Глаголь над Балтикой (СИ) - Колобов Андрей Николаевич

Николай вспомнил, что его предупреждали о страсти старшего штурмана, и о том, как он долгое время заваливал морской технический комитет всевозможными прожектами легких башенных крейсеров. Не то, чтобы мудрецы из-под адмиралтейского шпица отрицали полезность бронирования, до кавторанга доходили слухи о попытках спроектировать башенный крейсер для службы при новых дредноутах. Но увы, коса находила на камень - крейсер должен быть мал, но быстроходен, что категорически исключало серьезную защиту.  Тут ведь как? Размер, броня и скорость - выберите любые два варианта.

А Виктор Сергеевич, оседлав любимого конька продолжил:

- Каков рецепт идеального крейсера? Возьмите "Баян".  Паровые машины, громоздкие котлы - на свалку! Вместо них - мощные, современные турбины. Башни восьмидюймовых пушек пусть стоят. Вместо оравы трехдюймовок и шестидюймовок - поставить четыре башенных спарки 120-мм скорострелок. Броню можно и ослабить, чтобы только от шестидюймовых снарядов защищала, но чтоб весь борт! И будет не крейсер, а сказка, быстр, могуч, защищен. От старого броненосца уйдет, современный легкий крейсер догонит и расковыряет, а тому и ответить нечем!

С этим можно было бы и поспорить, да только решительно не хотелось.  И вовсе не от нехватки аргументации. Штурманский проект получался едва ли не тяжелее "Баяна", но не смог бы противостоять в бою никакому броненосному крейсеру неприятеля. Стоит ли строить крупный и дорогой крейсер ради сомнительного удовольствия гонять вражескую мелочь? К тому же пытливая военно-морская наука не так давно придумала новый, невиданный доселе тип боевого корабля - линейный крейсер.  Размером с дредноут, а то и больше, такой корабль нес тяжелые линкорные орудия и, хотя бронирован был слабее, зато обладал скоростью легкого крейсера. Сейчас линейные крейсера строили и Англия, и Германия, и даже самый слабый из них легко догнал и растерзал бы удуманный штурманом корабль.

Но с другой стороны - штурман, безусловно, прав в том, что в серьезном бою палуба легкого крейсера превратится в ад. В русско-японскую кавторанг служил на хорошо защищенном броненосце, где почти вся артиллерия находилась под прикрытием солидной брони, и сам не видел, но ему рассказывали о том, как косили экипажи крейсеров разрывы японских фугасных снарядов. А Дьяченков 2-ой все это видел сам - Николай вдруг вспомнил, что его собеседник сражался на бронепалубной "Диане" ...

- Ну, Виктор Сергеевич, кораблей-то у нас прискорбно мало, а быстроходных - и вовсе одни только "камушки", "Изумруд" с "Жемчугом". Случись что, чем воевать-то будем? "Драгоценности" против миноносцев хороши, но с тем же "Бременом" один на один воевать - кровью ульются...  А так - заказали англичанам "Невельского", да "Муравьева-Амурского", трех лет не прошло, оба уже под Андреевским стягом.  Бортовая броня хоть и тоненькая, но есть, германец на свои крейсера четырехдюймовые пушки ставит, а у "порождений англицких" снаряды вдвое тяжелее, но скорость та же. "Невельский" легкого германца задавит, это я Вам как артиллерист ручаюсь. Ну а стали бы тянуть, над новым проектом думу думать - вон, над "Светланами" мудрили, только результат-то каков? Крейсера будут знатные, не спорю, но заложили их совсем недавно и когда они еще в строй войдут - неведомо. Ложка же, как известно, хороша к обеду. 

- Тоже верно - неожиданно согласился с Николаем штурман.

- Отправлять "Изумруд" против того же "Эмдена" один на один -совсем нехорошо, может, он германца и осилит, но сам в руину превратится безвариантно... А вчетвером-то им, конечно, сподручнее будет.

Офицеры помолчали, любуясь стремительным силуэтом предмета своей дискуссии. Умеют все же строить англичане! Плавно вздымался над волнами полубак новенького крейсера, а изогнутый форштевень легко резал небольшую балтийскую волну. Четыре трубы, заваленные назад и под одним углом с ними - две не слишком высокие и кажущиеся хрупкими мачты. Высокий полубак, узкая палуба и странно, как умудряется изящный корпус держать на себе мощные тела шестидюймовых орудий...

Время малого перерыва, что выделил себе Николай, подошло к концу и кавторанг откланялся, покидая мостик. Учение дальномерщиков завершилось, но теперь следовали занятия комендоров башен - в одну из них старварт сейчас и отправился.  

Увы, желания работать всерьез сегодня не было совершенно. Сказать, что Николай сильно скучал по Валерии, означало не сказать ничего. Душа болела и томилась непонятным молчанием - кавторанг так и не получил ни одного письма. Почему?! От переживаний моряка немного отвлекла дуэль. Но стоило ему только чуть отойти от происшедшего между ним и графом - сердце, подпрыгнув, рванулось вскачь аллюром три креста, а неспешно ползущий по волнам линкор казался гигантской доисторической черепахой, слишком большой, чтобы куда-то спешить. Умом Николай понимал, что осталось немного и скоро, совсем скоро он увидит Валерию Михайловну... Каждый час, каждая минута приближала его к Гельсингфорсу и уютному "дворцу". Но чем короче становилось расстояние, отделявшее его от Валерии, тем медленнее и мучительнее истекали часы и минуты, словно священные берега Великой Реки Времен вдруг наполнились тягучим киселем, в котором безнадежно увяз кавторанг. Секунды тянулись в вечность...

Перед рассветом линкоры "Севастополь", "Гангут" и сопровождавший их крейсер бросили якоря на рейде Гельсингфорса. Испытания новейших дредноутов закончены, недоделки и мелкие поломки - исправлены, а сами они приняты в состав Российского императорского флота еще в Кронштадте, о чем свидетельствовало множество казенных бумаг с высокими автографами. Конечно, пройдет еще немало времени, прежде чем линкоры обретут полную боеспособность и станут "к походу и бою готовыми" в соответствии с послецусимскими стандартами русских моряков. Но сегодня грозные силуэты дредноутов впервые украсили первую базу балтийского флота, и тот раскрыл свои объятия долгожданному пополнению, расцветив фалы встречающих кораблей приветствиями новичкам.

Это историческое событие Николай бессовестно проспал - вечером Морфей не торопился принимать кавторанга в свои объятия и Маштаков долго ворочался на корабельной койке, вставал, курил, ложился снова... А затем провалился в глубокий сон без сновидений, из которого его могла извлечь разве что боевая тревога.

Утро было чудным, замечательным, великолепным. Вчерашняя серость исчезла, целиком растворилась в бирюзовой выси, ни единое облачко не рискнуло предстать перед ликом светлейшего солнца. С моря соленой свежестью задувал ветерок, так что было не жарко. Небеса и морская гладь, рейд, трепещущие флагами корабли, видневшаяся гавань Гельсинки - все сияло какой-то нереальной чистотой и свежестью, душа пела в ожидании чего-то удивительно светлого и праздничного.

И такими же - светлыми и радостными, ожидающими праздника казались Николаю все вокруг. Впрочем, последнему удивляться как раз не приходилось. Гельсингфорс уже давно служил передовой базой флота, и большая часть кораблей постоянно базировалась на его рейде и в гавани. В Кронштадт же бегали лишь те, кому нужно было чиниться или проходить переоснащение, да по редкой служебной надобности. Так что семьи большинства офицеров перебирались, а то и создавались именно в Гельсинки - родные моряка обречены терпеть длительные разлуки и потому каждый день, проведенный вместе с отцом, братом или мужем бесценен. И потому, по традиции балтийской эскадры, когда корабль возвращался на рейд, его команде старались давать увольнительные на сутки - если не существовало служебной надобности, требовавшей присутствия экипажа на борту, конечно. Что, с учетом интенсивности всякого рода учений, случалось очень даже нередко.

Однако сегодня адмирал явил щедрость и благорасположение - ведь многие офицеры "Гангута" и "Севастополя" убыли в Кронштадт на приемку линкоров месяцы назад и с тех пор не видели своих родных и близких. Так почему бы и не устроить служивым небольшой праздник? А завтра, когда отдохнувшие и посвежевшие экипажи вернутся на корабли, можно будет с полным основанием снять с них двойную стружку... Впрочем, для того, чтобы снять со своих подчиненных две или даже три стружки командующему балтийским флотом никаких особых оснований никогда не требовалось.