Дальше требовалось шить. И тут Неждан крепко задумался.
Здешний обычай был какой?
Летом носили рубашку. Прямо на голое тело. Длинную. Самого разного материала, но, чаще растительного. Максимально просто кроя. Без использования даже ластовиц и клиньев.
С наступлением же холодов не делали ничего лучше, чем надеть сверху еще одну рубаху. А если совсем плохо — две. Через что формируя многослойный композит. С дополнительным утеплением с помощью, если, конечно, оно требовалось. Кстати, плащи здесь очень широко бытовали. В том числе и такие кондовые, толстые, выполняя, по сути, функцию этакий эрзац пальто.
Вот и все [92].
Шубы же не практиковались. Просто в силу того, что этого особенно не требовалось. Ведь и зимы стояли мягкие, и лазить особенно по лесам было не нужно. Разве что в лес за хворостом бегать. Но его старались по теплому периоду заготавливать, чтобы не выковыривать потом из-под снега…
Неждан поначалу хотел поступить так же.
Ну а что? Работает же.
Но, поразмыслив, решил делать сразу хорошо. Переходя, так сказать, на следующий уровень развития.
Одна беда — кроить и шить он не умел. Как и все остальные в собравшейся компании. Нет, заштопать дырку или там приладить портянку при нужде — пожалуйста. Но что-то большее они никогда даже и не пытались. Это было женской функцией в местном обществе, и мужчины занимались этим только от особой нужды.
Делать раскройку?
Никто не знал как.
Поэтому кусок ткани прикладывали к телу и отмечали угольками. Подрезали. Остро отточенным ножом на липовом брусочке. Потом еще. И еще. Пытаясь состыковать и подогнать все чисто визуально, то есть, на глазок.
Потом сшивание покрышки и подкладки по отдельности и между собой. Костяной иглой, которую пришло по случаю делать.
Далее набивка и простежка.
Ну и, наконец, отделка с установкой накладных карманов и предельно простой фурнитуры из петель для шнуровки…
Неждан сшил стеганую куртку с длинными руками, стоячим воротником и подолом до середины бедра. Сверху грубая конопляная саржа, снизу подкладка из более мягкого крапивного полотна. Внутри — набивка конопляными волокнами. Получив на выходе вполне добротный гамбезон.
Тепленько.
Уютненько.
И карманы есть.
Карманы!
Как же давно он о них мечтал. А уж как местные на них смотрели, когда поняли для чего они…
— А такие рубахи где носят? — спросил Вернидуб, когда Неждан проводил очередную примерку уже почти готовой стеганой куртки.
— Нигде. Сам удумал. Да и какая это рубаха? Гамбезон же. Куртка стеганная. Как она еще называется? Тегиляй? Или как еще? Если хлопком набивали, то можно было бы сказать ватник. А так… даже не знаю. Стеганка?
— Натурально сам придумал? Али подсказывал кто? — поинтересовался ведун.
— От них никуда не деваться, — улыбнулся парень, максимально искренне солгав. — Пока ткали, я вспомнил о такой куртке, будто всю жизнь знал. И вон как славно выходит.
— Жарковато. — покачал головой Борята.
— Так, ты шнуровку распусти.
— С рубахами сподручнее.
— Тут другое дело. Видишь, какая она упругая и толстая тут? — потыкал он пальцем в валик.
— Да. Только совсем неясно для чего. Вон — рядом же тонко. Тепло же станет уходить через ту узость.
— Это немного для другого, — улыбнулся Неждан. — Представь, что поверх этой одежды надета броня кольчатая.
— Эко ты хватил! Где же ты ее возьмешь?
— Представил?
— Ну… да, представил.
— Сама она крепкая, но гибкая. Если же под ней же вот такая упругая и тугая одежда, то от ударов, стрел и прочего сообща они будут защищать намного лучше, чем по отдельности.
Борята на него глянул подозрительно.
— Что смотришь? Думаешь не так?
— Неужто ты умыслил кольчатую броню себе делать?
— Пока не знаю.
— А можешь?
— А чего тут мочь? Бери да делай. Только инструменты сначала надо сработать, да оснастку, да другого много всякого… — задумчиво произнес Неждан.
— Неужели правда можешь?
— Ты же видел и топор, и молоток, и клещи, и ножик. Мыслишь тонкие прутики ковать да завивать их сильно труднее? Даже если потом пробивать да заклепывать. Дольше — да. Нуднее — безусловно. Но работа простая. Любой из нас ее может делать, если руку набьет.
— Так уж и каждый?
— Если добрую оснастку сделать, то только совсем дурной и безруки не осилит. Но кольчуга — это дело дальнее. Ныне металл на иное надобен. Даже самая простая это десятка два топоров, которые нашим ой как нужны. Поэтому, возможно, я буду делать иную броню.
— Какую же? На всякую надобен металл.
— Можно из ткани клеить, как древние эллины. Можно из костяных пластинок собирать на основе или шнурках. В любом случае — время нужно и рабочие руки. Вряд ли этой зимой сподоблюсь. А эту стеганку поношу. Обвыкнусь. И погляжу, где что не ладно вышло. Может, даже переделаю.
— Ему такую же хочешь делать? — указал Борята на Вернидуба.
— А отчего же нет? И вам бы сделал, коли имелось под рукой больше конопли с крапивой да время для того.
— Дело ладное. Надо бы баб тем озадачить и пошить их, — серьезно произнес Борята.
— Про карманы только не забудь, — улыбнулся Вернидуб. — Их ведь можно пришить и к рубахам.
— И к штанам тоже можно, — заметил Неждан и задумался.
— Что? Что-то еще «вспомнил»?
— Да. Можно штаны интересным образом шить. Вот тут — шире. И с боков врезать карман, уходящий внутрь. Глубокий. — начал он рассказывать про обычные армейские галифе, которые бытовали в первой половине XX века. — В них и тяжелые вещи можно положить. А чтобы штаны сами не спадали надобно использовать подтяжки. Это просто кожаные или плетеные полосы. Одевают их вот так, — показал он рукой на себе, — и крепятся на пуговицах здесь и здесь.
— Вернусь — точно бабу озадачу, — покивал старший в этом «клубе» Перуна. — Да и обувкой твоей деревянной. На нее даже смотреть больно. Кажется, будто ноги в кровь собьешь. А оно вон как выходит…
— Две обмотки спасают. — улыбнулся Неждан. — Только вы про масло льняное не забудьте. Его варить надобно, да пропитывать им слой за слоем, давая просохнуть. И лучше в тепле, чтобы поглубже впитывалось.
— Да понял я, понял. — вернул улыбку Борята. — Ты уже сколько раз рассказывал?
— Повторение — мать учения. — назидательно произнес парень. — Кстати, может, еще разок поработаем копьями? Хочу посмотреть, как стеганке буду двигаться.
— Не надоело? — усмехнулся Борята.
— Тяжело в учении, легко в бою! — вновь выдал обыденный для него афоризм Неждан.
Борята не был уверен в правоте этих, но и отказываться не стал. И уже несколько минут спустя Неждан медленно переступал, двигаясь по кругу с Борятой.
Лицом к лицу.
Друг напротив друга.
С палками в руках, имитирующие копья…
Глава 10
166, ноябрь, 22
— Падал прошлогодний снег. — беззвучно прошептал Неждан, глядя на первые снежинки, медленно опускавшиеся на землю. Где и таяли, едва ее коснувшись.
Несколько секунд поборолся с тем, чтобы высунуть язык и попробовать их на вкус. Но не решился. Мало ли какая птица пролетать в этот момент будет?
Вздохнул.
И вновь уставился вдаль — туда, к излучине, где почти уже скрылись из вида Борята с его ребятами. Они бы еще остались, но погода подкачала. А ну как морозы ударят? Но и на том спасибо. Почти месяц тут прожили, крепко подсобив с одеждой и иными делами. Формально они этого делать не могли. Однако в связи с явно грядущими потрясениями — плюнули. Заодно и себе кое-что приобрели, увозя с собой не только комплект разгрузки с дротиками, пулями, атлатлем и пращей, но и бумеранг, а также простенькую оснастку для работы с кремнем…
