Один за двоих (СИ) - Гай Юлия

Я облизнул пересохшие губы и, оглянувшись на дверь, произнес в микрофон:

— База! База! Вызывает борт 002. База, отвечайте!

В эфире царила мертвая тишина. Я стиснул микрофон и повторил громче. Тишина. Ударил кулаком по столу и заорал:

— База! База, отвечайте! Ради всего святого!

Тут распахнулась дверь. Вскинув автомат, я нажал на гашетку. Очередь прошлась по двери, разлетелись куски дерева и пластика.

— Дан Райт…. - шепот заставил меня скрипеть зубами от злости и бессилия, — сладкий мальчик…

Алисия. И тут же голос Шейн:

— База, отвечайте, мы погибаем, SOS! — передразнила нелюдь, поразительно похоже копируя мой голос. Мимикрия, как сказал Корд.

Я ждал, а они все не шли. У них много способов выкурить меня с переговорного пункта, а я один, у меня только автомат и силы на исходе. Меньше чем через пятнадцать минут госпиталь упадет на Ориму, или, если повезет, его собьют ракетой неподалеку от столицы. Я уже ничего не теряю.

Перехватил автомат и вышел. В пустом коридоре все так же мигают лампы. Сзади шорох — поворачиваюсь, стреляю. Отдача отбрасывает меня к стене. Звон, сыплются какие-то осколки, издевательский шепот в ушах:

— Дан Райт… Дан Райт…

Стреляю, уже не соображая во что. Лампы гаснут, бью на шорох. Слышу крик и сразу же сдавленный стон — свой собственный. Кто-то сжимает мое горло, потом перехватывает за шиворот и тащит по полу, как мешок с картошкой. Пытаюсь нажать на курок, но раздаются лишь бесполезные щелчки, я опять потратил патроны впустую. Я никудышный солдат. Надеюсь, Корд не узнает об этом….

Меня втащили в освещенное круглое помещение с окном и множеством мониторов, очевидно в рубку. Бросили под ноги кому-то. Ясно кому — начищенные сапоги Геймана, из которых торчали тощие ноги заккарского лидера, я хорошо запомнил. Кроме него здесь были трое: Френтон (он и притащил меня) и двое серых лефтхендов с автоматами наперевес. Рядом с тщедушным лидером они смахивали на два горных пика.

Водянистые глазки Геймана взирали на меня с нескрываемым торжеством. Носком щегольского сапога он поднял мой подбородок, я в бешенстве отдернулся, за что и получил по губам этим же самым сапогом. Стирая кровь рукавом, попытался подняться, но Френтон схватил за волосы и больно дернул на себя.

— Не дергайся, сосунок!

Гейман оскалился и нажал что-то на дисплее, как оказалось, громкую связь.

— Эй ты! Твой братишка у нас. Если не хочешь получить его в виде гуляша, придешь на свидание в рубку. Двигай, двигай ножками, через три минуты будет поздно.

Френтон заржал и сильнее стиснул мои волосы, так что глаза у меня полезли на лоб. Дьявол! Дьявол, они позвали сюда Корда! Пусть он не придет, каким бы ни был мой брат, а я ни на минуту не сомневался в нем, ему не справиться с такой толпой заккарийских головорезов.

У меня поджилки тряслись и вовсе не от страха за себя. Я тогда и не знал, как пытают пленных лефтхенды… А Корд знал и пришел.

Он возник в проеме под мой приглушенный стон.

— Брось оружие! — рявкнул Френтон, подтаскивая меня к себе. Двое горных пиков подняли свое оружие: ручной пулемет «винтарс», популярный в окраинных мирах.

Я дернулся, увидев мрачное лицо брата. Поймал его взгляд и почувствовал, как что-то кольнуло шею. Корд сжал губы, отбрасывая автомат. По его рукам стекали струйки крови. Куртка была мокрой насквозь.

— На колени! — приказал Гейман.

Тут корабль тряхнуло. Что-то глухо хлопнуло, пол под ногами мелко задрожал.

— На колени!

Корд медленно опустился на одно колено, Гейман пнул его по ноге, и брат свалился на второе. Теперь коротышка был даже чуть выше Стального Сокола.

— Ты сдохнешь с этим поганым госпиталем, завоеватель! — с несказанным удовольствием глядя на униженного врага, проговорил лидер оппозиции. — Сокол… и додумаются же назвать. Вы не соколы, вы стая воронья, налетевшая в чужой огород. И вы все сдохнете за свое вероломство.

Корд молчал. Что-то снова хлопнуло, брови брата сдвинулись на миллиметр. Гейман, разозленный отсутствием реакции, ударил его ногой в бок. Не удовлетворился, вырвал у лефтхенда пулемет и ударил им. Корд упал.

— Убью! — не своим голосом заорал я. Дернулся, уже не обращая внимания на нож у горла. Френтон сжал мою шею, но я ухитрился ударить ему локтем под ложечку.

Он охнул, нож прочертил по моей шее.

— Дан! — услышал я окрик и обмяк в медвежьих объятьях Френтона.

Брат поднялся на колени. Его взгляд прожигал меня, не прося — требуя не вмешиваться. У террористов не так много времени, может, у Корда есть план.

— Все, пора, — будто в ответ на мои мысли сказал Гейман, — если не хотим нарваться на ракету.

Френтон заржал:

— Уходим, так и быть, только сперва покормим девочек.

Гейман безразлично пожал плечами, видимо, даже такому выродку противно было иметь дело с морфоидами. Вот от мести Корду он не удержался и, размахнувшись, ударил брата прикладом по спине. Корд рухнул на пол, но я молчал. Только крепче стискивал зубы. Дюжие лефтхенды подтащили нас друг к другу, а их лидер и сопровождающий его Френтон вышли из рубки. Нам скрутили руки за спиной и бросили в углу. Даже дверь не закрыли. Затопали по коридору, торопясь покинуть обреченный борт.

— Корд, — позвал я, плечом чувствуя тепло брата.

От клокотания у него в груди мне делалось страшно.

— Все нормально, Дан.

— Ты всегда говоришь, что все нормально, — с укоризной сказал я.

Корд тихонько усмехнулся.

— Да ладно тебе. Есть у тебя пластиковые ключи?

— Ну да, а зачем…?

— Сломай пополам и давай одну половину мне.

Я сделал, как он просил, привычно положившись на его чутье и здравый смысл. Корд перехватил пальцами обломок пластика и резанул по моим ремням. Ремни были основательные, металлизированные, срезанные с кресел пилотов.

— Ничего не выйдет, — запротестовал я.

— Береги руки.

Резким росчерком он прополосовал ремень, едва не срезав кожу с запястья. Я дернул руками — не вышло.

За этим занятием нас застали морфоиды.

— Теперь моя очередь, — услышал я голос Шейн и тихонько зарычал. Корд еще раз резанул мой ремень.

Шаги по коридору, и вот морфоиды уже здесь, все десять нелюдей. Они больше не маскируются и от их вида можно испытать настоящий шок. Перевитые мускулами тела, лица без выраженных черт с кроваво-красными глазами, гипертрофированные органы вопроизведения. Меня затошнило, сердце зашлось от ярости.

— Корд Райт, — выступила Алисия, — наконец-то мы будет в расчете. Помнишь Буцалло?

Брат не стал вступать в разговоры. Со связанными за спиной руками он мало что мог, так мне казалось. Но я ошибся. Ударом ноги Корд отправил в толпу морфоидов стул. Кто-то упал. Брат воспользовался заминкой и нажал что-то на пульте. Рубка погрузилась во тьму. В этой тьме метался Стальной Сокол имперского небесного флота, я слышал сдавленные крики и шум падающих тел. Отступил в угол, чьи-то грязные руки тянулись ко мне. Напрягая мускулы, я пытался разорвать частично разрезанный ремень. И мне это удалось. Вспомнив метод брата, я подхватил стул, попавший на дороге, и принялся гвоздить им в разные стороны. Очень надеясь, что Корд не попадется мне под руку. Прижался спиной в стене и вдруг под ногами почувствовал что-то. «Винтарс», которым полоумный Гейман ударил Корда. От удара он отлетел под панель управления, да там и остался.

Задыхаясь от восторга, я взял его в руки. Мне хотелось петь и плакать. Я отступил в угол и ждал, когда брат додумается включить свет. Корд будто услышал мои мысли.

— Ложись! — заорал я ему и нажал спусковой крючок. Хорошо, что стоял у стены, иначе меня бы отбросило, как пушинку. Мощное оружие разносило рубку в пух и прах. Морфоидов раздирало в клочья на моих глазах. От приборной панели почти ничего не осталось. С грохотом взорвался один из мониторов.

Когда все стихло, я понял, что мое лицо перекошено идиотской широкой улыбкой. Медленно-медленно шел по рубке, вглядываясь в мясо, лежащее на полу. Алисия, изуродованная и окровавленная, была еще жива. Я ударил ее прикладом, потом еще, и еще. Пока меня не остановил Корд. Его руки до сих пор были стянуты за спиной, пальцы сжимали осколок ключа, на ладонях — глубокие порезы. Сколько ран он оставил этим осколком врагам, теперь уже не сосчитать.