Вскоре я пересел поближе к девушке. Айгуль прижалась ко мне, прикосновение девичьего тела, даже через ткань одежды, заставило голову кружиться.
— Я слышала, у тебя отношения со старшекурсниками не клеятся?
Вот только об этом и разговаривать на свидании!
— Неужели в колледже только мою жизнь и обсуждают? — усмехнулся я.
— Почему же, нет. Вот, например, Павлик приходил к Танюшке, предлагал возобновить отношения.
Айгуль стрельнула в меня глазами. Не знаю, что надеялась увидеть. Я остался безучастен. Девушка продолжила:
— А у одного третьекурсника, когда родители узнали, что он отказался участвовать в «Моей ауксилии», точнее в вашей, очень ругались. Мол, дурачок он, упускает свой шанс. Или еще, Ольга Андреевна, медик наш, так и не вышла из больницы.
— А она что, в больнице?
— Ну, да. Илья Андреевич, ведь ее брат был. Как погиб он, она и заболела.
— Сколько ты всего про наш колледж знаешь!
— Ну, я староста, мне надо обо всем знать, — улыбнулась она.
— А придурки эти, не знаю чего им надо? Они, похоже, на этом курсе все чокнутые. Что Карпян…
— Ой, не вспоминай его, — передернула Айгуль плечами, теснее прижимаясь ко мне.
— Угу, что Бузыкин.
— А, Бузыкин!
— Что Бузыкин?
— Ну, они с тем парнем хорошими друзьями были, погиб который, когда Идолища на колледж напали.
— Олег?
— Да, кажется Олег. Он, я слышала, тебя винит в смерти. Ну не Олег, конечно, а Бузыкин, в смерти Олега.
— А я тут причем?
— Ты, вроде как, в коридоре, всех безголовых уложил одним махом, слышала я так.
Она посмотрела на меня, ожидая ответа. Я промолчал. Не дождавшись, продолжила:
— Вот он и расстраивается, что ты его друга не спас.
— Говорю же, курс дебилов.
— Да, нет.
Айгуль пересела так, чтобы оказаться ко мне лицом. Закинула мне руки на шею.
— Ты только не обижайся, — попросила она.
— Постараюсь.
— Я думаю, все дело в том, что ты, ну, слабый физически.
— И что?
— Дело, после выпуска, нам предстоит опасное, сам знаешь. И вот тебя воспринимают, как, извини, я так не думаю. Просто подсознательно, тебя воспринимают, как обузу. Ведь, всем кажется, что в ответственный момент ты можешь подвести. Просто физически не сможешь вытащить раненого или быстро пробежать. Они даже не осознают этого, но из-за этого и цепляются к тебе. Стараются выжить тебя, так сказать.
— А ты так не считаешь?
Глядя мне в глаза, Айгуль покачала головой.
— Ну, ты и психолог, — улыбнулся я.
— Интересуюсь, немного.
— Ну и шла бы в психологи.
Она потешно округлила глаза:
— Куда же я пойду, если одаренная, мне одна дорога — в ауксиларии.
Точно. Все плебеи, смерды и холопы, наделенные способностью владеть Мощью, в этом мире обречены стать ауксилариями. Совсем другое дело патриции, они же аристократы, бояре и князья. Насколько я понимаю, пилотами Силовых Мобильных Доспехов становятся только некоторые из них. Остальные, особо не утруждают себя борьбой с Идолищами. Хотя из них можно сформировать, наверное, несколько дивизий. Да и уровень любого аристократа, значительно превосходит умения ауксилария.
Но сложилось, как сложилось. Моя задача придумать, как оказаться на верхушке этой пищевой цепи.
Увлекся я своими мыслями и очнулся, только когда Айгуль отняла руки от моей шеи.
— Пойдем, уже поздно.
Девушка поднялась и направилась к выходу.
Да, что-то тупанул я, когда задумался о патрициях и простонародье. Момент для этого явно был неподходящим. Сейчас я поспешил приобнять девушку за талию. Ночи уже давно стали холодными и чувствовать тепло, исходящее от Айгуль, было приятно. Пар от дыхания, жидкими облачками, убегал к черному небу, покрытому россыпью звезд. Свет уличных фонарей отражался в редких лужицах, оставшихся после недавнего дождя. По телу разливалось странное тепло, давно забытое ощущение душевной близости с другим человеком.
За воротами колледжа мы остановились. Я привлек девушку к себе, наклонился к губам. Но наткнулся на ее указательный палец.
— Не будем торопиться, — улыбнулась она.
И выскользнула из моих объятий.
Глава 22
Единственным просветом, в тренировках Долгопрудниковой, для меня оставались занятия с Мощью. Тут, я применил тот же прием, что и на первом занятии со Сладовым. То есть, сначала посмотрел, что там получается у других, а потом уже показал, на что способен сам. Старшекурсники лупили Мощью, дай бог! Для тех, конечно, кто владеет ей на уровне ауксилариев. Надо сказать, Кир от них не отставал. Ну и я тоже. Хоть здесь, я не оказался аутсайдером.
А вот физподготовка застряла где-то на уровне экзекуции и невыносимой пытки. Не помогали ни желание быть сильнее, ни дополнительные тренировки с Киром. Бегал я медленнее Насти. Подтягивания — просто карнавал моего позора. А вот тридцать отжиманий я все-таки вытянул. С трудом, кряхтением, желанием разрыдаться как девочка, и убежать домой, но, блин, я их сделал! Да, я крут!
В один из дней, Лидия Афанасьевна решила взяться за меня всерьез, по теме подтягиваний.
— Слушай, Шелестов, — сказала она. — Хватит валять дурака, я могу подтянуться, Сухомлинова может. А ты, что особенный?
— Ха, особенный! — услышал я ржачь Бузыря.
Как же он меня бесит!
— Давай-ка, пока все разминаются, ты висишь на перекладине. Подтянешься один раз, можешь слазить. Не получиться — пожалеешь об этом.
Ого, пожалеешь. О чем это наша сладенькая тренерша говорит?
Когда остальные принялись нарезать круги вокруг стадиона, я запрыгнул на перекладину. Я висел на ней, тянул себя вверх, отталкивался ногами от воздуха, короче, корчился как червяк на крючке. Срывался, падал. И все начинал заново. У меня онемела спина, руки отказывались держать. Старшекурсники, закончив бегать, корчились от хохота.
Настя старалась не смотреть на меня. Кир, стоя рядом с девушкой, прикрывал лицо рукой. Почему делаю я, точнее не могу сделать, а стыдно моим друзьям?
— М-да, — услышал я голос Долгопрудниковой. — Ладно, Шелестов, слазь.
Я хотел, хотя бы, спрыгнуть с перекладины, но не удержался и плюхнулся на землю. Дикий гогот раскатился, наверное, по всей территории колледжа.
— Ладно, всем внимание!
Мне показалось, что Лидия сама еле сдерживает смех.
— Внимание! — повторила Долгопрудникова. — Сегодня освоим новый навык, рукопашный бой.
Великовозрастные дебилы одобрительно зашумели.
— Знаю, на третьем курсе уже проводились такие занятия. Поэтому, сегодня я просто оценю ваши навыки.
Ох, и любит же она все оценивать. А чего не попыталась оценить кое-какие мои навыки, когда была такая возможность?
Она указала на черный спортивный мешок:
— Здесь перчатки и боксерские шлемы. Капы, уж извините, потом приобретет сами, вопрос гигиены. Напомню, рукопашный поединок для вас, это не возможность отдубасить друг друга, а выработка характера, упорства и физической выносливости. Поэтому, впадать в раж и пытаться убить соперника не нужно. Я называю фамилии. Вы подходите, берете перчатки, надеваете шлемы и по моей команде начинаете спарринг. Время на спарринг, одна минута. Ясно?
— Да! Ясно! Понятно! — заорали старшекурсники.
Вот же стадо бабуинов, ей богу. И тут до меня вдруг доперло, о каком наказании для меня говорила Лидия. И кого же она определит мне в соперники? Неужели сама выйдет против меня?
Первая пара довольно вяло побоксировала. Как мне показалось, они больше опасались травмировать друг друга, чем желали добиться победы.
— Стоп! — крикнула Лидия. — Следующая пара, давайте поживей, без этих поглаживаний. Если так будете отбиваться от Идолищ, они вас не только сожрут.
— Ха! — забозлал Бузырь. — Идолище!
И ткнул перчаткой в мою сторону. Да уж, гений!
Шутку Бузыря никто не оценил, даже другие старшекурсники. В пару к нос-картошке встал один из его одногрупников.
