Театр под сакурой(СИ) - Сапожников Борис Владимирович

За моей спиной трещали очереди и выстрелы авиапушки. Последний из доспехов вражеского отряда схватился с Дзиян'то.

Сатоми, вылетев из коридора вслед за Мариной, тут же кинулась к гиганту, сжимавшему в объятьях доспех Асахико. Прима ничего не могла сделать, потому что руки её оказались прижаты к корпусу. Сатоми ушла в сторону, проскочив мимо упавшего после вражеских выстрелов и, видимо, выведенного из строя доспеха Марины. Девушка старалась выбрать угол огня получше, чтобы не зацепить и без того основательно повреждённый доспех Асахико. При этом она понимала, что повернётся спиной к другому врагу, тому, кто сейчас дерётся с Ютаро, но бросить Асахико в руках гиганта она не могла.

Она навела пулемёт и авиапушку на широкую спину гиганта и открыла огонь. Пули и снаряды разорвали её — во все стороны полетели кровавые клочья. А ведь Сатоми отлично помнила, как они отлетали от него во время сражения на ночных улицах. Левая рука гиганта повисла плетью — снаряд авиапушки раздробил ему лопатку. Гигант отпустил доспех Асахико и обернулся к ней. По широким бокам его обильно текла кровь, во взгляде читалась смерть. Пригнувшись, гигант рванул к ней, стремительно сокращая и без того невеликое расстояние между ними. Сатоми совершенно машинально нажала на гашетку. Пулемёт отозвался только металлическими щелчками — короба опустели. А вот авиапушка не подвела. Её снаряды вонзились в грудь и живот врага, ломая рёбра, превращая в фарш внутренние органы. Пробивая насквозь, они разрывали ему спину ещё сильнее, оставляя громадные выходные отверстия. Но и это его не остановило. Гигант налетел на Сатоми, толкнул плечом, едва не повалив доспех, правда, после этого, сам покачнулся и рухнул ничком в разливающуюся вокруг него лужу крови.

Сатоми лишь одну секунду глядела на него, после чего повернулась к последнему врагу. Её, конечно, волновала судьба Марины и Асахико, чьи доспехи были сильно повреждены, а прима даже выбраться не могла из своего, так сильно сжал её доспех гигант. Но сейчас главное — последний противник.

Надо было срочно искать способ вывести из строя доспех моего врага. Дзиян'то долго не выстоит против последнего противника. Как ни крути, а двухпудовые кулаки не то оружие, чтобы нормально противостоять авиапушке и пулемёту. Против двух доспехов духа мне долго не продержаться. А для того, чтобы вывести из строя противника надо придумать какой-нибудь нестандартный ход. Не получается попасть в плечо, надо бить туда, куда враг не ждёт. Я отступил на пару шагов, провоцируя врага и наводя красную точку прицела на его ноги, и до боли вдавил рычажок ведения огня в ручку. Противник и понять не успел в чём дело, прежде чем снаряды авиапушки вонзили в ноги его доспеха. Один попал весьма удачно — точно в коленное сочленение. Он припал на повреждённую ногу, становясь лёгкой мишенью, но стрелять по мне не перестал. Я тоже остановил свой БМА, чтобы лучше прицелиться, и это было большой ошибкой. Потому что в мишень превратился и я сам.

Меня опередил пилот последнего доспеха.

Сатоми не решалась стрелять по меху противника, опасаясь задеть командира. Но когда вражеский мех замер, целясь в припавший на колено доспех Ютаро, она быстро навела на противника авиапушку и открыла огонь. Та выплюнула только три снаряда, после чего раздались металлические щелчки.

Три снаряда авиапушки врезались в плечо и спину моего БМА. Его закрутило на месте, ноги заплелись, как у пьяного. Я рванул БМА назад, вскинул руку со ШВАК'ом и почти наугад дал очередь по атаковавшему меня противнику. Не знаю, насколько удачно, но выстрелов с его стороны не последовало — и то хорошо. За это время припавший на колено враг, не пытаясь подняться, несколько раз выстрелил по моему БМА из авиапушки, прибавив дырок в броне.

Я дёрнул рычаги, отводя «Коммуниста» к дальней стене, в которой на высоте выходного люка БМА имелся балкончик, такой же, как тот, с которого я стрелял по доспехам винтовочными гранатами. Именно с его помощью я и должен был эвакуироваться. По мне вели огонь два доспеха противника. Подбитый ещё в самом начале вёл огонь из авиапушки прямо с пола, почти не попадая. Второй, стоящий на колене, бил весьма точно. Я стрелял, в основном, по нему, но руку со ШВАКом мне вывели из строя, повредив сразу в двух местах — плечевом и локтевом сочленении. А с одним ДШК много не навоюешь.

Теперь самое опасное. Надо под огнём выбраться из БМА и успеть запрыгнуть на балкончик, не схлопотав при этом снаряд из вражеской авиапушки. Я для острастки дал очередь по обоим врагам, выхватил из держателей «Арисаку», открыл люк и выбрался на плечи «Коммуниста». Мой мех содрогнулся от попаданий, я взмахнул руками, ловя равновесие. Едва не сыграв с него, я левой рукой дотянулся-таки до края балкончика, удержавшись на ногах. Забросив на балкончик винтовку, я схватился обеими руками, подтянулся, забрался на него, перевалившись через низкие перильца. Подниматься на ноги было слишком опасно. Если лежачему доспеху вряд ли удалось бы попасть в меня — угол не тот; то стоящий на колене вполне мог продырявить броню «Коммуниста». Поэтому, как и в прошлый раз, я, не выпрямляясь, бросился бежать в уводящий вниз коридор. Напоминанием об оставшихся врагах за спиной моей засвистели снаряды авиапушки. Один даже угодил в перильца, разбив часть их на куски.

Я пробежал по коридору и выскочил в зал, где меня ждал Юримару. У него не возникло никаких вопросов по поводу Миуры и его гиганта, он только с усмешкой поинтересовался:

— Тухачевский-гэнсуй не обидится на то, что вы бросили столь ценный его подарок?

— Не важно, — отмахнулся я. — Вывести его из-под огня было практически невозможно. С двумя доспехами духа мне никак не справиться.

Юримару только плечами пожал, и мы быстрым шагом направились к выходу.

— Надо продолжать преследовать врага, — настаивала Марина. — Он остался один, мы должны выяснить, кто он!

— Доспехи повреждены, их требуется эвакуировать, — качал головой Ютаро. — Асахико-дзюньи вовсе не может выбраться из своего доспеха. Не можем же мы её бросить тут. Нет, Марина-сёи, мы должны отказаться от преследования.

— Ради чего, Ютаро-тюи?! — Марина сдаваться не желала.

— Ради отряда, — отрезал Ютаро. — Как бы то ни было, но своих бойцов я бросать не буду!

— Врага отпускать нельзя, — стояла на своём Марина.

— Враг остался один, — вступила спор Сатоми. — Быть может, кому-то остаться здесь и дождаться эвакуации Асахико-дзюньи и остальных доспехов. Остальным же двоим — преследовать врага.

— Тогда тебе лучше всего остаться здесь, — решительно заявила Марина, — а нам с Ютаро отправиться вслед за врагом.

— Нет, Марина-сёи, — покачал головой Ютаро. — Останетесь вы. — И прерывая возражения Марины, сказал: — Оставлять здесь Сатоми-дзюньи слишком опасно, ты, Марина-сан, опытный боец, и в случае опасности сможешь позаботиться о себе и Асахико-кун. Я не могу сказать того же о Сатоми-кун.

Сатоми казалось, что она должна бы обидеться после этих слов. Однако ничего подобного. Она не могла возразить Ютаро, потому что Марина была куда более опытным воином, спорить с этим было глупо.

— Сатоми-дзюньи, — обратился к ней Ютаро, — за мной. Марина-сёи, дождитесь команду эвакуаторов и доложите обстановку.

— Хай, — ответила Марина, хотя разочарование её было отлично видно.

Ютаро с Сатоми поспешили к стоящему у стены меху. Они легко взобрались на него, а с его плеч на балкончик. Оставшаяся же внизу Марина стала внимательно рассматривать сам мех. Она никогда не видела таких, однако звёзды на плечах и голове ясно говорили о его советском происхождении. И это само по себе было очень странно. Что здесь, в столице Японии, может делать советский мех, точнее БМА, такая аббревиатура была сейчас принята у Советов. Правда Марина всегда считала, что такое определение куда лучше придуманных окружением Александры Фёдоровны «Чудо богатырей». Очень странная история. Тем более, что старавшаяся следить за разработками в этой области Марина никак не могла определить модель БМА. Надо обязательно расспросить на эту тему Накадзо, тем более, что БМА достанется теперь им как трофей.