Гений клана (СИ) - Нетт Евгений

— Хорошо, но… — Девушка поджала губы и поймала взгляд Элина своими на редкость серьёзными коричневыми глазами. — Это та самая внутренняя война, о которой ты говорил?

— Скорее её предвестники. Мы должны рано или поздно столкнуться, но я не исключаю того, что они начнут действовать сразу же, как только почуют угрозу. Им подконтрольно всего семь анимусов, включая одного золотого, двух серебряных и четверых бронзовых, так что нельзя исключать даже силовой переворот.

— И что тогда?

— Скоротечная война, которой мне хотелось бы избежать. Сейчас не то время, когда мы можем ради стабилизации своего положения ослабить клан, не попытавшись обойтись малой кровью. — Алексия, внимательно слушавшая своего спутника, кивнула — и Элин продолжил, едва та собралась открыть рот. — Предвосхищая твой вопрос — я всё это рассказываю тебе для того, чтобы ты могла избежать участи быть обманутой. Прямое противостояние — это одно, а вот противостояние с заложниками…

— Я понимаю.

— До паранойи тоже не доводи, Лекси. Твоя смерть им не нужна. — Элин нежно поцеловал девушку. — Просто будь осторожна и лишний раз не паникуй.

«А всё остальное оставь мне. Проливать кровь я умею лучше, чем вести заумные речи»

Глава 19

— Для меня будет честью служить вам, господин Элин! — Прошедший все этапы отбора на позицию управляющего юноша, приняв выполненную в металле именную эмблему клана, глубоко поклонился. — Клянусь, ваше доверие будет оправдано!

— Сохрани энтузиазм для работы, Терек Нойр. — Анимус, взглянув на кабинет с пока, — только пока! — небольшим количеством бумаг, предвкушающе улыбнулся. Его первый личный слуга этого, естественно, не увидел, сверля взглядом пол — достопочтенный Генрих постарался, отыскав лучшего кандидата из всех возможных. Образованного, исполнительного и надёжного, но отчего-то чрезмерно энергичного.

— Как пожелаете, господин. — Всё-таки уловивший намёк новоявленный Нойр выдохнул и чуть успокоился — видно, до последнего не мог поверить в то, что его, младшего сына из семьи потомственных служащих ратуши, приняли в клан с правом ввести в него спутницу и детей. Пусть Нойр и находились на самом дне иерархии, но они всё равно стояли на недосягаемой для простых людей высоте — были кланом. Даже самые богатые купцы и владетели не могли получить и толики тех прав и возможностей, что были у носящих фамилии людей с рождения.

А потому о вступлении в клан мечтал каждый горожанин кроме, разве что, слабоумных.

— Приступай. — Элин махнул рукой в сторону стола и шкафов, после чего подошёл к двери. — Послезавтра жду первый отчёт.

— Да, господин Элин!

Закрыв дверь за своей спиной, перерождённый поймал на себе взгляд проходящего мимо соклановца, который тут же скрылся в одном из помещений.

«Как же это противно — видеть в каждом незнакомом лице потенциального предателя…»

Очевидно, что старейшины должны так или иначе пытаться вызнать об Элине и его начинаниях как можно больше, но одно дело — знать об этом, и другое — ощущать на своей спине частые, пристальные, липкие взгляды. Анимус никогда не был паникёром, но столь резкий переход от полного нежелания даже смотреть в его сторону до слежки на грани раскрытия не мог не напрягать

В конце концов, и Сократ, и Палес были многое повидавшими на своём веку людьми. Умными людьми — иначе они никогда не смогли бы поставить главную ветвь клана в такое положение. И если бы Элин знал старейшин чуть лучше, то картина могла бы проясниться, но чего нет — того нет: редкие встречи в «прошлом», да не менее редкие в настоящем — вот и все источники информации помимо тех скудных сведений, что сумел собрать отец.

А вот находящиеся по ту сторону баррикад старейшины его знали хорошо. Старого Элина, конечно же. И сейчас, глядя на нового, едва ли что-то понимали. А непонимание — это всегда страх, могущий вылиться во что угодно.

Шагая по тихим, пустым коридорам, перерождённый неизбежно возвращался к мысли о предотвращении внутриклановой войны. Для этого требовалось лишь лично убедиться в намерениях старейшин, а после калёным железом выжечь очаги болезни. Но семь анимусов и десяток воинов — это всё ещё семь анимусов и десяток воинов. Случись им всем оказаться верными слугами старейшин, и крови будет пролито слишком много: сыновья мстят за отцов, матери — за детей, а сёстры — за братьев. Так или иначе, но всех тех, кто был близок к лидерам и представителям проигравшей во внутриклановой борьбе стороны беспощадно вырезали, делая исключения лишь для перебежчиков. К последним можно было отнести Хору, принявшую сторону Элина, и…

Всё. Остальных, если они вступят в бой, придётся уничтожить.

И ключевое слово здесь — если.

— Отец. — Элин, стуком обозначив своё прибытие, открыл дверь и вошёл в кабинет. — Я хотел бы с тобой обсудить пару моментов касательно внутриклановой политики.

— Это касается старейшин?

— Всего клана, отец. Я долго думал над тем, как можно устранить угрозу для главной ветви и избежать чрезмерных потерь, и пришёл к тому, что старейшины, должно быть, озадачены тем же вопросом. Именно перспектива лишиться многих соклановцев — тот ограничитель, который не позволяет начать действовать ни нам, ни им. Иными словами, без твёрдой уверенности в успехе на переворот старейшины не пойдут.

— Я думал об этом. — Дорш согласно кивнул. — Но твои дела могут вынудить их отбросить этот, как ты выразился, ограничитель. Иначе ты войдёшь в силу, и их не поддержат собственные люди.

— Всё так. Но моё предложение заключается в том, что мы, будучи правящей ветвью, можем спровоцировать старейшин на активные действия… — Элин выдохнул, посмотрев в глаза отца с твёрдым намерением считать всё, что тот подумает о его словах. — … упразднив совет клана.

— Что?.. — Лицо мужчины исказилось, а он сам, казалось, впал в полушоковое состояние. — Это невозможно. Попрание традиций, всего уклада…

— Если традиции мешают росту — их нужно выкорчёвывать с корнем, отец. И если ты выслушаешь мою идею, то, вероятно, тебя такой вариант устроит. Я начну?

Дорш с укором посмотрел на сына, но причин отказать так и не нашёл.

— Попробуй, Элин. Но я очень сомневаюсь в том, что ты сможешь убедить меня пойти на такое безумие. — Глава клана расслабленно откинулся в кресле, в то время как Элин поступил совершенно иначе — подобрался и убрал руки за спину, заставив Дорша на мгновение увидеть перед собой не четырнадцатилетнего юнца, а матёрого, умеющего держать лицо интригана.

— Наша власть в клане абсолютна, и прямо её оспорить — значит устроить переворот. Сейчас, не считая тебя, отец, кланом управляют подчинённые тебе старейшины. Всего четыре ветви, не считая нашу, из которых две — Сократа и Палеса — однозначно настроены против нас. Они равномерно распределяют между собой все обязанности, но можешь ли ты указать на того, кто отвечает, скажем, за обучение анимусов и воинов? Нет. Потому что ответственность на себя брать не хочет никто, и это продолжается уже много десятилетий. — Элин ничего не приукрашивал и не расставлял акценты так, как хотелось ему — наоборот, говорил чистую правду. — После того, как сто двадцать лет назад мы потеряли многих анимусов, от союза с Нойр отказались те, кто компенсировал наши недостатки, но из-за состояния клана на тот момент об изменениях не шло и речи: мы вполне могли исчезнуть как клан, если бы соседям было, что у нас отнять…

Историю своего клана Элин всегда знал хорошо, но в молодости был слишком глуп и наивен, чтобы сделать какие-то выводы, а после ему это уже было не нужно — ведь не существовало больше ни Нойр, ни Китежа. Зато сейчас, по мере погружения в дебри политики и следующей с ней рука об руку истории, перерождённый открывал для себя всё больше и больше нового. Стремительные взлёты и падения кланов, попытки утопить соседа и вскарабкаться по его агонизирующему телу повыше, безумные планы — это несло в себе ценный опыт, который Элин, после разговора с Юстианом, рассматривал вдвое тщательнее, порой действительно обнаруживая правду под толстым слоем лжи.