Он снова сладко потянулся и чуть было не зевнул — долго и смачно, как вдруг что-то на стене переулка привлекло его внимание. Большая металлическая пластина, очень знакомая на вид.
Он толкнул дверцу, выбрался из кабины и пошёл к пластине. Она была очень похожа на те, что он во множестве видел в Лабиринте, те, на которых было выбито: «ПЛАНЕТА В ОПАСНОСТИ: РАБОЧАЯ ОПЕРАТИВНАЯ КОМИССИЯ — УБОЙНАЯ ЗОНА».
Тот же тускло отсвечивающий металл, тот же шрифт. Вот только написано на табличке нечто совсем другое.
Он в остолбенении пялился на неё, по крайней мере, пять минут.
Табличка гласила:
ТОМАС, ТЫ — НАСТОЯЩИЙ ЛИДЕР
ГЛАВА 36
Томас, наверно, таращился бы на табличку весь день, если бы не Бренда, выбравшаяся из грузовика. Он вздрогнул, когда она заговорила:
— Я поджидала случая сказать тебе.
Он резко обернулся к ней:
— Что? Ты это о чём?
Она избегала встречаться с ним взглядом, просто стояла, устремив глаза на табличку.
— Я догадалась в тот самый момент, как узнала твоё имя. Хорхе тоже. Скорее всего, именно поэтому он и решил рискнуть и пойти с вами через город, в эту самую Мирную Гавань.
— Бренда, о чём ты толкуешь? — повторил Томас.
Наконец, она взглянула ему в глаза.
— Эти таблички развешены по всему городу. И на всех одно и то же. Одними и теми же словами.
У Томаса колени подогнулись. Он оперся спиной о стену и сполз по ней на землю.
— Как... Как это вообще возможно?! Я хочу сказать — табличка выглядит так, будто висит здесь уже давно... — Он не окончил, не зная толком, что ещё сказать.
— Понятия не имею, — ответила Бренда, присаживаясь рядом. — Никто из нас не знал, что это за бред на табличках. Но когда вы, парни, появились и ты назвал своё имя... Тогда сразу стало всё ясно. Таких совпадений не бывает.
Томас тяжело уставился на неё. Внутри закипало раздражение.
— Почему ты мне не сказала? За руку держала, о папе убитом рассказывала, а об этом — нет?!
— Я не говорила тебе, потому что не была уверена, как ты среагируешь. Боялась, что ты сломя голову бросишься таблички искать, а про меня забудешь.
Как же ему это надоело. Чтобы успокоиться, он набрал полную грудь воздуха и шумно выдохнул.
— Думаю, таблички — тоже часть всего этого безобразия. Ни черта не понятно.
Бренда вывернула шею, чтобы взглянуть на табличку.
— Почему непонятно? Ты хочешь сказать, что не видишь смысла? Это же проще некуда. Ты лидер, так что принимай командование. А я тебе помогу. Тем и отработаю право прийти в Мирную Гавань.
Томас захохотал.
— Здорово! Я тут застрял посреди города, полного трахнутых на голову хрясков, группа девчонок мечтает укокошить меня, а я должен беспокоиться о том, кто в нашей группе лидер?! Не смеши меня!
Бренда недоумённо нахмурилась.
— Подожди, подожди... «Девчонки, которые мечтают тебя укокошить»? Это ещё что за новости?
Томас не отвечал — раздумывал, стоит ли рассказывать ей всю историю от начала до конца. И хватит ли у него на это духу.
— Ну так?.. — настаивала она.
Решив, что будет неплохо снять груз с души и что Бренда, пожалуй, заслуживает доверия, Томас уступил. Раньше он выдавал ей информацию по капле — то там обронит намёк, то там что-то расскажет — но теперь выложил всю историю от начала и до конца в подробностях. О Лабиринте, о «спасении», о том, как проснулись и обнаружили, что по-прежнему находятся в центре того же самого кошмара. Рассказал об Арисе и группе Б. О Терезе он много не распространялся, но заметил во взгляде Бренды нечто эдакое, какую-то искорку, когда упомянул о своей подруге.
Когда он закончил, она спросила:
— Так что, у тебя с этой самой Терезой... что-то было?
Томас не знал ответа. Было ли у них что-то? С уверенностью он мог утверждать только одно — они были близкими друзьями. Судя по его отрывочным воспоминаниям, до Лабиринта они, пожалуй, были даже больше, чем просто друзьями. До Лабиринта... Как раз в то время, когда они помогали организовывать весь этот балаган.
А потом был поцелуй...
— Том? — окликнула Бренда.
Он резко взглянул на неё:
— Не называй меня так.
— А? — Она даже вздрогнула. Наверно, он сделал ей больно. — Почему?
— Просто не называй, и всё. — Ему претило говорить такое, но он ничего не мог поделать. «Том» — так называла его Тереза...
— Ну и подумаешь. Может, мне называть тебя мистер Томас? Или король Томас? Или ещё проще и лучше: ваше величество?
Томас вздохнул:
— Прости. Называй, как хочешь.
Бренда саркастически фыркнула, и оба надолго замолчали.
Проходили минуты. Томас и Бренда тихо сидели, прислонясь спинами к стене. Но умиротворение длилось недолго. Томас услышал странный глухой шум и мгновенно очнулся.
— Ты слышала? — встревоженно спросил он.
Бренда склонила голову набок и превратилась в слух.
— Да. Как будто кто-то бьёт в барабан.
— Ну вот, веселье кончилось, начинаются трудовые будни. — Он поднялся и помог подняться Бренде. — Как думаешь, что это такое?
— Держу пари, что ничего хорошего.
— А если это наши друзья?
Низкое глухое «бум-бум-бум» вдруг разом зазвучало отовсюду, гуляя по узкому переулку и эхом отражаясь от стен. Но через несколько напряжённых секунд Томас пришёл к выводу, что звуки доносятся из тупика. Несмотря на риск, он отправился туда — убедиться.
— Что ты делаешь!
Но окрик Бренды не задержал его. Тогда девушка последовала за ним.
В самом конце тупика возвышалась стена, сложенная из выщербленного и растрескавшегося кирпича. Четыре ступеньки вели вниз, к исцарапанной покосившейся двери. Над самой дверью виднелось прямоугольное окошко; стекло в нём отсутствовало, только один-единственный осколок торчал в верхнем косяке, как зуб из голой десны.
Там звучала музыка — теперь Томас ясно слышал это. Музыка была быстрой и напряжённой, с мощными басами, грохочущими ударными и ревущими гитарами. И всё это переплеталось с шумом человеческих голосов: люди хохотали, перекрикивались, подпевали... В голосах явно ощущался надрыв. Что-то в происходящем было такое, от чего кожа покрывалась мурашками.
Похоже, хряски занимались не только тем, что охотились за чужими носами. Томас встревожился ещё больше — шум не имел никакого отношения к его друзьям.
— Нам лучше убраться отсюда подобру-поздорову, — пробормотал он.
— Думаешь? — отозвалась Бренда — она стояла с ним плечом к плечу.
— Пошли.
Томас повернулся, она тоже. И оба застыли на месте. Пока они слушали музыку, в переулке появились три незнакомые фигуры. Всего в нескольких шагах от ребят стояли двое мужчин и женщина.
У Томаса желудок сжался в комок. Одетые в лохмотья, со всклокоченными волосами и давно не мытыми физиономиями, чужаки, однако, при ближайшем рассмотрении не имели значительных физических увечий, а их глаза были вполне разумны. Хряски, конечно, но ещё не совсем за Чертой.
— Привет, — сказала женщина. Свои длинные рыжие волосы она увязала в конский хвост, а вырез её майки был таким откровенным, что Томасу стоило немалых усилий не скашивать туда глаза. — Пошли к нам на вечеринку? Танцы-шманцы-обжиманцы. Выпивки тоже полно.
Что-то в её голосе заставило Томаса занервничать ещё больше. Что бы под всей этой чушью ни подразумевалось, любезностью здесь и не пахло — бабёнка явно просто издевалась над ними.
— М-м... Нет, спасибо, — отозвался Томас. — Мы... э... мы только...
— Пытаемся найти своих друзей, — вмешалась Бренда. — Мы тут недавно, только что прибыли.
— Добро пожаловать в Порочный Хряскеленд! — провозгласил один из мужиков, длинный, безобразный и с волосами, слипшимися в грязные сосульки. — Не боись, большинство из тех, там, внизу, — он кивнул на ступеньки, — только на полпути к Черте. Ну, заедут локтем в морду или, там, двинут по яйцам. Но не съедят же!
