***
Как оказалось, отважные пленители бога Ареса держали его скованного цепями в горной пещере, где некогда жил жуткий медведь-людоед, скончавшийся от несварения желудка, после того как пожрал одного странствующего философа-диалектика.
Аполлон с Фидиппидом высадились с летающей тучки в окрестностях пещеры, пользующейся у местных очень дурной славой.
Стараясь не привлекать к своим колоритным персонам излишнего внимания, переговорщики неспешно шли горной тропою внимательно осматривая ближайшие кусты, из которых в любую минуту могли выскочить полоумные сыновья Алоэя.
Через некоторое время посланники с Олимпа нагнали странного седобородого старца в запыленном хитоне, который медленно брёл в гору, неся в вытянутой руке горящий факел. Дело было ранним утром, а посему повелитель высоких искусств страшно заинтересовался удивительным путником.
- Эй, отец! – окликнул незнакомца лучезарный олимпиец.
Старец остановился, удивлённо обернувшись:
- Чего тебе, добрый человек?
- Зачем тебе эта штука?
- Какая штука? – не понял путник.
- Факел!
- Вот уже долгие двадцать лет брожу я по многострадальной Греции… - грустно затянул незнакомец. – Ищу честных людей!
- И как успехи?
Старик грустно вздохнул:
- Пока что ни одного не обнаружил!
- Днём значит с огнём? – расхохотался Аполлон. – Зовут то тебя как, папаша, если это не большой секрет?
- Называйте меня Безымянным Философом… - с большим достоинством ответил путник. – Безфилом если сокращенно…
- А… так ты из этих… - разочарованно махнул рукой повелитель высоких искусств. – Дармоедов-словоблудов… а я то думал, ты просто обыкновенный сумасшедший… Кстати, как тебя сюда-то занесло?
Пропустив мимо ушей обидные слова, безумный философ гордо ответил:
- Дошла до меня людская молва, что живёт где-то здесь в пещере на верхушке холма единственный во всей Аттике беспорочный человек. Как только увижу я его, наконец, обрету покой и навсегда погашу свой проклятый факел. Ведь я давал обет никогда не гасить его, пока не найду хотя бы одного честного человека…
- Абсолютно бесполезное занятие… - усмехнулся Аполлон. – Пожалей себя, батя. Ну сам посуди, в твои то годы этакие страсти… Сидел бы себе на бочке с критским вином в прохладном погребе и бед никаких не знал…
- Э нет, молодой человек… - добродушно отвечал старец. – Такой досуг удел слабых умом и духом. Я же рождён для великих дел!
- Можешь поворачивать обратно! – раздражённый упрямством философа, проговорил повелитель высоких искусств. – Того, кто жил в нужной тебе пещере, видимо давно растерзал горный медведь…
- И всё-таки я проверю… - не сдавался не в меру ушлый дедушка.
- Как хочешь! – пожал плечами Аполлон, делая знак отмалчивающемуся в сторонке Фидиппиду возобновить подъём.
***
На полпути к пещере произошло то, что в общем-то и должно было произойти. Густые кусты справа от дороги неожиданно затряслись и оттуда грузно вывалился бритоголовый Эфиальт, вооружённый длинным самодельным копьём.
- Ну? – не очень дружелюбно осведомился он, оценивающе осматривая живописную троицу. – Чё припёрлись?
- Переговоры! – храбро выступил вперёд Фидиппид и помахал перед носом лысого головореза белым куском ткани, в которую недавно смачно сморкался.
- На кой? – удивился Эфиальт.
- Так положено!
- Кем?
- Всемогущими олимпийцами!
- Ладно, сейчас! – на удивление легко согласился бритоголовый и два раза отрывисто прокричал, неумело эмитируя ночной крик филина.
Из ближайших зарослей послышался аналогичный протяжный звук, затем на дорогу выбрался От, вооруженный широким веслом.
- А это ещё кто? – спросил он, указывая на подслеповато щурящегося философа.
- Это вам замена вместо двадцати девственниц! – не моргнув глазом выдал Аполлон, которого грозный вид могучих братьев немало позабавил.
Эфиальт медленно вразвалочку приблизился к сумасшедшему старцу и внимательно того оглядел:
- И на кой нам эта старая развалина?
- Какая от него, собственно, польза? – подержал лысого брата От.
- Места занимает мало! – принялся перечислять покровитель высоких искусств всевозможные положительные стороны этакого приобретения. – Почти не ест. Глуховат. Подслеповат. В меру безумен. Одним лишь своим присутствием облагораживает бренное существование любого грека…
- Не а… - отрицательно покачал головой Эфиальт. – Нам такое счастье не нужно… Где девственницы?
- Мы готовы выполнить все ваши требования, друзья, - вмешался в разговор Фидиппид. – Все, кроме единственного, того самого про девственниц…
- Э… так совсем не пойдёт… - возразил От, положив на плечо своё боевое весло. – Мы так не договаривались…
- А мы с вами пока что вообще ни о чём не договаривались! – грозно выдвинулся вперёд Аполлон.
- Эй, долговязый… - обратился к марафонцу Эфиальт. – Ты в этой компании, как мне кажется, выглядишь наиболее нормальным. Скажи, кто этот белокурый цыплёнок, что всё время лезет вперёд со своими глупыми комментариями?
- Как ты меня назвал? – жутким шёпотом уточнил олимпиец.
- Так, спокойно! – Фидиппид примирительно поднял обе руки. – Прошу вас, давайте только не ссориться. Как там заложник, с ним всё в порядке?
- Сожрал сосновую шишку и неустанно матерится! – ответил От. – Сначала мы затыкали уши воском, но потом, заинтересовавшись, стали записывать и оказалось, что он ни разу… вы только себе это представьте… ни единого разу не повторился…
- Узнаю старину Ареса! – улыбнулся немного остывший Аполлон.
- Дайте-ка я вас поближе рассмотрю, касатики! – неожиданно оживился безумный философ, как видно последние пять минут пребывавший в состоянии глубокого короткого сна с открытыми глазами.
- Эй, дед, ты это… не балуй… - испуганно отшатнулся от старца Эфиальт, когда тот приблизил к его лицу горящий факел.
- Вижу благородное юное лицо… - беззубо осклабился вечный искатель ускользающей истины. – Печать немалого ума и упрямства лежит на широком крепком лбу. Славные дела ждут тебя, о благородный юноша, вот только…
- Что только? – с тревогой спросил Эфиальт. – Говори скорее, дед, не томи…
- Твои чудесные золотистые кудри… Куда делись они, ответь мне?
- Всё с ним ясно! – От бережно отвёл часто моргающего старика к обочине дороги. – Параноидальный бред, отягощённый обширным старческим слабоумием. Вы зачем его сюда притащили?
- Да никуда мы его не тащили… - слегка возмутился Фидиппид. – Он сам пришёл…
- Ну так как там с девственницами? – напомнил Эфиальт, нетерпеливо теребя набедренную повязку. – Будут к концу дня? Или мне можно уже идти отрезать ухо вашему дружку?
- Иди-иди! – разрешил ему Аполлон. – Только смотри, чтобы потом крепко не пожалел!
- Это угроза?
- Думай как хочешь!
- Так! – оказавшийся наиболее здравомыслящим От, бросив безуспешные попытки отобрать у странствующего дедушки факел (которым тот между прочим подпалил себе бороду в нескольких местах) встал между уже готовыми вцепиться друг другу в глотки лучезарным богом и дерзким смертным. – Люди, сохраняйте спокойствие! Не может же быть так, чтобы мы не смогли, в конце концов, договориться!
- Не может… - согласился Фидиппид, уже было собравшийся вызывать при помощи волшебного браслета мощное подкрепление прямо со светлого Олимпа. – Проблема в том, что на летающем острове нет ни одной девственницы.
- И это горькая правда! – сокрушённо покачал головой Аполлон.
- Но ведь женщины там есть? – возразил нервно поигрывающий копьём Эфиальт.
- Есть! – честно признался марафонец. – Но все они замужние!
- Вот же незадача! – в сердцах выкрикнул бритоголовый и нагло плюнул прямо на золотую сандалию повелителя высоких искусств.
- Это что?!! – не поверил своим глазам лучезарный олимпиец, указывая на смачный плевок, после чего без лишних разговоров заехал оборзевшему смертному кулаком прямо в широкий блестящий лоб.
