Последняя битва (СИ) - Сафина Айя "AyaS"

Папа смотрел сквозь нас, уносясь далеко во времени и пространстве, далеко в прошлое и далеко в небо. А я не могла остановить свой плач. Папа так много говорил. И так много разных слов. Почему он не рассказывал мне раньше? Почему не позволил мне гордиться им?

Вдруг папа нахмурился, а потом продолжил:

— Пришельцы. Злые пришельцы. Сначала один. Потом второй. Ели пальцы. Ели друг друга. Плохо… чернота. Одиноко-одиноко. Грустно. Дом голубой. Дом большой внизу. Звал. Дом. Звал.

Папа обвел руками вокруг.

— Звезда. Священная звезда. Домой. Пора домой. Я упал на звезде. Я откололся и упал.

Тут я заметила, что уже никто из друзей не скрывал слезы, представляя тот кошмар, в котором оказались запертые на орбите тайконавты. Скорее всего, из-за отсутствия поставок продовольствия с земли экипаж стал голодать, а потом, как это произошло и с людьми на земле, они превратились в каннибалов. Разница была лишь в том, что они еще и находились взаперти. Все равно что застрять в лифтовой шахте вместе с чудовищами. У них был небольшой выбор: умереть от голода в космосе или умереть от зараженных внизу. Папа, мой отважный папа решил испытать удачу на земле, и как оказалось, не зря.

— Мне рассказывали, что его нашли блуждающим в лесу недалеко от Альп и привезли на Желяву, — я закончила рассказ папы. — Я не знаю, в какой момент он сошел с ума: в замкнутом пространстве на космической станции без воды и еды или же после жесткой посадки здесь на земле. Его нашли таким. С бредом на губах про пришельцев и звезду.

Снова рука на плече. Но теперь с другой стороны.

— Лин не сходил с ума, — это была Тесс. — Он все помнил. Просто не хотел возвращаться в те воспоминания. Хай Лин, твой папа — герой. Ты должна гордиться им!

И я гордилась! Мой папа просто чумовой! Всем папам папа! Получите уроды, насмехающиеся над ним и надо мной в детстве. Вы даже близко с ним не стоите со своими супер-правильными мозгами. Обертка ничего не стоит, всегда важна начинка.

А тем временем папа колдовал над пультом управления, мониторы уже передавали какие-то данные, которые понимал лишь он. Я хоть и читала по-китайски, но не так быстро, как отец. Для ребят так вообще все, что он делал, оставалось загадкой. Они просто прильнули к экранам, как к тайнику.

Наконец папа развернулся и ткнул пальцами:

— Пришельцы. Злые пришельцы, — сказал он.

— Ну давай говори, что здесь написано!

Антенна уже начинал бесить своим неудовлетворенным интересом. Как только я прочла, мое удивление выдало ребятам, что корабль хранил что-то очень важное.

— Иерихон! Тут написано «Иерихон»! — выдохнула я.

— Смотрите! Радарная сетка! — Калеб ткнул пальцем в один из мониторов.

Радарную сетку покрывали точки с иероглифами, которые обозначали то ли название, то ли кодовый номер. На что папа ответил:

— Звезда видит. Звезда ищет.

— Вьетнам, ты единственная, кто может перевести его. Что он говорит? — взмолился Антенна.

Хотите найти путь к сердцу Антенны? Превратитесь в робота.

— Пап, корабль может найти пусковые штабы Иерихона?

— Звезда! Звезда!

По его радостному восклицанию и без перевода было ясно, что да.

— Видимо, в корабль загрузили данные по Иерихону для отслеживания запуска ракет через орбитальную станцию, — предположил Калеб.

— Каждая держава пыталась спастись и от зараженных, и от случайного выстрела, — добавила Тесса.

— Китайцы всегда были отъявленными шпионами. Они всю свою космическую программу слизали с СССР. Не в обиду, — Антенна пихнул меня в вбок.

Мне то что? Китая больше нет.

— А значит достали и точное местоположение штабов «Иерихона». Офигеть! Лин — ты гений!

Антенна притянул папу к себе и поцеловал в лоб. Еще никогда папу так часто не называли гением, как сегодня. А я замерла, когда осознала, что если бы не настойчивость Антенны доказать мутантам превосходство человеческих способностей, взяв в миссию папу, то я бы и его потеряла в Бадгастайне.

Сердце снова сжалось в тиски, а глаза увлажнились. Твою мать, я никогда так много не плакала, как в этот день.

Но в следующую секунду все стало очень плохо. Датчики движения запищали, внеся в нашу тесную вечеринку во мраке нотки паники.

Мы взглянули на планшеты и Калеб высказал идею, общую для всех:

— Пора сваливать и быстро!

— Зараженные в двух километрах, идут с севера. Три группы. Еще две бегут с запада, — комментировал Антенна.

Мы выпрыгнули из корабля один за другим и побежали к снегоходу. Издалека показались синие тела, скакавшие к нам с южной стороны. Эта группа была ближе всех остальных.

Критически близко.

— Вьетнам, Антенна! Хватайте Лина и газуйте отсюда! — крикнул Калеб, снял с плеча винтовку и перевел ее в боевой режим.

Тесса повторила за своим сержантом. Или за командиром. Я не знаю, они до сих пор не разобрались, кто из них кто теперь в Маяке.

— Ребята, нам нужна помощь! Заберите нас отсюда! — кричала Тесса в микрофон, параллельно целясь в самых скорых.

Между нами и монстрами оставалось всего около трехсот метров, уродцы преодолеют их за десять секунд.

Я схватила отца за шкирку, усадила перед собой и дала газу. Антенна прыгнул к нам на снегоход на ходу. Больше троих снегоход не увезет, и я была безмерно благодарна Калебу, что он уступил свое место моему отцу.

В зеркало заднего вида я наблюдала за тем, как Тесса и Калеб встали спиной к спине. Я не знала, каковы шансы у этих двоих, но одно знала наверняка: Тесса будет защищать своего сержанта, ну или кто он там ей теперь, грудью.

23 февраля 2071 года 12:00

Тесса

Все плохо. Все очень плохо.

Зараженные настигли нас, едва мы вылезли из корабля. Снегоход не увезет больше троих, и теперь Калеб — вечный самопожертвователь — встрял в опаснейшую ситуацию.

Мы встали спина к спине и целились в зараженных, бегущих на нас с юга и запада — эти подобрались ближе остальных. Электропатронов у каждого всего по десять в патроннике и еще два магазина в запасе, а со стороны лесополосы к нам бежали еще несколько групп, Фелин обозначала датчиком движения на дисплее перед глазами приближение около трех десятков зараженных.

Паника начала сжимать легкие в стальную сетку, спину бросило в жар, пот заструился по вискам, сердце бешено колотилось в ушах.

— Ребята, где вы? — крикнула я.

Наушник зашуршал, и послышался крик Ляжки:

— Мы застряли, Тесс. Мы бежим обратно за другим Аяксом. Что у вас там?

— Все плохо! Все очень плохо! — ответил Калеб.

Цепная миграция наверняка уже подстегнула и остальных зараженных последовать за запахами собратьев, проснувшихся от бродящих рядом людей. Чертов Лин! Почему нельзя было сразу сказать, что я мол космонавт, идемте-ка покажу чего. Я тесно прижалась к спине Калеба, рассчитывая наши шансы наперед. А силуэты зараженных с каждой секундой завоевывали все больше пространства в прицеле. Шансы так себе! И тогда я крикнула:

— Обратно в корабль! Лезем в обратно!

Не знаю, насколько прочными делали космические корабли, но их точно не разрабатывали для отражения атаки чудовищ с силой достаточной, чтобы перевернуть тридцатитонной Аякс или вспороть металл своими острыми когтями. Но мне необходимо защитить Калеба до приезда людей. Он ведь воняет человечинкой!

Мы побежали обратно в корабль, но тут опасность подоспела в момент, когда ее не ждали. Зараженные, бежавшие к нам с восточной стороны выпрыгнули из-за корабля, как летящие с небес ангелы. Довольно уродливые и вонючие ангелы, должна заметить. Трое уродцев раскрыли свои пасти в полете, замахнулись своими когтями, и я так и застыла от этого охренительного вида! Не каждый день сталкиваешься со своим поражением, и его осознание вырубает вообще всю деятельность мозга. Калеб прыгнул на меня быстрее чудовищ и повалил на землю. Острые когти прошлись всего в сантиметре от моего лица.

Я не успела прийти в себя, лежа на снегу, как уродец уже успел приземлиться и схватил Калеба за бронежилет, а потом отбросил его с такой легкостью, словно Калеб был тряпичной куклой.