Безудержный ураган (СИ) - Игнис Данта

Толпа вокруг мгновенно расступилась, образовав большой круг свободного пространства вокруг Анели.

Элерия, отправившаяся вдогонку за Анели, тоже услышала странный крик и поспешила в ту сторону, откуда он доносился. О, конечно, про себя она думала, что это глупейшая из затей. Но кровь стыла в жилах от этого жуткого вопля и если эта мелкая негодяйка там, то ей может грозить опасность. Элерия была зла на Анели — сегодня все утро она только и делала, что бесила ее. Однако нельзя же позволить ей попасть в беду. Но, как минимум, весь оставшийся день и вечер талийка планировала с девчонкой не разговаривать.

Вскоре Элерия увидела перед собой большую группу людей. Из-за гвалта ничего не смогла разобрать. Может быть, вальдарам еще удастся всех успокоить, мелькнула мысль у талийки. Она оглядывалась в поисках девочки, но в такой ватаге трудно было кого-либо отыскать.

Элерия коснулась рукояти кинжала на поясе и, почувствовав себя увереннее, стала протискиваться сквозь толпу в сторону неприятного звука, который все не прекращался. Мужчины стояли плотно и притом, хоть и медленно, но пятились назад. Приходилось нещадно пихаться, чтобы прокладывать себе путь. Наконец, Элерия отодвинула последних двоих и вывалилась на свободное пространство. Трое королевских военных стояли вокруг Анели, а все остальные держались подальше и продолжали отступать.

Девочку скрючило, пригнуло к земле. Руки неестественно вывернулись. Но больше всего всех пугал этот нечеловеческий крик. Элерия не сразу догадалась, что этот рев издает Анели. Талийка бросилась к ней, крича на бегу солдатам, чтобы не смели трогать девочку. Их обнаженные мечи и растерянные лица не внушали доверия.

По коже Анели пробежала серая рябь. Каких-то двадцать шагов отделяли Элерию от нее, но этого оказалось слишком много. Перепуганные насмерть солдаты немного пожестикулировали и одновременно напали на Анели с трех сторон. Девочка не сопротивлялась.

Как только их мечи опустились на плечи и спину Анели, крик прекратился. В воздухе повисла зыбкая тишина.

Будто что-то оборвалось в душе Элерии. Она не смогла даже закричать, захлебнулась ужасом произошедшего и рухнула на колени, спрятав лицо в ладонях. Сознание отказывалось верить в случившееся. Реальность размылась, и Элерии мерещилось — все лишь игра воображения, сон, от которого она сейчас проснется.

Седой мужчина, что помогал Анели выбраться из толпы, находился ближе всех и успел подбежать, желая остановить убийц. Один из вояк развернулся и рубанул его мечом по шее. Обильно брызнула кровь, и мужчина упал, щедро окрашивая алым песчаный берег и свою серую дорогую рубаху.

Элерия встала, пошатываясь. Подошла ближе, зло посмотрела на солдат и на окровавленные мечи в их руках. Только потом решилась перевести взгляд. Исхудавшее тельце Анели лежало в пыли, изуродованное их оружием. Элерия, спотыкаясь, подошла и присела возле девочки, погладила ее окровавленные растрепанные волосы.

Кто-то грубо схватил ее за плечо, попытался оттолкнуть. Талийка напряглась всем телом, извернулась и ударила мужчину по руке. Глаза ее закатились. Она встала, раскинула руки в стороны, и приподнялась над землей. Военные бросились на нее, намереваясь убить. Элерия открыла ярко-зеленые глаза, шевельнула только кистями рук, и их отбросило чудовищной силы воздушной волной. Талийка взглянула на одного из вояк, сжала кулак, и его кости влажно захрустели, ломаясь. Перевела взгляд на второго и, прищурившись, проделала тоже самое. Ее жертвы падали замертво. Все внутри них оказывалось смятым и изломанным.

Последний, тот самый белобрысый, попытался сбежать. Элерия сгребла воздух вокруг себя ладонями, и убегающего мужчину притянуло к ней. Завершающим жестом, она словно прихлопнула его, и расплющенное тело растянулись в пыли. Парень был мертв.

Мужчины, учинившие бунт, почти все разбежались. Из-за их спин последних убегающих показалась Криза. Она огляделась и медленно, выставив вперед руки, пошла к Элерии.

— Спокойно, девочка. Это я, Криза, — приговаривала она.

Элерия взглянула на нее, пошевелила в воздухе пальцами, как бы раздумывая, сжать ли кулак.

— Тихо, тихо, милая. Все закончилось. Никто не причинит тебе вреда, — продолжала успокаивать травница и неторопливо приближаться.

Элерия потеряла сознание и упала на землю.

Криза хлопотала возле талийки, пока не привела в чувство. Они долго сидели там вместе, обнявшись, и ждали, когда появится кто-нибудь из вальдаров, чтобы забрать тело Анели. Потом Криза помогла Элерии дойти до палатки. Всю дорогу девушка молчала. Криза пыталась говорить с ней, но она не отвечала. Звуки слышались Элерии приглушенными, все вокруг потеряло четкость, а краски поблекли.

Талийка вошла в свой шатер, опустилась на лежанку и просидела так несколько часов, ни на что не реагируя. Кризе все это очень не нравилось. Она ни на минуту не оставляла Элерию. Иногда садилась рядом, брала ее за руку и поглаживала.

Вечером, когда совсем стемнело, талийка вдруг спросила:

— Левир уже знает?

Криза вздрогнула от неожиданности, подошла поближе и, теребя в руках баночку с травами, ответила:

— Он вернулся несколько часов назад и ему сообщили. И… Он видел тело…

— Где он теперь?

— Я не знаю. Он долго сидел возле… Девочки. А потом куда-то ушел. Один.

— Я должна найти его, — Элерия решительно поднялась и направилась к выходу.

Криза поспешила за ней.

— Стой. Куда ты пойдешь? Он может быть где угодно?

— Я поищу.

— Тебе нельзя бродить по лагерю в одиночку! — Криза догнала и схватила талийку за руку.

— Мне все можно, — вырвалась Элерия. — Криза, оставь меня в покое, я не ребенок.

За порогом шатра ее встретила темная ночь. Ветер так и не успокоился, но теперь стал холодным. Затянутое тучами небо прятало звезды. Вдалеке слышались раскаты грома, и в воздухе уже пахло дождем. Элерия невольно вспоминала Бруснира, как хорошо бы было сейчас опереться на его сильную руку. Да и произошло бы такое будь он рядом?

Талийка нашла Левира возле океана. Все идут к морю, когда хотят залечить раны. Вот только его беде не способно было помочь даже море. Он сидел на берегу и смотрел вдаль. Элерия подошла сбоку и остановилась рядом. Левир не повернул головы. Тогда талийка положила руку ему на плечо и легонько сжала. Присела рядом и молча смотрела на воду. Океан был неспокойным. Невысокие волны с шумом накатывали на берег, брызги летели на людей. И невозможно понять, что за соленая влага на их лицах: морская вода или слезы.

— Я не знаю зачем мне теперь жить, — после долгого молчания сказал Левир. — Пытаюсь придумать и не могу.

Элерия ничего не сказала, подумала: «Когда человека больше нет, а другой еще живой и теплый, но бесконечно израненный, говорит с тобой… Никогда не знаю, что сказать в таких случаях. Слова бесполезны. Неловкое и неуклюжее молчание кажется все же уместнее череды традиционных звуков. Сейчас меня нет и я весь мир. Все понимаю, все чувствую, но неизбежность настала. Я живой цветок на могиле».

— Мне было шестнадцать, когда убили моего отца, — снова заговорил Левир, все еще смотря прямо перед собой. — Убил сынок богача, у которого отец работал садовником. Этот урод напивался вместе со своими дружками, и им стало скучно. Под руку попался отец. Они издевались над ним, избивали, а потом привязали у себя в гостиной и метали в него ножи. Развлекались… Я видел его тело, на нем живого места не было от ножевых ранений. Но это не посчитали доказательством их вины. Конечно же, ведь такие как они правят миром. А кто мы такие?

— Мы такие же люди, как и они… — едва слышно отозвалась Элерия, просто потому что надо было что-то сказать, поддержать разговор. Левиру нужно было выговориться.

— Мы никто. Я хорошо это усвоил, — возразил вальдар и горько усмехнулся.

Элерия очень хорошо его понимала. Она фактически сбежала из Хистрии из-за этого, потому что ей надоело быть никем. Там, если ты не маг, то и не человек вовсе, так, мусор, валяющийся под ногами.