Дети Ржавчины - Тырин Михаил Юрьевич
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
Мы все же выяснили, какой флакон нам нужен. Больше сложностей не возникло – я просто отщелкнул защитный колпачок и приложил трубочку к губам Надежды. Она сделала несколько глотков, после этого расслабилась. Несколько раз глубоко вздохнула, закрыла глаза. Мне показалось, что она уснула. Я на цыпочках отошел от контейнера, взял свои плошки и пошел завтракать на крыльцо, чтобы случайно не разбудить.
Когда я вернулся, она так и спала. Я положил флакон рядом, чтобы девушка легко могла дотянуться до него губами, и отправился бродить по деревне.
Она представляла собой скопление низких потемневших домиков, беспорядочно разбросанных по каменистым откосам двух смежных холмов. Улиц в обычном понятии здесь не было. Из конца в конец можно было дойти, петляя по кривым тропинкам между домов. Прямо через деревню журчала речка с прозрачной водой, сквозь которую проносились стремительные рыбьи тени.
Тут и там были посажены кое-какие овощи, ягоды, фруктовые деревья. Однако на каменистой почве растения приживались плохо и не могли прокормить даже эту жалкую горстку крестьян. Плодородные земли располагались далеко от деревни, и они тоже приносили мало пищи. У людей хватало смелости только на то, чтобы бросить там семена, но по-настоящему работать на земле они боялись.
Вскоре за мной увязались мальчишки. Меня поражала дикость этих мест, такая, что впору было удивиться – как эти люди еще разговаривать научились... С первого взгляда легко было заподозрить, что еще недавно тут жили в соломенных хижинах и перед охотой бросали копья в нарисованных оленей.
Однако у этих людей было совсем иное прошлое. И об этом ясно напоминали замысловатые ржавые железки, установленные на шестах почти возле каждого дома. Старые вещи. Хотелось бы и мне верить в их защитную магию.
На краю деревни возле развалившегося мостика я увидел с десяток крестьян. Почти у всех были пустые корзины или мешки – люди собирались на какой-то промысел. Пока они стояли и глазели по сторонам – ждали, не пойдет ли еще кто-нибудь. Вокруг добытчиков крутились женщины, все как на подбор – с массивными бедрами, маленькими головами и тонкими шеями. Гусыни, да и только. Воистину, облик любого живого существа определяется условиями существования. Рожать здесь начинали, как мне показалось, лет с тринадцати-четырнадцати.
Я присел на камень в некотором отдалении. Мне просто хотелось побыть среди людей, посмотреть на них.
– Эй, Желтоухий! – говорила одна из женщин какому-то своему соплеменнику. – Если моего мужика там прибьет, ты его корзину мне принеси. Хоть немножко там будет, все равно принеси. Гляди, себе не забери, я у людей потом спрошу.
Меня уже не удивляло, что крестьянка заботится о корзине с овощами больше, чем о своем муже. Я и раньше замечал, что люди здесь предпочитают не любить друг друга. Не привыкать. Потому что любое привыкание – это почти гарантированная боль утраты в будущем. Просто защитная реакция – готовить себя к скорой смерти ближнего, помнить о ее неизбежности. И не сближаться больше, чем нужно.
Здесь была война, хотя и без солдат. Настолько давняя, что внезапная смерть стала частью жизни.
Я знал и другое. В любых безжалостных условиях люди становятся и чище, и ближе. Нет мелочности, нет недомолвок, нет ничего такого, чего нельзя сказать в глаза.
Здесь же люди наглухо захлопнуты, спрятаны друг от друга. Каждый лелеет свой убогий мирок, гордится им, не подпускает никого. Несколько иначе ведут себя вольные погонщики, но на то они и вольные...
Я так углубился в размышления, что не заметил деревенского старосту, присевшего рядом.
– Ты всем доволен, Безымянный? – поинтересовался он, положив рядом свою палку.
– Да, все нормально.
– Больная Нога говорила, что ночью ты поднимался и кричал.
– Больная Нога? – я понял, что речь идет о моей кухарке. У нее, кажется, и в самом деле одна нога была перевязана.
– Я хотел узнать, что тебя разозлило ночью?
– Нет, ничего, – успокоил его я. – Мне просто срочно нужна была лампа. Мне сразу помогли соседи.
Он помолчал немного.
– Всем ли довольна твоя женщина? Она все еще спит?
– За нее не беспокойся. Моя женщина – моя забота.
Он кивнул, снова замолчал. Я оказался неразговорчивым собеседником, поэтому он через некоторое время поднялся и пошел прочь. Напоследок предложил почаще обращаться за помощью. Блеск монет-клинков дисциплинировал его.
За два следующих дня никаких перемен не произошло. Надежда лежала целыми днями напролет с закрытыми глазами и просыпалась, чтобы сделать несколько глотков из флакона. Я был настолько удручен этим, что злился из-за мелочей – ругался на мальчишек и зевак, слонявшихся возле дома, и даже накинулся на старосту, когда заметил, что еда моя стала подозрительно скудной.
– В сегодняшнем супе совсем не было мяса! – произнес я. Прежде я никогда не говорил таким тоном с людьми. – Что-то быстро наши деньги у вас кончились. Сдается мне, вы их обменяли на пойло.
– Деньги не кончились, – тихо проговорил староста, вжав голову в плечи. – Мясо кончилось. Люди как ушли за едой, так и не возвращались. Но ты не ругайся. До вечера их подождем – и новых снарядим.
Его слова остудили меня. Я, правда, не стал извиняться перед стариком – он бы не понял этого. В любой ситуации гордый погонщик не дожен просить прощения у забитого крестьянина, это против правил.
– Что с ними может быть? – спросил я, нахмурившись.
– Все может быть, – печально вздохнул староста.
– Далеко они ушли? Может, стоит за ними съездить?
– Я ж говорю, до вечера подождем, а утром новые люди поедут.
Этот разговор отбил у меня охоту требовать хорошего питания и прочих удобств. Я вернулся в дом еще более сумрачным и сел перед ложем девушки.
Пожалуй, она все-таки изменилась. В ее невесомом прозрачном тельце стало чуть больше цвета. Теперь я уже видел, что по ее щекам разбросаны веснушки. Что волосы у нее рыжие и немного вьющиеся. Глаза также приобрели и цвет, и глубину, и стало ясно, что она совсем молодая девчонка.
– Так и будешь молчать, Надюха? – тихо и грустно произнес я. – Когда же мы поговорим с тобой?
У меня вдруг появилось чувство, что все это время я играю с механической куклой, способной на простые движения. И как ребенок надеюсь, что моя кукла оживет и станет полноценным собеседником и другом. Девушка еще ни разу не улыбнулась. Ее взгляд выражал очень мало. Если бы она умела говорить хотя бы глазами, какие беседы мы могли бы вести!
Впрочем, я-то постоянно разговаривал с ней. Просто так, болтал всякую чепуху. Мне предстояло многое ей рассказать, но это будет лишь тогда, когда она сможет ответить. Я так решил.
Наутро я пошел смотреть, как собирается в поход новая экспедиция. Мне было не очень-то приятно, что эти люди идут возможно на смерть для того, чтобы моя тарелка каждый день была полна, а я смотрю на них – и остаюсь. Лучше бы мне не показываться им на глаза, но усидеть в доме я не смог. Я бы поехал с ними, но не хотел оставить свою Надежду.
Моя кухарка по имени Больная Нога тоже была здесь. Она провожала мальчишку-сына. Беспрестанно поправляла на нем рубаху и говорила что-то на ухо, наставляла перед дорогой. Чувствовалось, что она чуть обеспокоена, но не испугана.
Не успела группа людей с мешками отчалить и скрыться за гребнем холма, как с противоположного конца деревни донеслись крики. Крестьянки, только что проводившие своих мужчин, побежали туда.
Оказалось, вернулась первая экспедиция. Не вся – только двое. Кто-то послал мальчишек за только что ушедшими.
– Все там остались! – кричал плачущий парнишка с перемазанным землей лицом. – Все на огородах.
Второй был повзрослее и поспокойнее. Он был из соседского дома, и я знал, что его зовут Землеед. Женщины окружили его, закидали вопросами.
– Мы нашли еды, – говорил он и заглядывал каждой в глаза, словно боясь, что не поверят. – Долго ходили, нашли целого лося. Почти свежего. Кабачки большие выросли – их два мешка собрали. Так там и лежат, если еще не украли.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
Похожие книги на "Дети Ржавчины", Тырин Михаил Юрьевич
Тырин Михаил Юрьевич читать все книги автора по порядку
Тырин Михаил Юрьевич - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.