Камень. Книга 3 (СИ) - Минин Станислав

— Порадовался бы лучше за брата, Костя. — князь укоризненно посмотрел на младшего сына. — И характер свой склочный не так явно показывал. А то до полковника дослужишься, и в отставку в этом звании уйдешь. Даже фамилия и мои былые заслуги тебе не помогут. Разве что Сашка Романов по своей доброте душевной про вашу дружбу не забудет.

— Да причём здесь дружба с Сашкой, отец? — окончательно расстроился Константин. — Если войны никакой нет? Подвернулась такая прекрасная возможность на границе пошалить, и опять мимо меня! А полигоны все уже вот здесь! — он схватил себя за шею. — Хочется реального дела, а не этих постоянных тренировок и манёвров с учениями.

Князь Пожарский прекрасно понимал сына — в гвардейских полках развернулась целая эпопея с подковёрными играми по поводу участия в неком секретном мероприятии, о котором прямо никто не говорил, но все откуда-то знали, что касалось оно Афганистана. Участие в этом мероприятии сулило нехилые дивиденды для офицеров, если конечно они сумеют показать себя в выгодном свете перед командованием операции, — от благодарностей и наград, до повышений в званиях и должностях. А Константину командование полка заявило сразу — он не едет точно, потому что едет его старший брат.

— Костя, не расстраивайся. — попытался успокоить сына князь. — Обещаю, если что-нибудь подобное подвернётся, я твою кандидатуру постараюсь отстоять. Но при одном условии.

— Каком? — заинтересовался тот.

— Если ты Григорию сейчас никаких претензий не начнёшь высказывать. И потом тоже.

— Договорились. — кивнул Константин.

Глядя вслед уходящему сыну, князь Пожарский вздохнул и про себя порадовался, что Наследником Рода был всё же Григорий, который характером пошёл в него. А вот Константин был вылитая покойная мать… И если у покойной княгини все эти особенности поведения смотрелись очень мило и естественно, то вот про младшего сына сказать подобного было нельзя даже с большой натяжкой…

Самым приятным событием во вторник утром для меня стало то, что Прохор собрался со мной в Жуковку. Но моя улыбка несколько поблекла после комментария воспитателя:

— Отец твой просил меня присутствовать. Мало ли что…

Вот и ехали мы с ним молча на гольф-мобиле по парку поместья Романовых в сторону полигона, где в беседке нас уже ожидали родичи. Прохор в беседку заходить не стал, а поклонился и присоединился к Дворцовым, дежурившим около других гольф-мобилей. К моему удивлению, помимо деда с бабкой и отца с дядькой, в беседке присутствовали ещё брат Императора, Великий князь Владимир Николаевич, со своими сыновьями. Приятным же сюрпризом стал приезд другого моего деда — князя Пожарского, скромно расположившегося в углу беседки.

«Точно к Совету Рода Владимировичи информацию собирают» — подумал я. — «Не дай бог что-нибудь пойдёт не так — меня прямо здесь кончат, пискнуть не успею! И никакие собрания потом не понадобятся…»

Но приветливо улыбаться всё же себя заставил. Владимировичи, что характерно, улыбались тоже.

— Ваше Императорское Величество! — кивнул я с улыбкой бабке, которая в ответ поморщилась, фыркнула и отвернулась.

Не укрылось от меня и то напряжение, в котором находился дядька, Великий князь Николай Николаевич, стоявший рядом с бабулей. Это он так её от меня охраняет, или меня от неё? Здравая предусмотрительность. Последними, с я кем поздоровался, были оба деда и отец.

— Ну, Алексей, ты готов? — подчеркнуто бодро спросил Император.

— Готов. — кивнул я.

— Тогда пойдём, помолясь… — он перекрестился, повернулся к брату с племянниками и голосом, в котором отчётливо слышалась угроза, спросил у них. — Инструкции помним?

— Помним. — кивнули те.

— Александр, Николай, проследите. — дед посмотрел на сыновей. — Пойдём, Алексей. — он взял меня за локоть и буквально потащил на полигон.

Как и в субботу, мы отошли достаточно далеко от беседки. Император молчал и ничего не спрашивал — видимо получил все пояснения от князя Пожарского.

— Всё, деда, давай здесь. — остановил я его.

— Как скажешь. — кивнул он.

Отойдя на десяток метров, я перешёл на темп и потянулся к деду. Так, посмотрим… Снежинки мерцали ровным светом, энергетические связи везде восстановились, но, всё равно, некая общая корявость в доспехе присутствовала. А вот с внутренней решеткой деда дела обстояли несколько лучше, с неё и решил начать правило. Ещё глубже в темп… Ещё… Настройка… И чуйка подсказывает, что команда-пожелание на движение решётки к требуемому идеалу успешно прошла. Теперь можно переключить всё своё внимание на доспех. Как и в прошлый раз, дедовский доспех оказал сопротивление, мне всё никак не удавалось на него настроиться, и пришлось нырять в темп ещё глубже, что отнимало массу сил. Зато, когда нужный контакт состоялся, доспех передумал сопротивляться, подчинился и буквально на глазах стал, хоть и по мелочи, но менять свою форму, стремясь к той геометрической правильности, которую я желалвидеть. Из последних сил, ещё раз проверив внутреннюю решетку и удостоверившись, что и там процесс протекает нормально, вынырнул из темпа и открыл глаза. Дед стоял с закрытыми глазами и широко улыбался.

«Слава богу!» — только и успел выдохнуть я, как чуйка заверещала…

Императору вдруг стало очень хорошо — по телу разлилось приятное тепло и сила, которую он никогда не чувствовал в таком объёме и качестве. С каждым ударом сердца этой силы становилось всё больше и больше, она дарила такое сладкое чувство могущества, но при этом всё настойчивее требовала выхода наружу… Каким-то трезвым островком разума, не опьяненным силой, Николай понимал, что может навредить внуку, выпустив наружу этого грозного зверя, но поделать с собой уже ничего не мог — сила взяла над ним верх…

Когда Император с внуком, наконец, остановились на полигоне, никто из Романовых оставаться в беседке не пожелал. К ним присоединился и князь Пожарский.

О чём-то поговорив с дедом, Алексей отошел от него на несколько метров и замер. Некоторое время ничего не происходило, две фигуры стояли неподвижно, а вот потом… Вокруг Императора с грохотом вспучилась земля, образовав вокруг него круговую стену метров в пять высотой, и эта стена стала расти, в том числе и в стороны. Кроме этого, впереди этой стены по всем направлениям пошли земляные волны, гребни которых были не меньше метров трёх высотой. Фигура Алексея просто исчезла в земле и поднятой пыли.

— Рассредоточились! — до Романовых из-за грохота еле-еле донёсся рык Великого князя Владимира Николаевича. — Коляшка, уводи мать!

Великие князья и князь Пожарский на темпе в считанные мгновения растянулись по границе полигона, приготовившись резать земляные волны, пускать навстречу другую стихию, чтобы погаситьземлю, никто из них и не подумал — из-за пыли и земли не было видно, где Алексей, а чуйке доверять в подобных ситуациях было не принято. В это время Дворцовые за спинами Романовых образовали вторую цепь, Николай Николаевич на руках уносил мать, а Цесаревич на огромной скорости рванул в направлении отца и сына, прямо в это бушующее земляное море.

— Стоять! — опять заревел Владимир Николаевич. — Назад, Сашка! — но племянника было уже не видно за волнами, первые из которых уже достигли Великих князей. — Бл@дь, все за мной! — он рванул за Цесаревичем.

Чуйка не подвела, и я встретил землю, перейдя из последних сил на темп. Мелькнувшую мысль: «А почему, собственно, дед упражняется именно с землёй?» — решил обдумать потом, и отскочил на несколько метров назад, подальше от всё растущей вокруг деда земляной стены — чуйка настоятельно не рекомендовала с ней связываться. А вот волнам я с успехом сопротивлялся, кое-как, правда, удерживаясь на ногах, но были они не такие уж и страшные. Хуже было бы попасть под целенаправленное воздействие этого монстра, в которого на время превратился дед. «Может, погасить его?» — опять мелькнула мысль. «А если что-нибудь пойдёт не так? А если он потеряет над собой вообще какой-либо контроль? Нет уж, перетерплю», — решил я в конце концов. И вообще, может уже пора валить отсюда? Поставленную задачу по правке Императора я выполнил, но, возвращаясь к прошлым мыслям — а если что-нибудь пойдет не так? Значит, надо оставаться и терпеть до конца. А чуйка, тем временем, указала мне на несколько приближающихся фигур. «Неужели родственнички меня вызволять спешат?» — усмехнулся я мысленно и обратил внимание, что волны как будто стали слабее, а стена перестала расширяться. Дед приходит в себя?