— Пускай выделяются в учёбе, — сказала Вилли. — Плохо, что ли? Хорошо же. Мы вот, например, хорошо и прилежно учимся. Ну, в основном.
— Эй! — немедленно возмутилась Хильда. — Что за намёки, мелочь? Я хорошо учусь!
— Кто позавчера получил два балла за эссе по алхимии?
— Оно нормальное было! Просто Касимов перечеркнул его и написал «текст нечитаем». Вот жаба!
— Профессор Касимов, — поправила блондинку Эйла, мирно читающая книгу на соседнем кресле.
— Профессор Касимов — жаба. Так лучше?
— Определённо. Но если он это услышит — тебе несдобровать.
— Как же он это услышит-то, а?
— А я тебя сдам, — безмятежно пообещала Анна.
— Предательница.
— От предательницы слышу. Кто меня газетой бил?
— Ты — кумихо, тебя можно ломом бить и тебе ничего не будет.
— Я не о физическом ущербе. У меня теперь моральная травма.
— И боязнь газет? — поинтересовалась Вилли, отбирая у сестры газету и зловеще ею помахивая. — Ууу!
— Ой, боюсь, боюсь, — скучным тоном произнесла Югай.
— А мне интересно — чем это таким другие нас решили переплюнуть? — поинтересовалась Ольга.
— Я знаю о разговорах, что неплохо было бы тоже найти какого-нибудь демона и победить его, — сообщила Анастасия. — Что скажете на это?
— Больные, что ли? — буркнула Хильда. — Дэвы — детям не игрушка. И демоны, вообще-то — это не наш профиль. Мы — Заклинатели, мы убиваем гейстов.
— Попробуйте объяснить это жаждущим приключений подросткам… — вздохнула староста. — Вот поэтому я и прошу вас быть немного потише. Ну, хотя бы немного.
— Слушай, ну вот что нам делать-то было? Имение подарили, а оно проклятое. А на кой ляд нам проклятое имение?
— Если проклятие есть — его надо снимать, — подтвердила Вилли.
— Обратились бы к экзорцистам.
— Так они же не справились — вот и пришлось самим заниматься, — возразила Хильда.
— Ну, в общем, я вас попросила. Надеюсь на понимание.
— Ася, а можно вопрос? — спохватилась Мина.
— Да, что такое?
— А можно к нам подруга будет заходить? Она из «грифонов».
— Юсупова? Да, конечно, без проблем. Славная девочка. И с Рязанью у нас неплохие отношения. Пусть заходит — я не против.
— Отлииично, — Мина потёрла руки. — А вы знали, что Эля даже в шаманизме шарит?
— Учитывая её Громовую птицу? Было ожидаемо, — сказала Валконен. — Но взаимодействие с элементалями — больше Дар, нежели умение.
— Так у тебя самой элементаль.
— Поэтому я и представляю о чём говорю. Основам научиться можно, но без врождённых способностей чего-то существенного достичь будет сложно. Проще классической магией заняться, чем шаманизмом — больше толка будет.
— А как по мне — лучше всё, путь и понемногу знать, — не согласилась Вилли. — Никогда не знаешь, что может пригодиться. Вот тот же экзорцизм — что бы мы делали, если бы братец Конрад в своё время в нём не тренировался?
— Экзорцизм — это, конечно, не то, чего обычно ждёшь от Заклинателей, — кивнула Рюрикович. — Впрочем, познания Конрада весьма обширны.
— Будут тут обширными, если застрял на десятом ранге, — усмехнулся я. — Я тогда штудировал вообще всё подряд в попытке найти что-то, способное помочь мне продвинуться в ранге.
И тут я даже не особо кривил душой, потому что ещё до возвращения памяти о будущем я именно так и делал. Правда, без особых успехов, но в качестве официальной версии — правдоподобно.
Всё лучше, чем говорить, что я то ли прибыл из будущего, то ли вспомнил что будет…
— Я считаю, что специализация разумнее, — покачала головой Эйла. — Зачем делать много всего, но посредственно, если можно добиться прогресса в одной области?
— «Я не боюсь того, кто оттачивает десять тысяч разных ударов», — фыркнула Югай. — «Я боюсь того, кто оттачивает один удар десять тысяч раз». Слышали, знаем, проходили.
— Узкая специализация — это не хорошо, и не плохо, — сказал я. — Всё зависит от условий. Если ты учёный или теоретик, то, на мой взгляд, да — разумнее будет специализироваться на чём-то одном. И даже если ты боевой маг, то имеет смысл отточить то, в чём ты силён — ближний бой или атакующую стихию…
— Но?.. — явно поняла мою мысль Ольга.
— Но всё это имеет смысл, если ты действуешь в рамках отряда. Один берёт на себя разведку, другой — защиту, третий — дальнюю атаку, четвёртый — ближний бой… А если ты один? Если неясно с кем придётся драться и в каких условиях?
— Ага, на тебя лезет демон, а ты такой — «ой, а я не изучал экзорцизм», — подхватила Хильда.
— Вообще, наёмники именно так и живут, — продолжила принцесса. — Хочешь жить — изучай что-нибудь новое. Новое оружие, новые заклинания. Эйла, у тебя же вроде бы отец — бывший наёмник?
— Просто нас с сестрой не воспитывали как наёмниц, — ответила Валконен.
— Повезло. Наверное, — усмехнулась Романович. — Просто не знаю, к добру ли это или к худу.
— Тебе пригодилось, — сказала Хильда. — Нам вот тоже. А кому-то нет.
— Лучше уж уметь, и пусть оно тебе никогда не пригодится, чем наоборот, — пожал я плечами и забрал у сестры газету. — Что пишут-то? Кроме того, что Дружина и Конгрегация обнаружили и зачистили могильник Древних, что вообще в мире творится-то?
— Да как обычно — стабильности нигде нет, — вздохнула Вилли. — В Тулузе анархисты взорвали биржу, в Киликии стреляли в министра, в Винланде опять беспорядки…
— Рабы бунтуют? — спросила Ольга.
— Почти. Рабочие.
— А разве в Винланде рабство не отменили ещё в прошлом веке? — нахмурилась Эйла.
— Было рабство — стала сегрегация. Суть-то не поменялась.
— В Конфедерации тоже рабства вроде как нет, — вставила Анна. — Но лучше ли этого живётся крестьянам во многих княжествах?
— А ты у нас, значит, аболяционистка? — полюбопытствовала Рюрикович. — Не знала.
— Я против лицемерия, — поморщилась кумихо. — Если человек живёт как раб, его предки жили как рабы, и его дети будут жить как рабы, то можно хоть сто раз назвать его свободным — ничего не изменится. А те, кто способен изменить их участь… Тех всё устраивает.
— Не соглашусь, — покачала головой Анастасия. — Князья, кого я знаю, стараются заботиться о своих подданых.
— Ой, тоже мне, нашла альтруистов…
— Почему сразу альтруизм? Это банальная логика. Если твои поданные живут прилично, то население растёт, а торговля идёт — налоги, подати, казна наполняется. Если твои поданные получают образование, то в будущем у тебя будут кадры, которые смогут работать на заводах, а не просто пахать землю.
— Но идёт этот процесс что-то ни шатко, ни валко, — усмехнулась Югай.
— Слушай, ну Киев тоже не сразу строился, — развела руками Рюрикович. — Крупные княжества это понимают и потихоньку двигаются, а кто не двигается… Ну, их рано или поздно сомнут. Это историческая неизбежность.
— А надо бы всё-таки не потихоньку, а побыстрее, — проворчал я.
— Хмм? А куда нам торопиться-то?
— Анастасия, ну не мне говорить тебе очевидное. Большие войны в Европе происходят в среднем раз в полвека — старые игроки дряхлеют, новые поднимают голову. И всем требуются ресурсы. И все дерутся за сферы влияния.
— О, прогноз? Это я люблю. Ну-ка, ну-ка, излагайте, лорд Винтер…
— А чего тут излагать? — пожал я плечами. — Кто теперь основная сила в Европе? Не Эспаньола, не Соединённое королевство и уже тем более не Латинская Империя — Пакт, Железный Пакт. Он больше века идёт по восходящей, и он же стабильно развязывает одну войну за другой. Сначала война внутри алеманских княжеств, потом Бургундия, потом Богемия… Пакт — молодой хищник, и он хочет жрать. Но корм для него кончается, а значит кончаются и потенциальные цели войны — их всё меньше и меньше.
— Но ведь что Лотарингская, что Богемская войны были довольно ограниченными — обычные пограничные конфликты, — заметила Эйла. — Те же западные княжества сотни лет были буферными, то объединяясь, то разделяясь, то кланяясь Конфедерации, то выбирая сторону Бранденбурга или Богемии.
