Инженерный Парадокс 4 (СИ) - Сапфир Олег

Думал уже Клешнёй на пузатого «щёлкнуть», но Федя жестом бойцов отогнал, типа «не лезьте». Ну ладно, пойду тогда сам, послушаю, что там такое творится. Ну кроме перезвона золота, конечно. Кстати, Кирпич рассудил так же: с совершенно непричастным видом и ракетомётом на плече встал неподалёку от Феди, рассматривая облака.

— … совсем и в край охерели! — возмущался толстяк. — Фёдор, ты вообще что творишь? У вас банд, кроме твоей в округе не осталось! Вы вырезаете их на хер! Это конченный беспредел!!!

— Молнии получили ответку… — начал было Фёдор, на что пузан с оглушительным звоном подпрыгнул.

— Да что ты мне лепишь⁈ Какую ответку⁈ За то, что откупное попросили?!!

— Федь, а Федь, — подал я голос.

— Марк, я…

— Да ты-то ты, просто, по-моему, этот тип нам мешает трофеиться, — высказал я наблюдаемое.

— И да! — продолжал подпрыгивать толстяк. — Вы же дома разбираете! Это что за хрень?!!

— Это нам надо. Смотри, и не говори что не видел, — достал я планшет, демонстрируя запись визглявых воплей посланца Молний перед Гаражом.

Вообще, если на чистоту, я Молний провоцировал. Конфликт подвис, и надо было его разрешить до моего отъезда. Да и вероятность того, что они — вменяемые типы, получат компенсацию и займутся своими делами… Ну, был. Процентов пятнадцать где-то. Потому я отправил стволы «пошикарнее», а не деньги или что-то такое.

Ну а пузан выпучив глаза смотрел запись. И учитывая то, что нёс с экрана посланец… Ну даже по «классическим понятиям» Гаражные могли просто перебить всех Молний с семьями. За один «гнилой базар», про «предъявы» не говоря.

Толстяк посмотрел, зыркнул на Федю, на меня, на Кирпича и ракетомёт Кирпича. Потом на загружаемые на грузовики блоки. Сплюнул в сторону, махнул рукой, уместил телеса в лимузин и укатил, слова не говоря.

— Сработало, однако, — облегчённо вздохнул Федя.

— А чего могло не сработать-то? — озадачился я.

— Да… считай, видео — «не по понятиям». Должны «уважаемые люди» сказать, — сообщил Федя.

— Бред какой-то, — оценил я шакалу оценки. — Слушай, Федь, есть к тебе предложение.

— Мне уже не нравится, — хмыкнул атаман. — Но продолжай.

— Да пошли эту запись, — помотал я планшетом, — всем этим «понятийным»…

— Это…

— Да, ты только что говорил. В конце вставляем фото этих руин… хотя лучше штаб-квартиры, тут и руин не останется. И что-то вроде — «не надо так делать».

— Хех, — оценил Кирпич.

— Ну-у-у… — задумался Фёдор. — А вообще — не помешает, наверное. Мы не отказываемся, не предъявляем и не бычим. Просто предупреждаем, что «так делать плохо», — фыркнул он. — Может, вправду поможет.

— И не будут мешать трофеиться, — покивал я.

— Эти не одни были, зуб даю, — подал голос Кирпич. — Гаражные уже на слуху. Если полезли так нагло — то чуяли, что за спиной есть сила.

— Так вы поэтому так… сорвались? — прищурился Федя, на наши кивающие физиономии. — Ладно, проехали. Но хоть будите, вояки фиговы!

— Да, ты — сила, Федь. Как ты на коляске, с пулемётом… А крик какой грозный!

— Мощь, едрить в качель! — поднял Кирпич кулак, демонстрируя мощь описанного.

— Идите в жопу, — надулся Федя, но не выдержал, рассмеявшись.

Шоссе на подъезде к Восточному Вокзалу, Верхний город, Новгород

Ольга и Светлана сидели, плотно прижавшись друг другу и молчали, переглядываясь. Полтора года назад они, полные надежд, покинули родной город, отправившись в столицу. С наивной мечтой стать богатыми, знаменитыми… Впрочем, реальность оказалась отличной от мечтаний: две кузины (хотя их часто принимали за сестёр) оказались… никому не нужны.

Модельные агентства, студии, кинематограф… всё это оказалось не для них. Хотя, оказавшись в ночном клубе Верхнего Города они подумали, что удача повернулась к ним лицом. Да, танцевать у пилона, да, тереться о клиентов… Но деньги такие, какие в заштатном Челябинске им и не снилось. Да и восхищение мужчин льстило, а к сексу их не принуждали, уж силой — точно.

Правда длилось это благолепие до поры. Некий аристократ, отдыхающий в клубе… просто забрал их. Плюнув на охрану, оттолкнув возражающего директора… И начался кошмар, который они ОЧЕНЬ старались забыть. Продлился он почти год, после которого кузины оказались в Нижнем городе, трущобах Новгорода, в статусе… рабынь на продажу.

И вскоре их купили, и первое время, после кошмара с аристократом, роль наложниц Проныры показалась им раем… Но вскоре Проныра начал пить, срываться на них… И если изощрённым садизмом проклятого аристократа он не отличался, то отличался просто жестокостью в пьяном виде. И срывал неудачи на подвернувшихся под руку… И перед ними замаячила уже не вечность пыток, а банальная смерть от побоев. И пару раз Ольга и Светлана были на её грани.

Поэтому, убедившись, что «говорящий телевизор» — не бред, они внимательно выслушали обратившегося к ним парня. Предлагавшего… свободу, отсутствие избиений, деньги и путь домой, где их, скорее всего, уже похоронили в мыслях родные.

Но выслушав предложение, они внутренне отказались. Убивать Проныру им было откровенно страшно, да и не делали они этого никогда. Пока они не увидели, до какого состояния довёл их «хозяина» «наниматель». Проныра мало того, что был пьян — он был в бешенстве, которого никогда не видели кузины.

И переглянувшись, они прочитали в глазах одну мысль: нам не жить. Что бы и как бы ни случилось в дальнейшем — Проныра просто убьёт их мимоходом, сбрасывая накопленное бешенство. После чего сестры кивнули друг другу, взяли по столовому ножу, которым резали фрукты для Проныры. И одновременно воткнули их в низ спины атамана Молний.

Первое время им было невозможно страшно, Светлана даже еле удержала Ольгу, которая направила нож на себя, желая покончить с нескончаемым кошмаром. Но… парень их не обманул. Через четверть часа появились какие-то военные, которые даже привезли одежду, а не тряпки наложниц, больше демонстрирующие, чем скрывающие.

Но страх не пропадал: они видели лицо этого парня, а последние месяцы их приучили, что десяток рублей — не слишком высокая цена за жизнь. Впрочем, оставалась надежда на смерть без мучений…

Хотя сейчас она дрожала: в то, что их отпустят верилось слабо с самого начала. А лимузин, едущий по Верхнему напоминал аристократа-садиста: дать надежду, чтобы медленно её растоптать. Сёстры не выдержали напряжения, обнялись. И Ольга прошептала Светлане:

— Двери не закрыты. Бросимся на дорогу вместе. Если…

— А зачем? — недоумённо обернулся молодой парень, сидящий вместе с водителем. — Ей, девки, вы дурные какие-то! — покачал он головой. — Не сметь бросаться на дорогу! Нам Марк приказал вас на поезд посадить!

— Э-э-э…

— Копчёный, тормозни-ка, — сказал парень. — А то ведь убьются, а нас Марк… не знаю, что сделает, но знать не хочу! Сяду с ними, пригляжу.

— А нахера? Приехали уже, — притормозил водитель перед величественным зданием вокзала.

— Так, девки, я вас пока на поезд не посажу — не успокоюсь, — решительно ухватил их за плечи парень, таща в задние вокзала.

Сёстры обречённо, но уже с оттенком надежды шли за ним, через каких-то людей, жандармов, людей в форме… Пока не оказались в просторном купе поезда, с двумя шикарными диванами.

— Так, доставил, — выдохнул парень. — Нет, вы точно дурные, хоть и красивые! — обвинительно уставился он на них. — Ладно, хер с вами. Вот бабло, — положил он на стол купе сумку, открыл… и она оказалась заполнена крупными купюрами! — От Марка вам спасибо, и пожелание удачи. И не хер красивым девкам с баблом дохнуть!!! — вдруг бешено рявкнул он, от чего девушки в ужасе сжались, после чего вышел, хлопнув дверью.

— Света… — буквально пролепетала Ольга.