Инициал Спящего (СИ) - Сугралинов Данияр

Но какие-то его удары все же достигали цели, понемногу сокращая мое здоровье.

Дождавшись отката, он снова чарджнулся в моем направлении, но пронёсся мимо. Впрочем, того, что он задел меня плечом, хватило, чтобы я отлетел в сторону и потерял несколько секунд под станом — чертова игровая механика. Тем не менее, именно благодаря ей мои кулаки прошибали его латы, как жестяную банку.

Поняв, что запахло жареным, Терри использовал все, что у него было. Опустошив красный флакон, полностью восстановил здоровье, вернул щит и поменял сломанный шлем на другой. Все началось сначала, только я уже был только с половиной жизни, удивляясь своей самонадеянности — хотя б зельями здоровья стоило запастись перед турниром.

Остаток времени до срабатывания проклятия Внезапной смерти Терри осторожничал. Спрятавшись за высоким полутораметровым щитом, он делал резкие выпады, стараясь дотянуться мечом, и не открывался, чтобы не дать мне шанса пробить его защиту. Его тактика меня не удивила — у его ультимативной абилки, которой он почти уложил ассасина, большой откат, и он ждет его завершения.

Кроме того, Внезапная смерть сыграет ему на руку, ведь у него жизнь полная, в отличие от меня.

— Финальный поединок, начавшийся столь ярко, перешел в разряд скучнейших! Самый скучный бой из всего, что мне доводилось видеть, — докатился до меня голос комментатора. — Моральное превосходство за Скифом, но одна оплошность — и выжидательная тактика Терри предоставит воину преимущество...

В поле зрения проявился таймер, отсчитывающий последние тридцать секунд до срабатывания Внезапной смерти. Терри перестал наступать, наоборот — он разорвал дистанцию, затягивая время.

Я достал лук. Натянул тетиву, ощущая, как материализуется стрела, влил тысячу единиц чумной энергии и побежал на воина. В трех метрах до него я спустил стрелу, отбрасывая ставший бесполезным лук и сиганул.

Выстрел превзошел ожидания — эпический щит треснул и рассыпался на куски, оставляя в руке Терри одну рукоять, а сам он наконец-то прочувствовал, что переживаешь, когда в тебя врезается поезд. Инерция выстрела отбросила его в магический барьер. Брызнули искры, запахло жареным мясом, а арену огласил крик боли.

Подняться я ему не дал, окончательно разбив его шлем сильными ударами и парой Молотов.

— Внезапная смерть! — проревел демонический голос.

Таймер проклятия тикнул, снимая с Терри последний процент жизни.

Под звучание фанфар над ареной закружилась видимая всем зрителям надпись: «Скиф победил Терри! Скиф — чемпион турнира „Буйной фляги“!»

Что началось! Восхищенные слова Ташота перебивали визги девчонок, кто-то бранился, оплакивая проигранное, кто-то сыпал проклятиями в адрес «лузера» Терри, что-то возбужденно кричал мастер Сагда... Я помог подняться воину, и в отличие от мага Плазмагана, он пожал мне руку:

— Слава богу, эпик восстановился, — сказал он, подбирая щит. Смахнув с лица кровь, Терри оскалил зубы. — Я смотрел то видео с Утесом. — Ты истинно задрот, Скиф! Так прокачать безоружку... Тебя любой клан в открытом мире сразу в основу на зарплату затащит!

— Не ожидал, что ты серьезно будешь сопротивляться, — сказал я. — Плазмаган говорил, что все решено, и ты сольешь ему турнир. Мол, серьезные люди...

— Кто? Плазма? Деньги тебе предлагал? Да он знатный разводила, слушай его больше! — воскликнул Терри. — Он так прошлый полуфинал типа выиграл. Понятно, никаких денег тому лоху никто за слив не заплатил.

— Я думал, вы с ним договорились, — сказал я, вспомнив, как они разговаривали перед финалом.

— А, да. Он предлагал мне слить бой, решив ставить на тебя, чтобы отбить проигранное.

— А ты?

— Я отказался, и он побежал ставить на меня. Вот же не повезло дурачку, да?

— Так ты же тоже ставил перед финалом, я видел…

— Скиф, я в порядке, не парься. — Он приобнял меня за плечи и повел с арены. — Я поставил сотню на свой проигрыш, так что я в плюсе был бы при любом исходе. Ладно, идем внутрь, сейчас будет награждение.

Зрители возвращались в таверну, а у барьера остались только Ташот, Сагда, Мэнни с Трикси и мои девчонки. Принимая поздравления, я заметил на себе цепкий взор наставника безоружного боя. Он кивнул, хапнул меня за голову, вперился лбом в лоб и тихо проговорил:

— Завтра в восемь утра возле моей школы. В тебе есть потенциал, парень.

Интерлюдия 2. Беллами

Комната чрезвычайных совещаний по особым проектам никогда не нравилась Беллами Дрейку. Реальная комната в настоящем подземном бункере без всякой связи. Непроницаемые для любых излучений и волн стены капсулировали, казалось, не только пространство, но и время. Такой клаустрофоб, как Беллами, мог бы за очень большие деньги согласиться посовещаться в этом бункере раз в год. Минут так десять. И то, не факт.

Но должность обязывала. В последнее время проекты «Пилигрим» и «HCMO — Калийское дно» стали пересекаться, и подобные совещания созывались все чаще. Последнее было месяц назад, и вот снова — то, что нельзя озвучивать в самом надежном из отдельных миров виртуала, отдельном рабочем пространстве сотрудников компании, обсуждалось в реальном мире. В настоящем бункере на глубине в три тысячи метров.

Глава проекта, вечно молодой Киран Джексон, человек с индийскими корнями и собственным островом в Тихом океане, работал в «Сноусторме» так долго, что из текущих участников совещания никто не мог похвастаться большим стажем. Даже южноамериканец Питер Говатски — куратор проекта, связанного с Калийским дном, чья польская фамилия никак не вязалась с отцом-британцем и бразильской матерью, проработавший в «Сноусторме» четверть века.

Оба руководителя сейчас угрюмо переглядывались, слушая доклад одного из ответственных за проект «Пилигрим».

— Как видите, дальнейшее развитие темы HCMO не представляет для нас интереса, — подвел итоги докладчик.

— Какова максимальная продолжительность игровой сессии контрольных образцов? — осведомился Джексон.

— Двадцать один час, Киран, — ответил докладчик. Джексон требовал, чтобы сотрудники обращались к нему по имени. — У всех испытуемых капсулы негражданского образца с урезанным функционалом. Поддержка жизнеобеспечения в них отсутствует.

— Отобрать десять наиболее успешных испытуемых. — Киран рублеными фразами говорил куда-то в пустоту, но докладчик и Говатски принялись делать записи в планировщиках. — Обеспечить их капсулами с жизнеобеспечением. Мягко порекомендовать постепенно увеличивать продолжительность игровых сессий, начиная с двадцати четырех часов, с шагом увеличения на шесть. Фиксировать все отклонения в бытовом и игровом поведении, отслеживать малейшие изменения в структуре головного мозга.

— Что с остальными? — поинтересовался Говатски.

— Зачистить, — отмахнулся Киран, недовольный тем, что приходится разъяснять простейшие вещи. — Инсульт, инфаркт, организуйте им что-нибудь. Трагические случаи в капсулах неграждан случаются каждый день.

— Принято, — кивнул Питер.

— Ладно, по HCMO на сегодня закончим. Или есть еще какие-то вопросы по Калийскому проекту?

— Нет, Киран, все понятно, — отозвался Питер.

Беллами подумал, что идея отдавать неигровых персонажей под управление людьми — затея глупая. Но она была тесно связана с его «Пилигримом», и в ее успехе он был заинтересован не меньше самого Говатски. Дождавшись, пока предыдущий докладчик освободит место, он собрался духом и вышел на всеобщее обозрение.

— Белл, прошу, — кивнул Киран.

— Коллеги, я сразу к делу, — прочистив горло, начал Беллами. — Как вы знаете, помимо основной деятельности в проекте «Пилигрим», я курирую департамент «угроз». Так сложилось исторически — я был одним из инициаторов этого направления, и продолжаю за ним наблюдать. Как вам известно, объект «Патрик» — единственный относительно успешный опыт переноса человеческого сознания в «Дисгардиум». Патрик О’Грейди, инвалид Третьей мировой войны, судимый за массовое убийство — для тех, кто не в курсе, он расстрелял собственную невесту и друзей за день до свадьбы, — был приговорен к смертной казни. Его перевели к нам, в одну из наших тюрем для последующего исполнения приговора. Три года назад нам удалось полностью перенести его сознание в неигрового персонажа Патрика О’Грейди, заранее созданного нами за год до эксперимента. Реальное тело при этом подверглось ЭВС — эффекту внезапной смерти, причем без каких-либо нарушений в жизнедеятельности организма. В одно и то же мгновение разум испытуемого перенесся в виртуальный мир, а тело погибло: разум перестал подавать признаки активности, сердце остановилось. Это стало отдельной темой наших исследований...