"Фантастика 2025-32". Компиляция. Книги 1-36 (СИ) - Вязовский Алексей

Георг тоже видел Гитлера несколько раз на различных приёмах, когда дядя Карл брал его с собой ещё весьма молодым, неопытным курсантом. Георг помнил, как фюрер пожал его руку – была она вялой, дрожащей, и никак не походила на жёсткую руку властелина, чуть ли, не всей Европы. Последний раз Георг видел Гитлера в прошлом году, накануне подготовки экспедиции в Антарктиду. Германия тогда ещё наступала по всем фронтам, и фюрер был особенно возбуждён и приветлив со всеми, включая и его, Георга.

—Вы ещё что-нибудь хотите, герр Дениц? – вернул его к действительности библиотекарь. – Может показать вам стеллажи с интересующими вас авторами?

—Нет, —тряхнул головой Георг. – Благодарю. И называй меня, пожалуйста, по имени. Я не хочу, чтобы кто-нибудь из соседних экипажей был в курсе моего родства с адмиралом. Много чести для меня.

Клерк в удивлении поднял брови, но остался невозмутим.

«Этот парень даже не знает, кто такой Дениц! – мысленно отметил про себя Георг. —Это что ж получается? Их тут клонируют почти перед каждым приходом нового каравана, и не успевают заложить в них сведения о высшем генералитете Германии? Возможно даже, каждый из них несёт в себе только одну, какую-нибудь основную функцию, заложенную в их ДНК? Этот, например, отвечает за сохранность книг и архивов, Губер-восьмой за экскурсии по помещениям карантина, бармен – за напитки и пиво в бокалах, остальные – кто за что, сообразно своим, сугубо индивидуальным, вложенным в них программам. Так, выходит?»

Вместо этого, Георг тактично ответил:

—Нет, дружище. К стеллажам я сегодня не пойду. Боюсь, если я туда зайду, то выйду оттуда в следующем веке, а мне ещё хочется несколько часов вздремнуть после дороги. Давай мне пока с собой Платона, почитаю перед сном, а уж завтра, а точнее, уже сегодня к вечеру, жди меня сюда в гости. Отныне, и до конца карантина я твой постоянный клиент – ещё успею надоесть тебе своими предпочтениями и заказами. По рукам?

—Яволь… —ответил Губер. – Как вам будет угодно.

Георг расписался в формуляре, прихватил с собой раритет Платона в целлофановой обложке и, вежливо подмигнув клону, направился к выходу.

«Бедняга, —весело подумал он. – Ты ещё не представляешь, с кем тебе придётся иметь дело. Таких библиофилов не есть числа на Земле, как сказал бы какой-нибудь классик. Ещё намучаешься со мной, помяни моё слово…».

И вышел.

Библиотекарь посмотрел ему вслед, бросил взгляд на фамилию в формуляре, пожал плечами и нырнул в проём стеллажей. Ему ещё предстояла нелёгкая работа по сортировке только что прибывшего груза.

Фамилия Дениц ему ни о чём не говорила, как, впрочем, и остальные фамилии высшего командования Германии. Он знал лишь фюрера, его ближайших заместителей и коменданта подземного города. Далее, информация, заложенная в него генетиками, не распространялась.

Зато клон знал наперечёт всех, или почти всех авторов книг, присутствующих здесь на стеллажах или в книгохранилищах под землёй. Это была его работа.

Дальше в его мозгу была пустота.

В эту минуту в помещение ввалился Пауль, и чуть ли нос к носу не столкнулся со своим другом. От возбуждения и выпитого коньяка щёки его порозовели, а глаза лихорадочно поблёскивали, отражая мягкий свет, льющийся с потолка. Сопровождали Пауля два таких же молодых мичмана с параллельного экипажа. Клаус и Тьяден присоединились к Паулю после бассейна и, пропустив по паре рюмок итальянской трофейной граппы, также изъявили желание попасть в библиотеку – правда, не совсем понимали, для чего это было им нужно. Увидев выходящего Георга с книгой под мышкой, все трое остановились и шумно поприветствовали товарища.

Тут же перед ними возник клон-библиотекарь и принялся рассказывать всё то, что рассказал Георгу несколькими минутами ранее.

При виде Губера Пауль отшатнулся и пьяно икнул.

—Чур меня! Изыди, нечистая сила… —и перекрестился, хохотнув на свой манер. Клаус с Тьяденом заржали как лошади, а Георг подхватил своего приятеля под локоть и поспешил вывести из помещения. Не хотелось создавать о себе впечатления, будто он знаком с этими выпившими матросами, норовившими оскорбить невинного клона. Впрочем, подумал он, выводя друга из библиотеки, мне-то какое дело до этого получеловека –полуавтомата? Он меня забудет столь же быстро, как и извлёк из памяти запрограммированное имя всех членов экипажей субмарин. «Сфотографировал» меня при входе, сопоставил в программной памяти с фотографией оригинала, обратился по имени, пообщался, а когда я отбуду назад, забыл напрочь, уступив место в памяти следующим экипажам. Всё просто.

—Губер номер триста двадцать девять, —пьяно выкрикивал Пауль, упираясь и выворачивая шею, чтобы вернуться назад. – Извольте предстать передо мной, фельдфебель!

—Пойдём-пойдём, —тащил его друг. – Таких номеров тут нет. Может где-нибудь ниже, в подземельях города, на других ярусах и этажах. Тебе нужно отоспаться. Сколько ты выдул коньяка?

—О! Ты не представляешь, друг мой! Тут не только французский коньяк и граппа итальянская в баре, —заплетающимся языком вещал ему Пауль. – Тут собраны все элитные трофейные образцы алкоголя со всех стран Европы, порабощенных нами. Есть даже русская водка с Восточного фронта. – Пауль снова икнул. – Пришлось испробовать всего понемножку, провести, так сказать, дегустацию. А пива сколько! Ты только вдумайся! Мне та обезьяна за стойкой поведала, что пиво они здесь варят сами по баварскому рецепту. Представляешь? Да плюс ещё несколько сортов чешского, бельгийского, голландского, датского…

Пауль хохотнул и, по всей видимости, уже забыл за библиотекаря: —Бассейн можно им наполнить! В жизни не видал столько сортов пива, даже в наших берлинских кабачках.

—Вот и поспи немного. Тьяден с Клаусом уже ушли вперёд и отбыли на «боковую».

—Правда? – мутными глазами осмотрелся Пауль. Затем зло добавил: —Эти чёртовы обезьяны мерещатся мне повсюду. Клоны! Кто бы мог подумать? Здесь! В Антарктиде!

Они уже подходили к секции спального отдыха. Многие, как и они, ощутив первичные наплывы чувств и ознакомившись поверхностно с карантином, наплававшись и наевшись в столовой, а некоторые, как и Пауль, вкусивши прелесть всевозможных вин, направлялись теперь в спальные кабинки, отыскивая на висящих табличках свои имена. Усталость после похода и впечатления, нахлынувшие на них, разом сморили матросов, мичманов и молодых унтер-офицеров.

—Ты знаешь, что я сегодня попробовал впервые в жизни? – спросил Пауль, пока Георг отыскивал на табличках их имена. Спальные места делились на небольшие, отгороженные кабинки, в которых помещались кровати с прикроватными тумбочками. Постели были заправлены белоснежным бельём, и во многих кабинках уже похрапывали уставшие путники, преодолевшие Индийский и Южный океаны.

—Виски! – похвастался Пауль. – Настоящее американское виски!

—Может, английское? – Георг, наконец, нашёл кабинки с их именами и потянул Пауля к ним. Кабинок было великое множество, они шли несколькими рядами, и таблички располагались по экипажам субмарин. Их спальные места были по соседству, перегороженные пластиковыми стенками, будто те, кто отвечал за расположение экипажей, знали, что они приятели. Чудеса!

—Может и английское, —икнул Пауль, прижавшись плечом к стенке своей кабинки. – Один хрен, пойло для союзников. Гадость порядочная, как, впрочем, и текила. А вот кальвадос – вещь! Никогда не думал, что макаронники на такое способны. Наш шнапс по сравнению с ним, настоящий суррогат.

—Ты ещё токай венгерский не пробовал, —усаживая друга на его кровать, подмигнул Георг.

—Да? А он там есть?

—Где?

—В баре. – Пауль порывался было встать, но Георг силой усадил его на место.

—Завтра попробуешь. Точнее, сегодня вечером. Часы видишь на стене? Четвёртый час утра. Давай хотя бы до полудня поспим, отдохнём. Затем сделаем заплыв в бассейне, пообедаем в столовой, и разойдёмся кто куда: ты к себе в бар и к бильярдам, я в библиотеку.

—Далась она тебе! Пойдём лучше в кинозал, там Марику Рёкк в новом фильме обещали показывать.