"Фантастика 2025-68". Компиляция. Книги 1-27 (СИ) - Калинин Алексей

— А второй ответ?

— В Соединённых Штатах традиционно сильны не только популисты, но и финансисты с банкирами. А увеличение эмиссии — это рост их влияния и доходов. Боюсь даже представить, что они сотворили бы со своей валютой, если бы не были ограничены сначала Ялтинской системой, а потом и Окинавской.

— Вот видите. Ваша система оказалась не идеальной!

— Разумеется! Ни одна система не идеальна и не вечна. В середине восьмидесятых объём драгметаллов из Космоса превысил по объёму добычу на Земле. Чуть позже открыли и месторождения на Титане. Надо было ужесточать требования по запасам драгметаллов. Вот и сменили систему.

— Но и её со временем придётся менять?

— И вы снова правы, дядя Лёва! Её уже наши дети вынуждены будут поменять. Себестоимость золота будет снижаться и дальше, так что лет через двадцать-двадцать пять, не позднее, обязательно надо будет придумывать что-то новое. Но наш любезный хозяин может не беспокоиться! Думаю, что традиция печатания монет из золота и серебра не отомрёт и тогда! Просто они станут стоить меньше номинала. И их станут защищать от подделок так же, как сегодня мы защищаем бумажные!

Часть 6

«Они воюют промеж собой!»

Глава 21

Санкт-Петербург, 1 мая (14 мая) 1904 года, суббота

— И как прикажете это понимать, милостивый государь? Это саботаж? Или диверсия? — тон Великого князя Александра Михайловича был не просто холоден как лёд. Он был откровенно враждебен. Да уж, давненько мы с такой тональности не общались, я и забывать начал.

Но понять его было вполне можно. Честно говоря, его было трудно не понять! Мы так готовились к этой войне, средств Холдинга вложили столько, что и говорить страшно! Повезло, что удалось на треть миллиарда рублей «привилегии» продать, иначе не хватило бы. И что же? Да полный облом почти по всем фронтам!

Даже странно, ведь до войны получалось всё, что мы наметили, и даже больше. Даже с калютроном дело двигалось, пусть и постепенно. Именно постепенность и помогла. Перед Рождеством сумели собрать бетатрон[79] и отладить на нем принципы магнитной фокусировки и ускорения. А в начале апреля запустили простенький циклотрон, на сто двадцать килоэлектронвольт. Насколько я помнил, первый циклотрон имел энергию даже несколько поменьше. По сравнению с привычными мне мегаэлектронвольтами это казалось немного, но ионы лития, к примеру, он разгонял до двух тысяч километров в секунду. Вот только я пока не знал, хватит ли этого для разделения изотопов. А потом…

Для начала, мы ошиблись в расчётах сроков войны. Александр Михайлович немного изменил свои прогнозы и считал, что война начнётся не раньше лета этого года. И аргументировал это тем, что крейсера, заказанные у Италии, не придут раньше весны 1904 года. А ведь ещё надо снабдить их командой и «обкатать». Так что оптимистичные сроки у него были — на весну 1905 года.

Впрочем, я был уверен, что нападут раньше весны 1905, но не раньше второй половины ноября этого года. Почему?

Во-первых, потому что эксперты говорили мне, что Япония не сможет воевать раньше 1905 года, так как «финансово не готова». А во-вторых, я точно помнил про революцию 1905 года, что она была, в том числе, и как результат на не очень удачное течение этой войны. И началась с Кровавого воскресенья. То ли 9 января, то ли 10 января. Причём я не помнил, по старому стилю это или по-новому. Ну, подзабыл я историю, что поделать? Но взгляд на календарь позволил определиться. Из четырёх возможных дат только 9 января по старому стилю (привык я к нему) было воскресеньем. Получалось, что нападут они раньше, ещё в 1904-м. С другой стороны из прочтённого у Пикуля я помнил, что первое нападение было зимой. То есть не раньше декабря. Или по ставшему мне уже привычным текущему календарю — не раньше второй половины ноября.

И вот вам первый сюрприз! Японцы напали существенно раньше! По теперешнему календарю — вообще в январе. Да мы ещё даже дорогу до Даньдуна не дотянули! Отношения с японцами были напряжёнными, поэтому, согласно нынешней тактике, броненосцы и крейсера порт-артурской эскадры стояли на внешнем рейде. Там их без объявления войны и атаковали! В ночь с 26 на 27 января их эсминцы провели торпедную атаку кораблей, стоявших на внешнем рейде Порт-Артура. Повредили броненосный крейсер «Паллада» и броненосцы «Цесаревич» и «Ретвизан». «Ретвизану» пришлось даже выброситься на мель, чтобы не затонуть. Впрочем, недаром говорится, что нет худа без добра! Именно поэтому «Ретвизан» сыграл роль «выдвинутой батареи» и сорвал попытку японцев закупорить выход из гавани Порт-Артура, затопив там пятерку старых транспортов.

С учётом повреждений, нанесённых кораблям русского флота, японцы решили возможным начать высадку войск в Чемульпо, порте Сеула. Это был ближайший порт к устью Ялу, где по нашим расчётам и должны были начаться сухопутные сражения. К счастью, из-за сбоя со сроками начала войны ни «Варяга», ни других наших кораблей там не оказалось, и в тот день японцы никого у нас не потопили[80]!

Естественно, я скомандовал Степану немедленно развернуть производство гранат и мин. Но с минами вышел облом. Войны-то я так рано не ожидал, поэтому взрыватели к минам пока имелись только в виде штучных образцов.

Следующий облом — выяснилось, что какой-то «эффективный менеджер» незадолго до начала войны распродал весь запас стального лома и чугуна. Этого я не предусмотрел. Перед войной цены на сырье скакнули, вот он и решил выслужиться. Он, юморист такой, уже после начала войны ещё и докладную написал, с просьбой выписать ему премию! Ну мы его и послали… Под Мукден! Руду и чугун на тамошнем предприятии «выбивать». А до того лили из самого низкосортного чугуна, которым даже скупщики побрезговали. А как привёз он первые партии руды и чугуна получше, сводили этого «эффективного и инициативного» на экскурсию, посмотреть, как для сталистого чугуна вместо обрезков приходится уже готовые велосипеды да трубы малого диаметра переплавлять. Говорят, дошло, что натворил.

Тола мы производили немного, потому гранаты и мины снабжали не им, а аммотолом — смесью тола с аммиачной селитрой 1:4. Селитра-то на складах лежала, дожидалась.

Вот первые гранаты у нас и получились на «тяп-ляп» — из поганого чугуна и смеси тола с обычной аммиачной селитрой, не прошедшей гидрофобизацию. По моей команде их как можно быстрее направили в устье Ялу, где ожидались первые сухопутные бои. И добились приказа от командования «носить и применять».

Аммиачную селитру и Семецкому отправляли, чтобы готовил игданит «по месту применения». Кстати, я поприкалывался. У нас эта смесь аммиачной селитры и солярки тоже игданитом называлась. Но это не я постарался, это Московский Институт Горного дела порадовал, самостоятельно разработал такую смесь. Вот в их честь взрывчатку и назвали!

С подлодкой «Дельфин» всплыла куча неустранимых проблем. Из-за отсутствия рубки была очень плохая мореходность. А из-за однокорпусной конструкции не было возможности опорожнять балластную цистерну при закрытом люке. Тем не менее, в феврале её отправили её на Дальний восток. А вчера пришла телеграмма, что подводная лодка «Дельфин» затонула на Байкале при погружении[81]. В результате все задумки насчёт подводных лодок откладывались, как минимум, до конца года. И пугать японцев можно было только старыми подлодками Джевецкого, которые их разведке показали на палубе одного из транспортов.

А тут ещё этот конфуз с гранатами!

Боев на суше долго не было. Нет, оно понятно, что десант японцы высаживать не рисковали, а железной дороги до устья Ялу пока не дотянули, её пока ещё строили где-то между Сеулом и Пхеньяном. Но даже давно должны были добраться. Наверное, всё ждали, что удастся разобраться с русским Флотом. Однако 17 апреля они все же высадились на острова посреди реки Ялу. А на следующий день высадились на берегу.

Наши войска искали «тесного сражения», бросались в штыковые атаки, таская с собой непривычные ручные гранаты и гранатомёты и матеря начальство, приказавшее это делать, но японцы упорно сохраняли дистанцию и действовали исключительно сосредоточенным ружейным и пулемётным огнём.