Иосиф Давыдович вежливо улыбался и что-то отвечал словоохотливому рабочему, Вера нервно хмурилась, а Сашка пытался сообразить, что можно сделать завтра. Лучше бы всего, конечно, перехватить Мельникова ещё до того, как тот умчится по делам. А не получится Мельникова, значит, придётся поговорить с Алиной. А может, самому попробовать подделать отчёт? Сашка быстро просчитывал все возможные шаги, и ему даже начало казаться, что всё у него получится. Главное, не нервничать и не суетится. И — лифт остановился на шестьдесят пятом этаже, снова заскрипел дверями — и провести сейчас через КПП Иосифа Давыдовича.
Ребята со старым учителем медленно вышли из лифта. Площадка, несмотря на то, что комендантский час ещё не наступил, была абсолютно пуста. Будка охраны равнодушно сверкнула тёмными окнами. Ощетинились вертушки турникетов. И охранник, подпирающий двери КПП, при виде их троицы, лениво и как-то расслаблено положил руки на висевший на груди автомат…
Вера с Сашкой, не сговариваясь, переглянулись.
Человек, равнодушно следящий за их медленным передвижением, не был простым охранником — он был военным.
Это потом Сашка узнает, что по личному приказу полковника Караева на некоторых КПП обычная охрана была заменена военными, и что именно на такой КПП им и не повезло напороться, но сейчас, едва переставляя ноги, приноравливаясь к черепашьему шагу старого учителя, он не сводил глаз с автомата и сильных рук, любовно оглаживающих блестящий ствол, и пытался сообразить, что здесь делают военные.
— Саша, — тихо произнесла Вера. Она, как и Сашка тоже догадалась, что парень у турникета — военный (охрана в Башне была вооружена исключительно шокерами), и в её голосе Сашка уловил едва заметную панику.
— Сейчас, — пробормотал он. — Сейчас что-нибудь придумаем.
Сашка попытался накинуть на себя наглый и самоуверенный вид, вспомнил выражение лица Анжелики — высокомерное, слегка презрительное, с которым она всегда общалась с прислугой и подчинёнными, и сделал неуклюжую попытку скопировать его.
Военный вопросительно смотрел на них. Сашка вынул из кармана пропуск, протянул, надеясь, что обилие красных отметок произведёт на того впечатление. Произвело, наверно. Тот вытянулся, недоверчиво стал вглядываться в фотографию. Потом перевёл взгляд на Веру, и Вера, не мешкая, подала ему свой пропуск вместе с разовым, специальным, который Сашка подделал. Когда они спускались вниз, всё прошло без сучка, без задоринки, никто до них не докапывался. Да и сейчас вроде тоже. Хотя говорить, что пронесло, было ещё рано. Оба пропуска, и Сашкин, и Верин, вместе с разовым, пока оставались в руках военного, а вертушка турникета, преграждающего им путь, была опущена.
— Третий пропуск, — военный кивнул в сторону Иосифа Давыдовича.
— Он со мной, — Сашка постарался, чтобы его голос звучал твёрдо и уверенно.
— Пропуск, — уверенность в Сашкином голосе не произвела на военного никакого впечатления. Он даже с места не двинулся.
Сашка уже собрался выдать заготовленную версию, глупую, как и весь их план, но другой у него не было. Шестым чувством он понимал, что этого парня с равнодушным круглым лицом ничем не проймёшь — перед ним типичный служака, зарабатывающий себе звёздочки на погонах, — но волновало его даже не это. Из будки КПП доносились голоса, а через мутноватое стекло можно было разглядеть чьи-то тени. Сколько там было военных, двое, трое? И главное, зачем столько, почему?
Ответ на свой вопрос Сашка получил довольно быстро, он даже не успел начать выкладывать придуманную легенду, пестревшую дырами.
Дверь будки отворилась и показался военный, наверно, напарник того, кто встретил их у турникетов. В отличие от первого, этот был немолод, с багровой лысиной, которую Сашка успел заметить, прежде, чем военный сердитым движением нахлобучил фуражку, и с не менее багровым лицом — видимо, его только что распекали. Потом появились ещё двое, тоже в военной форме и тоже с оружием, а следом за ними выкатился круглый и забавный человечек, на котором военная форма сидела, как недоразумение. И человечек этот, в отличие от всех остальных, был хорошо Сашке знаком.
— Это что тут у нас за затор образовался, а, чтоб нам всем тут утопнуть? Ты, Хрулев, соколик мой ясный, чего людей приличных задерживаешь?
Майор Бублик, а это был он, — Сашка опознал бы его из тысячи, — смешно повёл своим большим, похожим на картошку носом. Перевёл маленькие, с хитроватым прищуром глазки на Сашку и радостно всплеснул ручками:
— Господин Алекс Бельский, никак? Самоличною высокородной персоной пожаловали. Хрулев! — гаркнул он на парня, который всё ещё держал в руках их с Верой пропуска. — Иде ж твои глазы, злыдень косорукий? Что ж ты, растопыря, такую личность за вертушкой держишь? А ну отворяй вороты, да дуй в фанфары.
Фанфар у Хрулева не нашлось, но «вороты» он открыл быстро, и Сашка, уже понимая, что влипли они по самые уши, медленно вошёл первым, а следом, придерживая Иосифа Давыдовича, просочилась Вера. С Бубликом ей сталкиваться не доводилось, но напряжение, завладевшее Сашкой, передалось и ей.
— А можэ чи и не Алекс Бельский, — продолжал тем временем Бублик. Он беззастенчиво разглядывал их компанию, слегка наклонив большую круглую голову, на которой словно горшок сидела форменная фуражка с потрескавшимся в нескольких местах козырьком. — Можэ энто двойник евойный. Встречал я одного проходимовца, как то бишь того хлопца звали… Полянкин… Полькин… а, Поляков фамильё у той шельмы была. Так вот, соколики мои, энтот Поляков был вылитый господин Бельский, шо в фас, шо в профиль, шо в другие части тела.
— Это Бельский. Алекс, — подал голос Хрулев и протянул майору оба пропуска.
Бублик пропуска взял, заглянул в них. Хитрая улыбка, промелькнувшая на лице майора, быстро спряталась в усы.
— А у этого нет пропуска, — Хрулев мотнул головой в сторону Иосифа Давыдовича.
— Нарушеньице! — почти радостно завопил майор. — Чтоб нам всем тут утопнуть!
«Тебе бы одному лучше утопнуть», — подумал Сашка. Как выкручиваться и что говорить дальше, он не знал.
— У меня, товарищ майор, нет пропуска, — неожиданно подал голос Иосиф Давыдович. — Ты детей отпусти, они мне просто дойти от лифта помогли, ноги у меня уж не те, не идут совсем. Возраст, майор. А детки тут ни при чём. Ни при чём.
— Да не слушайте вы его! — звонкий голос Веры всех оглушил. — Это… это мой дедушка. Он старенький. Он пропуск всё время теряет. Он…
— Ты, девонька, не горячись, не горячись, — майор Бублик укоризненно покачал головой. — Ежели энто дедуля ваш, так мы сей момент это быстро вызнаем. У нас же в Башне мух и тот без опознавательных знаков и печати в пачпорте не пролетит. Как там вашего дедули фамилия, вы сказали?
Они, конечно, ничего такого не говорили, майор их просто пытался поймать на слове, и Сашка это прекрасно понимал. А вот Вера… честная и решительная Вера, зло сжав руки в кулаки, сделала шаг навстречу Бублику, почти упершись в него. Посмотрела на него сверху вниз, сверля сердитыми стальными глазами — маленький, круглый майор едва доставал высокой Вере до подбородка.
— Ледовской, — отчеканила она. — Его фамилия Ледовской, и он — брат моего деда, генерала Ледовского. Это всем ясно, я надеюсь?
Сердце Сашки сжалось и ухнуло куда-то вниз. Худшего поворота вряд ли можно было придумать. Этот пассаж ещё кое-как мог бы пройти с тупыми охранниками, дремлющими у будок КПП, но никак не с вояками, и уж точно не с майором Бубликом. Но делать было нечего.
— Да, это брат генерала Ледовского. Двоюродный, — Сашка почувствовал, как горячая кровь прилила к лицу. — А я — Алекс Бельский. Я — помощник министра административного сектора и… сын министра юстиции.
Сашка выпалил всё это на одном дыхании и замолчал. На лбу выступил холодный пот, и Сашка инстинктивно потянулся в карман за платком, сунул руку и тут же наткнулся на свёрнутый в трубочку приказ, уголок которого предательски торчал из кармана брюк. Его жест не остался незамеченным — внимательный взгляд светло-карих глаз майора, прикрытых припухшими веками, проследил за Сашкиной рукой и мгновенно выхватил краешек приказа, на который наткнулась Сашкина ладонь.
