остались живыми. До мая оставалось всего ничего, а там выпуск первого набора и новый набор в наш учебный центр. Причём к нам снова прислали строителей, строить три новых казармы, а значит новый набор будет на шесть рот больше, четыре армейских и две гэбэшные.

7 марта 1940 года, Кремль.

В кабинете Сталина кроме командарма 1-го ранга Шапошникова, был и командарм 2-го ранга Мерецков. Последнего срочно вызвали в Москву, и теперь Сталин подробно расспрашивал его про ход войны, а также его интересовало, как на войне проявили себя курсанты нового учебного центра войск специального назначения.

-Скажите, товарищ Мерецков, а как себя проявили курсанты школы войск специального назначения, как вам они показались?

-Товарищ Сталин, скажу честно, вначале я отнёсся к ним достаточно скептически, но они быстро показали свою компетентность. Наши успехи при штурме укрепрайона во многом зависели именно от них, а кроме того они навели порядок в наших тылах. Товарищ Сталин, считаю, такие подразделения крайне необходимы в армии.

-Спасибо товарищ Мерецков, мы учтём ваше мнение.

Глава 14

5 мая 1940 года, Нахабино.

Несмотря на мои опасения, курсантам дали доучится до конца курса. Пускай по общему времени он был меньше двух лет, как раз получилось с учётом отрыва на Халхин-Гол и Финскую войну, примерно полтора года учёбы, но благодаря плотности и интенсивности обучения, да еще и участие в конфликтах, как полноценная практика в боевых условиях, то по нынешним временам бойцы считались отлично обученными. Выпуск курсантов обставили торжественно, с построением на плацу и присутствием высокого начальства. На выпуск приехали Шапошников и Берия, а вы что хотели, две роты курсантов от НКВД, вот Лаврентий Павлович и приехал на них посмотреть. А посмотреть было на что, курсанты в парадной форме, и не нынешней с широченными галифе, а в более поздней, удалось мне и новую форму для спецназа отстоять. И полевая, и парадная, как раз позднего СССР, да ещё с кое какими элементами уже РФ, в частности берцами. Так глянешь на них, так такое ощущение, что ты не в сороковом году, а в конце восьмидесятых, начале девяностых. Да и выглядит эта новая форма гораздо красивей старой. А на кителях курсантов, вернее уже полноценных бойцов войск специального назначения горят медали и ордена за Халхин-Гол и Финскую компанию. Одно слово — орлы! А рядом, возле трибуны стоит гранитная плита, на которой установлена латунная пластина с именами курсантов погибших во время практики. Не хочу, что бы про них забыли, они посмертно, навечно вписаны в состав спецназа, фамилия курсанта с датой рождения и смерти и места гибели.

Оркестр играет марши, в стороне стоят и смотрят на это жёны и дети преподавателей школы, всё очень торжественно, да и курсанты должны навечно запомнить этот день. Щелкают фотоаппараты, стрекочет кинокамера навечно запечатляя для потомков первый выпуск нашей школы, и сколько из этих молодых ребят доживёт до победы, я не знаю, но зато могу сказать твёрдо, я сделал всё, что бы они смогли выжить в предстоящей войне. Затем был праздничный обед, а на следующий день началось распределение свежеиспечённых бойцов. Армия это большая деревня, уже все знали о той роли, что сыграли мои бойцы в успехе боёв на Халхин-Голе и Карелии, а потому получить их хотели все. Представляю, какие сейчас в армии бушуют интриги за моих бойцов, а что делать, это первый выпуск, на все армии их не хватит, а хотят все. Проигравшим в подковёрной борьбе придётся ждать второй выпуск, и только я знаю, что выпускать их будем недоучившимися, так как начнётся война и заканчивать своё обучение новый выпуск будет уже на фронте. Но это ещё всё впереди и у меня есть целый год для того, что бы постараться научить их как можно большему. По любому это не те краткосрочные курсы, которые были в 41 году, когда после пары недель обучения молодых парней забрасывали в немецкий тыл, и они там гибли, так как чему можно научить всего за пару недель?

Через неделю после выпуска, когда уехали по назначению последние выпускники, в наш центр стали прибывать новые курсанты. Те, кто успел прибыть раньше, заселялись в казармы, а последние курсанты снова обживали палатки, так как три новых казармы обещали сдать только в начале осени. Составив планы обучения нового курса, и проведя перед ним показательное выступление, а вы что думали, мой первый взвод остался, я своих ребят ни кому не отдам, я в них можно сказать душу вложил, да и мне нужны собственные преторианцы, пошёл к Старинову.

-Илья, хочу на Украину съездить.

-Зачем? Игорь, у тебя что, дел мало?

-Да я за ребят беспокоюсь, всё же опыта у них мало, боюсь, они ошибки наделают, а там за ошибки придётся платить кровью.

-Игорь, скажи проще, тебе пострелять захотелось.

-Несколько пострелять, сколько квалификацию не потерять и заодно ребят подстраховать, пока они опыта не набрались.

-А здесь что?

-План обучения я составил, всё равно сейчас у курсантов на пару месяцев в основном будет только физическая подготовка и теория, я в принципе не нужен.

-Ладно, Игорь, чёрт с тобой, но сначала всё равно лично проведёшь начальные тренировки новичков и только потом поедешь, и что бы к сентябрю был здесь как штык.

-Илья, буду, только я свою группу с собой возьму.

-Ладно, бери и иди уже, вымогатель.

-Спасибо тебе.

10 июня 1940 года, Киев, штаб Киевского военного округа.

-Здравия желаю, товарищ командующий.

-Скуратов?

-Я, товарищ генерал армии. (4 июня 1940 года Жукову было присвоено звание генерала армии.)

-Какими судьбами, ты ведь вроде под Москвой диверсантов готовишь. Хорошо вы и на Халхин-Голе и в Карели отметились.

-Учу, а сюда прибыл, что бы квалификацию не потерять и своих выпускников подстраховать. У вас, как я слышал проблемы на присоединенных территориях, бандитизм вовсю зашкаливает.