Талисман для героя (СИ) - Бабакин Валентин

Боевые характеристики этого самолета «Сварог — С500» были засекречены, но я знал, что он обладает сверхзвуковой скоростью, мощным вооружением, многофункциональной защитой и способен выполнять самые различные боевые задачи.

Заходим на борт в пассажирский отсек мест на тридцать. Широкий проход. По его сторонам кресла из натуральной белой кожи. Широкие иллюминаторы из бронированного стекла.

— А здесь круто! — восхищенно обмолвился Кожура, устраивая свою задницу в одном из кресел. — Мне нравится эта поездка.

С нами летел замполит роты, в качестве руководителя делегации и, ясно дело, для присмотра.

После того, как мы расселись в отсеке, он решил с нами вновь провести политбеседу и приступил к этому делу с налету. Чего только не нес. Выпучив глаза, он поведал нам обо всех ужасах капитализма и его потаенных ловушках, в число которых, само собой, входили уловки с американскими проститутками. По словам замполита они стоят там на каждом углу, на самом деле являя собой замаскированных агентов ЦРУ, которые во время полового сношения выведывают у ничего не подозревающих клиентов важные государственные секреты и мало того вербуют их для шпионской деятельности против собственного отечества.

— Руссо туристо! Облико морале! — невольно вырвалось у меня негромко, но замполит услышал и прервал свою речь.

— Что? Что вы сказали, товарищ Назаров? — настороженно спросил он.

— Это в переводе с языка испанских революционеров означает, что русский солдат обладает самым стойким моральным обликом в мире, — пояснил я. — Вы можете не волноваться за нас, товарищ замполит. Мы идейно закаленные бойцы. Нам не страшны американские проститутки. Они нас не достойны.

— Точно, товарищ Назаров! Вы правильно все поняли. Так держать! — закивал замполит. — Товарищи бойцы, мы сейчас будем взлетать. С кресла не вставать без нужды. Только в сортир.

После этих слов он достал из обшарпанного портфеля бутылку коньяка. Открыл. Жадно отхлебнул.

Взлетаем круто, аж уши плотно заложило.

Полет выравнивается. Замполит несколько раз прикладывается к бутылке и резко засыпает.

Летим налегке. Весь наш боевой скарб, включая оружие и боеприпасы, коими нас с лихвой и под завязку снабдил комполка Зверев с напутствием — показать этим заокеанским недругам настоящий советский боевой фейерверк, был помещен в грузовой отсек.

Полет предстоял без промежуточных посадок.

Роман с Кожурой о чем-то лениво переговаривались, а я прильнул к иллюминатору. За ним под крылом самолета пестрым лоскутным одеялом проплывала земля. Усталость от полевого выхода и сборов прессовала меня катком, заставляя смыкать тяжелые веки, но заснуть не удавалось. Радостные мысли одолевали меня. Вот уж не думал, не гадал, что побываю в Америке. Все-таки хороша жизнь, и жить хорошо! Главное это правильно принимать решения и верно оценивать все жизненные обстоятельства, и тогда судьба вознаградит тебя сполна.

Я чувствовал, что стою на верном пути и весь мир открыт предо мною.

Это здорово! Это прекрасно! Это истинная гармония!

Каток усталости все же постепенно придавил мои мысли, заставил сомкнуть веки и погрузил в глубокий сон. Проснулся я от ощущения какой-то беспокойной возни в салоне самолета.

Неподалеку от меня топтался летчик. Он склонился к замполиту, что-то ему говорил, а тот тупо смотрел на него сонными глазами цвета болотной жижи. Летчик изредка нервно тряс головой и разводил руками.

— Какого хера?! — прорвался сквозь шум двигателей возглас замполита. — Да ну на хер!

Он вскочил и ринулся в кабину пилотов. Летчик поспешил за ним. Примерно через пару минут замполит выскочил из кабины обратно в салон. Его красная пьяная морда выражала тупое недоумение. Он склонился раком, выглянул в иллюминатор сначала по правому борту, затем по левому, выпрямился и забегал взад-вперед по проходу меж креслами, как крыса в клетке. Свои пробежки он сопровождал отрывистой матерщиной.

Во время очередного такого забега на сверхкороткую дистанцию его жесткое бедро ощутимо задело плечо спящего Кожуры.

— А! Что! Где?! — завопил Кожура, разбудив тем самым Романа, сопящего с ним по соседству.

— Прилетели? — сонно поинтересовался тот.

— Ага! Прилетели! — гаркнул замполит, останавливая пробежку. — Прилетели в задницу!

— Что случилось, товарищ старший лейтенант? — поинтересовался я.

— Ничего не знаю! — мотнул головой замполит. — Все. Гуд бай, Америка. Мы возвращаемся.

— Как это гуд бай?! — возмущенно выкрикнул Кожура. — А я хотел по Бродвею прогуляться!

— Ничего не знаю, товарищи бойцы! Ничего! — замполит растерянно развел руками. — Уполномоченный офицер армии США сообщил по рации, что по чрезвычайным непредвиденным обстоятельствам военные учения отменяются. Аэропорт назначения закрыт, и нас сажают на какой-то запасной для дозаправки. А потом мы должны немедленно вернуться.

— Ураа! — завопил Кожура. — Вернемся и в отпуск поедем! На хрена нам эта Америка! На хрена Бродвей!

— Точно! На хрена, — поддержал его Роман.

— Вы ведете себя не патриотично, товарищи бойцы, — мрачно произнес замполит. — Вы ведете себя эгоистично и недостойно облика советского воина. О вашем облико морале я доложу командованию по возвращению.

Самолет качнуло, и у меня заложило уши. Похоже, что мы пошли на посадку.

— Вам бы в кресло присесть, товарищ замполит. Да еще пристегнуться не мешало бы, — посоветовал Роман. — А то, как бы чего. Не навернуться бы на ваших неустойчивых ногах.

— Ты на что намекаешь, боец? — злобно спросил замполит. — Да я… Да я…

Самолет ощутимо качнуло, замполита повело в сторону, и он едва не рухнул в проход, но уцепился руками за спинку кресла, мешком свалился в него, устроил там свой зад и затих.

Я бросаю взгляд в иллюминатор в желании увидеть Америку, но земля закрыта плотным слоем облаков. Интересно, что там такое произошло? Почему нас возвращают?

— Товарищи советские бойцы! — резко встрепенулся и вскочил замполит. — Мы прибываем на военный аэропорт вооруженных сил армии США! По неизвестным причинам все изменилось вдруг. Возможно, что это уловка империалистического врага. Где бы мы ни находились, мы находимся на территории врага и должны быть при полном боекомплекте и начеку. Наш дух и тело должны быть мобилизованы! Все следуем за мной в грузовой отсек для вооружения. За мной шагом марш!

— Этого только не хватало, — бурчит Кожура.

Мы спускаемся в грузовой отсек. Там за стальным люком кроется целый арсенал. Автоматы, гранатометы, ручные пулеметы, бронежилеты.

— Полный боевой комплект и готовность, — командует замполит и первым напяливает на себя бронежилет.

Полный боевой комплект это бронежилет, каска, автомат, штык-нож, четыре автоматных рожка с патронами, три наступательные гранаты, три оборонительные гранаты, индивидуальная аптечка, противогаз и походный сухой паек в вещмешке.

Покидаем грузовой отсек во всеоружии. Замполит кроме автомата на правом плече навесил себе на левое плечо гранатомет «Шершень». Эта штука может эффективно поражать, как наземные бронированные, так и воздушные цели, летящие на низкой высоте.

Самолет приземляется. Его колеса жестко трясутся на посадочной полосе.

— В колонну по одному становись! — приказывает замполит и топчется перед закрытой бортовой дверью. В левой его руке большая цветастая матрешка, а в правой бутылка водки.

— Дурак, — слышу я негромкое слово от Кожуры в адрес замполита.

Мы покидаем кресла и направляемся к выходу.

— Слушай мою команду! Товарищи советские бойцы! Выходить только по моей команде! За мной ровным строем и в ногу! — инструктирует нас замполит. — Нас будут встречать враги! Они должны видеть, кто и как мы это тут!

— Товарищ старший лейтенант! А нас не учили по трапу самолета ровным строем ходить! — возражает Кожура.

Замполит отмахивается от него, как от мухи.

Самолет остановился. Двигатели взревели и затихли.

По салону из кабины пилотов пробирается командир экипажа.