Тени Рентиана (СИ) - Канра Дана

Путь до дворца прошел безрадостно и уныло: серое небо, нависшее совсем низко, слякоть под лошадиными копытами, бесконечные лужи на мостовых. Раймонда ненавидела такую скучную и сонную осеннюю пору, когда прежде цветущая природа умирала, но сейчас кроме ненависти душу заполонила тоска. По Мие ли? По несбывшейся ли дружбе? Молодость наивна, доверчива и глупа, так что нет смысла обвинять в чем-либо беглянку, ровно, как и вспоминать о ней вообще.

Делясь скупыми приветствиями со встречавшимися по пути придворными, Раймонда дошла до знакомой королевской приемной, доложила о себе и низко поклонилась Ее Величеству, замершей на высоком стуле с каменным лицом. Тетушка Анна стояла возле стены, сплетя пальцы рук в замок, и в ответ на приветствие племянницы, добродушно кивнула. Кажется, она не сердилась.

А Шанталь Матиа, вопреки ожиданиям, не опоздала. Чопорная, с задранным носом и презрительной усмешкой, как и всегда, она шагнула в приемную, холодно поприветствовав всех собравшихся. Но в ее дрогнувшем голосе страх не мог уловить разве что глухой. И он был оправдан. Раймонда Вион тоже опасалась того, какими может стать решение королевы насчет нее самой и страны в целом.

− Герцогиня Вион, герцогиня Матиа, мы рады видеть вас, − отчеканила королева Виолет голосом, меньше всего похожим на радостный. — Не стану тратить время на долгие вступления и разбирательства. Ввиду случившихся в последнее время событий и некоторых новых обстоятельств мы вынуждены были вынести вердикт относительно вашей дальнейшей судьбы.

− И какова же она, Ваше Величество?

− Герцогиня Вион, согласна вынесенному эссентом заочно приговору, должна быть обезглавлена на Площади Призраков, − безжалостно ответила королева. — Полагаю, что вам известны обстоятельства того преступления.

− …совершенного чужими руками, − кардиналисса подняла голову и остро глянула на притихшую Шанталь.

− Но в связи с тем, что осуществляла это действие Шанталь Матиа, а не кто-либо еще, она тоже подлежит смертной казни за измену государству.

Раймонда помолчала, а затем усмехнулась — так горько и зло, как могла. Услышанное не напугало ее, скорее добило, как и спокойное выражение лица тети. Та наверняка задумала некую каверзу. Или генералессе действительно предстоит умереть.

− Я преклоняюсь перед марентийским судопроизводством, − сказала она усталым надломленным голосом. — Тем судопроизводством, что отправляет на плаху невинных, наравне с виновными. Мне известно, что герцогиня Шанталь возвела на меня напраслину в суде, будто на ведьму, способную убить. Так вот, сударыни и вы, Ваше Величество, знайте, что я действительно таковая.

− Раймонда! — шикнула на племянницу Анна.

− Незачем пытаться урезонить меня перед смертью. Моей крови жаждут одиннадцатый год — что же, я буду верить, что пролью ее в наказание за смерть молодого Сенье.

− Да помолчите же вы! — вырвалось у кардиналиссы, и она поспешно схватила трясущимися руками с маленького деревянного стола у стены белоснежный лист, исписанный мелким почерком. — Извольте сперва дослушать до конца, и уже потом делать выводы!..

− Таковы Вионы, Ваше Высокопреосвященство, − тонко улыбнулась побледневшая и притихшая Шанталь, видимо, нашедшая повод снова выслужиться. — Они делают выводы задолго до того, как узнают все необходимые факты.

− А вы, Матиа, извольте хотя бы помолчать. Итак, − кардиналисса подслеповато прищурилась, вглядываясь в текст, − согласно приговору суда герцогини Матиа и Вион приговорены к смертной казни за участие в одном и том же преступлении — нападении на кардиналиссу. Кроме того, они обе упустили опасных преступниц из соседнего королевства, что отягчает их вину. Приговор закреплен государственной печатью и обжалованию не подлежит. Бюрократия — есть бюрократия, − вздохнула с горестью в голосе Анна, отводя взгляд от бумаги, и тогда Раймонда поняла: тетушка не желала этого. Марениус переиграл их всех, зная, что менять тысячелетние законы ради одного инцидента никто не станет. — Но у любого правила есть исключение.

− Занятно, − вяло кинула Шанталь.

− Согласно королевскому указу, − голос Ее Величества Виолет Готье чуть-чуть потеплел, − вы имеете возможность избежать столь печальной участи, если исполните нашу волю.

У Раймонды отлегло от сердца — совсем чуть-чуть, и то благодаря теплому, успокаивающему взгляду кардиналиссы. Без сомнения, такой ход был предпринят манипуляции ради, но чего пожелает Ее скорбящее Величество?

− Мы слушаем вас, − угодливо сказала Шанталь и даже поклонилась.

− Обстоятельства сложились так, что ради мира в нашей стране — если не всей бывшей Марентии, то хотя бы Маренто, нам нужны упущенные вами шпионки, − теперь королевский голос был холоднее льда и острее клинка. — Разумеется, живыми. Нам бы не хотелось смерти ни одной из вас, но приговор уже вынесен, а не исполнить его равносильно сеянию смуты и беззакония. Герцогиня Вион, герцогиня Шанталь, вы должны привезти этих девиц обратно в Матрес. Добровольно или силой, не имеет значения.

− Разве не в королевской компетенции менять законы? — заносчиво спросила проклятущая Шанталь.

− В военное время это невозможно, и в целом неразумно.

− Ваше Величество, − услышала Раймонда свой хриплый от напряжения голос, − я счастлива буду исполнить ваш приказ. Служу короне и Маренто.

− Служу короне и Маренто, − неохотно вторила ей Шанталь.

Наверное, две юные нахалки удрали в Томиран к своему королю, чтобы выложить ему все марентийские тайны и секреты, и лучшее, на что могла рассчитывать Раймонда, что Мия Мелтон не зубоскалит над минувшей дружбой с ней. Хотя она никогда не производила впечатления двуличной особы, всего лишь наивная запутавшаяся девица — чего, пожалуй, не скажешь об Эдит Листон. Хорошо, что в Листон есть доброта и отзывчивость, иначе ее было бы гуманнее пристрелить.

А теперь им с Шанталь предстоит поймать тех, кого они не так давно наставляли на путь истинный. Занятная, однако, штука судьба! Но почему же тетушка не предупредила ее о неприятном сюрпризе заранее? Запретила королева или официоза ради? А может причина в другом, но едва ли кардиналисса ею поделится.

Благосклонно кивнув головой, Ее Величество Виолет позволила приговоренным оставить приемную, чем те воспользовались с облегчением и радостью. Но на душе у Раймонды снова бушевали странные смешанные чувства, какие бывают при непринятии новых обстоятельств, тяжелых и от людей толком не зависящих. Кардиналисса очень тихо проследовала за ними, Раймонда едва слышала ее шаги и совсем не удивилась, когда тетя тронула ее за руку.

− Я прошу извинить меня, Раймонда, − произнесла Анна, мрачно проводив взглядом удаляющуюся фигуру Шанталь.

− Просто извинить? — не сдержала та саркастичную ухмылку. — За зачтение смертного приговора? Не могу поверить, что вы это всерьез.

− Мне это было не по душе, но страной управляю не я, а королева, поэтому последнее слово обычно за ней. Она напомнила мне о событиях десятилетней давности, как и то, что в то время пошла у меня на поводу. И в этом имелась изрядная доля истины.

У Раймонды дернулся глаз.

− Как всегда у власть имущих.

− Не судите столь строго, герцогиня. Постарайтесь меня понять.

− Я вас понимаю с тринадцати лет, − ответила Раймонда со злой тоской, − и поэтому еще не предложила вам прогуляться в Темное Царство. Хотя меня все равно обвинили в этом и даже пообещали отсечь голову. И разве имелся смысл в моей тогдашней покорности?

− Не перегибайте палку, фемита. Если мы начнем оправдывать приговоренных, это понравится всем и значит быть беззаконию.

Коротко вздохнув, Раймонда прямо посмотрела в напряженное покрасневшее лицо кардиналиссы Анны, в миру Арин Балмонт, отметила пересекающие лоб ранние морщины и крупные капли пота на висках, и поборола яростное желание с горечью рассмеяться ей в лицо.

− Оно уже началось, тетя, − сказала она коротко. — С того момента, когда вы признали приговор эссента действительным.