Механикум - Савельева Ирина В.

Кузнечный комплекс Кейна, занимающий тысячи квадратных километров между пологими вершинами купола Фарсида и Керавнского купола, был целым государством плавильных цехов, оружейных мастерских, арсеналов, очистительных узлов, топливных складов, сборочных ангаров и лесов труб.

Над производственными сооружениями громоздились многочисленные субульи, и в высоких жилых башнях самых больших из них — Урании, Рабоне и Лабеатиде — обитали миллионы адептов, слуг и рабочих, обслуживающих машины северной кузницы.

Как и большинство заводов Марса, окованная железом кузница Мондус Гамма была ориентирована на военное производство. Покорение Галактики требовало невиданного ранее количества оружия и боеприпасов, и грохот молотов не умолкал ни на секунду.

В осыпавшейся воронке патеры Урана гигантские башни Циолковского в пузатых ячейках транспортеров поднимали на геосинхронную орбиту тысячи контейнеров груза, готового к отправке в зоны боевых действий, разбросанных по всему Империуму. Каждая башня была похожа на подстриженное дерево, казавшееся тонким из-за его высоты, поскольку верхушка исчезала в ядовитых тучах, нависших над кузницей.

И Мондус Оккулум, и Мондус Гамма работали на войну, но их продукция предназначалась для особых воинов — Астартес.

Из этих кузниц выходили ружья и клинки, с которыми вселяющие ужас воины воплощали великую мечту Императора. Над этим оружием трудились опытнейшие адепты, за которых ручался сам локум-фабрикатор. Боевую броню Астартес на наковальнях кузниц создавали наиболее усердные кузнецы, аугметированные самыми мощными и точными устройствами.

Болтеры, лазпушки, ракетные установки и любое другое оружие Астартес производилось здесь, и военная мощь Легионов брала начало в жарких, освещенных красноватым светом цехах Мондус Оккулум. Бронированные машины сходили с конвейеров, установленных в обширных ангарах, а цехи, не уступавшие своими размерами целым городам, выпускали невообразимое количество боеприпасов.

Но Мондус Оккулум не только снабжала Астартес оружием и броней — здесь оттачивался их разум. Воинам Астартес, которых привлекали тайны технологии, было позволено изучать машины под руководством старших адептов. Сам локум-фабрикатор Кейн занимался с лучшими из них — Т’Келлом из Легиона Саламандр, Гебреном из Железных Рук и Полониным из Ультрамаринов. Эти воины унесут полученные знания к своим Легионам и будут инструктировать братьев по оружию.

Мондус Оккулум — настоящая жемчужина из всех северных кузниц, самое ценное и самое продуктивное из всех военных производств. Владение локум-фабрикатора Марса, второго человека после самого правителя. И одна из немногих кузниц Марса, которым удалось избежать разразившейся катастрофы.

Сопровождаемый шумной свитой ноосферически модифицированных сервиторов, с гладкими золотыми масками вместо лиц, раздражительных калькулюс-логов и нескольких скрабберов, чей испуг выражался в постоянных перепалках в бинарном коде, локум-фабрикатор Кейн, стараясь сохранять спокойствие и сосредоточиться на повседневных вопросах производства, прошел по золоченому арочному переходу в помещение арсенала.

За пределами его кузницы разворачивались ужасающие события, но в данный момент он сконцентрировал свое внимание на том, чтобы его производство, насколько это было возможно, работало в обычном режиме.

Открывшийся за аркой огромный зал был ярко освещен, потолок уходил вверх на несколько сотен метров, а противоположный конец терялся где-то вдали. Грузовые сервиторы и завывающие подъемники перевозили груды боевых доспехов Астартес и складывали их в обитые металлом контейнеры, длинными рядами стоявшие вдоль стен.

Сотни отвечавших за качество продукции адептов ходили по залу, подключали пробники к каждому комплекту и тщательно замеряли показания, сверяясь с запрограммированными спецификациями. Лишь изредка изделия не соответствовали строгим требованиям, разработанным самим Кейном, и в каждом случае проводилось скрупулезное расследование причин появления дефектов. Повторение ошибок было недопустимо, а тот, кто допускал небрежность, сурово наказывался.

Только после тщательной проверки и подтверждения полной готовности доспехи отправлялись в патеру Урана, а затем и на орбиту. Локум-фабрикатор Кейн ручался за качество и даже сейчас продолжал относиться к своим обещаниям со всей ответственностью.

Особенно сейчас.

Кейн сделал глубокий вдох, проанализировал присутствующие в воздухе запахи и обернулся к своему помощнику:

— Ты чувствуешь эти запахи, Лачин?

— Конечно, мой лорд, — ответил Лачин, пользуясь человеческим голосом в подражание своему повелителю. Но его голос звучал так гнусаво и неприятно, что Кейн только обрадовался бы, если бы магос воспользовался аугметическим вокализатором. — Раскаленный окисел алюминия и полировочный порошок, который снижает время шлифовки и полирования брони на двадцать процентов и весьма эффективен для твердых поверхностей, таких как кремний и закаленная сталь. А еще микрокристаллиновая паста и разбавленная уксусная кислота.

Кейн покачал головой и положил руку на плечо Лачина. Парень намного уступал ростом локум-фабрикатору, а присущая ему педантичность — полезное качество для эффективности работы помощника — в разговорах вызывала у него раздражение.

— Не то, Лачин. Я имел в виду производимый запахом эффект.

— Эффект? У меня вопрос: непонятно твое утверждение о запахе как о символе.

— Ты не понимаешь? Значит, ты что-то пропустил, Лачин. Ты определяешь химические компоненты запаха, а я определяю эмоциональные составляющие. Для меня мягкий, успокаивающий запах полировочного порошка и машинного масла означает стабильность и порядок, уверенность в том, что мы выполняем свой долг и воины Императора получат лучшую броню и оружие, какие мы только можем изготовить.

— Понимаю, мой лорд, — ответил Лачин, но Кейн знал, что это не так.

— В такие времена, как сейчас, подобные мелочи меня обычно успокаивают, — пояснил Кейн. — Огромная фабрика функционирует, все оборудование исправно работает в хорошем ритме, и рабочие, воодушевляемые общим импульсом, двигаются в унисон, словно хорошо подогнанные части единого механизма, — вот один из самых обнадеживающих примеров направленной силы, какие только известны в Галактике. В процессе творения лица адептов почти всегда кажутся мне прекрасными, и я ни разу не замечал, чтобы в них не было искренности и радостного волнения.

Кейн помолчал, пропуская грузового сервитора с кипой блестящих, только что протравленных пластин брони. Огромное существо, целиком состоящее из мышц, поршней и генетически увеличенного торса, без особых усилий держало тяжелую охапку в цепких руках, снабженных гидравлическим приводом. Вся броня сверкала нетронутым краской керамитом и металлом, поскольку каждый Легион впоследствии наносил свои собственные цвета.

— Как славные рыцари из давно забытых времен Терры, — сказал Кейн, сворачивая вдоль бесконечного ряда тысяч и тысяч доспехов. — Олицетворение чести, долга и отваги.

— Мой лорд?

Кейн широким жестом обвел ряды готовой продукции:

— Лачин, эта броня дороже всех богатств мира. В большинстве случаев подобное зрелище вызывает у меня глубокое удовлетворение, поскольку я вижу, как сильно зависят от нас Астартес. В этом месте я, как правило, забываю обо всем. — Он заметил, что Лачин хочет что-то сказать, и поторопился продолжить: — Не в буквальном смысле, конечно. Я смотрю на это огромное количество доспехов и, хотя самых лучших воинов Императора здесь нет, все же восхищаюсь мощью Астартес и нахожу утешение в том, что мы находимся под защитой могучих героев.

— Вывод: твои слова позволяют сделать заключение, что сегодня ты не получил такого удовлетворения, как обычно.

— Верно, Лачин. Несмотря на все попытки занять себя повседневными делами, мои мысли постоянно возвращаются к хаосу, охватившему нашу любимую планету в течение нескольких последних недель.

Начиная с той ночи, когда над горой Олимп разразилась сверхъестественная буря, а машинный вирус вызвал полную неразбериху в системах связи, в кузнице Мондус Оккулум не прекращались восстания, самоубийства и убийства, которые унесли тысячи жизней и, что более важно, сильно повредили производственному процессу.