Борт 556 (СИ) - Киселев Андрей Александрович

   Ее отчаянный испуг за мою жизнь. Ту, стаю в коралловой лагуне атолла акул. И как я пулей, вместе с тяжелыми баллонами акваланга, вылетел на палубу Арабеллы.

   Помню ее, пощечины на своем лице, и то - Дураки! И ее те слезы. И то, как я первый раз прикоснулся в ее каюте к ее телу.

   Я вспомнил, как повредил ее, одурманенный любовью. Дикий и не осторожный. И как она заболела. И как я ее нес на руках, тогда с палубы на глазах Дэниела. Больную, слабую и беспомощную. Мою ненаглядную американку Джейн. А, сменившись после вахты с Дэниелом, ласкал ее, прижимая к себе, теми двумя ночами в ее каюте. И не отходил от нее. От моей малышки Джейн.

   Помню, как она играла со мной, как совсем, малолетняя девчонка, бегая в своем желтом изящном купальнике по палубе яхты. Убегая от меня. И красиво выгибаясь в спине, как дикая гибкая кошка, свешивалась с леерного носового ограждения. Прямо под волнорез Арабеллы своей головой, сверкая на ярком жарком океанском солнце своими золотыми в ушах маленькими сережками. И длинными и черными как смоль вьющимися, как змеи до самой пенной воды волосами. И я, напуганный каждый раз такими ее дикими любовными забавами, ловил ее, свою Джейн на руки. И носил по всей качающейся на волнах яхте, как дурак одурманенный ее любовью. И бился сам о, все, получая синяки и ссадины, но, только стараясь не зашибить свою безумную любовь. А, она хохотала и целовала меня. Целовала как сумасшедшая. Она действительно была сумасшедшая от любви ко мне. Моя красавица Джейн. Целовала она меня страстно и безудержно безумно.

   Тогда же, я вспомнил и Дэниэла. Почему-то в пляжных шортах. Которые он, вообще крайне редко одевал, но, почему-то именно в них, стоящего у мачты Арабеллы. И держащегося за мачты прочный металлизированный из нейлона веревочный натянутый трос.

   Я вспомнил, как Дэниел спас меня. И я обязан был ему. Он, можно сказать, спас меня дважды. Дэниел.

   Джейн доверила мне своего родного брата жизнь. Она хотела защитить его. После того, что с ним случилось, он еще долго будет приходить в себя. Она, тоже, как и он, чувствовала приближение неизбежного. Он был более беззащитен теперь, чем она. И Джейн беспокоилась о брате. Он уже был другим. Бедный Дэниел. Убитый страхом и горем Дэниел.

   Тогда все сложилось само собой. Джейн отправила нас к обломкам самолета, который сама же и нашла. На том подводном плато. Покрытое одним коралловым илом. И устеленное множеством обломков рухнувшего сюда пассажирского самолета. Плато, прозванное мною Платом Смерти. Платом Смерти моего лучшего друга Дэниела.

   Помню, как мы проверяли друг у друга акваланги и баллоны с большим объемом кислородно-гелиевой смеси. Перед самым погружением в то стопятьдесятметровое глубиной обширное усеянное обломками у самой трехкилометровой пропасти отвесного заросшего горгонариевыми кораллами обрыва, где лежали останки того пассажирского разбившегося самолета.

   Дэниел. Несчастный Дэниэл. Мне будет не хватать его. Так же, как и моей любимой Джейн.

   Все эти воспоминания лежат, по сей день тяжелым грузом в моей душе. И не желают покидать меня, не смотря на все, что было после. И после всего того, что случилось со мной. И то, что прошло пережить. И чем все закончилось.

   ***

   Мы шли с Дэниелом над самым дном, как нас инструктировала и советовала сделать настойчиво моя красавица Джейн. Мы были в том самом месте, где была и она. Ошибки не было, это точно. Я был с ней в том нырянии как раз над тем местом, откуда ее проводил сюда. С места коралловой кромки обрыва.

   Кругом были водоросли и кораллы. Я чуть не поронулся боком о морского ежа, засмотревшись на рыбу зубатку. Чуть не повредил прорезиненный свой синий с черными полосками гидрокостюм. Просто повезло, и осталась только на правом боку царапина от иглы этого большого черного лежащего на кораллах ежа. Их тут было полно, как и звезд. Дно уходило вниз в мутную водную пелену. Это был настоящий косогор, уходящий в сторону к океану, к обрыву. Этакая подводная яма.

   Здесь, вот у этого края я, на этом самом месте самом месте, и подхватил ее мою красавицу Джейн, паникующую в слезах, летящую на меня как торпеда. И, где мы начали всплывать к поверхности.

   Мы с Дэниелом нырнули с лодки и быстро достигли кораллового дна, насыщенного своей подводной многообразной красивой природой. Не менее насыщенного, как и любой другой подводный коралловый ландшафт океанов. Здесь, также было полно всего и кораллов и коралловых рыб.

   Помню, даже несколько местных, видимо барракуд, которые шли смертоносной быстроходной косой. Друг над другом в несколько особей.

   Барракуды пронеслись стороной от нас. Всего в нескольких метрах. От нас мерно идущих над коралловым дном в стайках разноцветных ярко раскрашенных рыбешек.

   Так мы достигли того самого места, где я проводил свою любимую Джейн в то глубоководное погружение. И сейчас мы стартовали с того самого места. И шли по ее маршруту, вне всяких сомнений.

   Мы прошли тот вниз идущий узкий скальный подводный пролом, который и был продолжением этой подводной ямы. Торчащий со дна вверх узким коридором, как раз до края, почти той коралловой кромки и выходящим внизу прямо на это песчаное плато. Его не было видно сверху того края обрыва, где тогда сидел я. Он метров на двадцать или тридцать был ниже меня. И по нему прошла первый раз моя любимая Джейн. Он был для нее ориентиром к возвращению назад. И надо было взять это на учет, как она и говорила.

   Чувствовалась глубина, как и говорила моя любимая Джейн. Здесь было не менее ста, а может и все двести метров. Я так, точно и не определил. Мы несколько ошиблись в глубинах по карте. Здесь мне кажется, были достаточные глубины, особенно к краю пропасти.

   Видимость здесь была, просто отличная в этом странном месте. Вокруг далеко было видно, хотя солнечные лучи сюда практически уже не проникали. И было мрачновато. Было холодно на этой глубине. И по-настоящему одиноко. Может, потому, что тут не было никого. Ни единой рыбешки. По крайней мере, я не увидел ничего, кроме вокруг нас с Дэни одной мутноватой синей воды. И под нами белого кораллового песка.

   Если, поначалу, там над проломом вверху было, просто море кораллов и всякой живности. То, тут не было ничего. Ничего кроме песка. Это было нижнее плато, которое видела, только моя ненаглядная Джейн. И теперь, видели мы с Дэниелом.

   Ныряя сюда, мы предусмотрительно свесили кабель провод. Трос и кабель от аппаратуры промера глубины и видеосъемки, от подводного сонара гидрофона эхолота и видеокамеры. Закрепив его у края обрыва за кораллы. На случай спасения, если, что. Чтобы, можно было вручную подняться со дна верхнего плата. Закрепив скутер якорем на дне верхнего кораллового плато, мы были, теперь в самом, можно сказать его низу. На песчаной равнине. В морской яме, которую сверху не видно. Мы с Дэниелом шли над самым песчаным дном.

   Это плато было ровное как футбольное поле. И совершенно пустое.

   Вдруг неожиданно перед нами в мутной синеве воды появилась плывущая в нашу сторону странная крылатая, и очень большая тень. Она плыла нам навстречу, медленно приближаясь над песчаным дном. Дэниел остановился и показал мне рукой сделать тоже.

   Мы замерли, зависнув в воде, лишь слабо работая руками и ногами в ластах. Потом, мы опустились, вообще на само дно. Помню, рыхлость песка. Он, просто, расползался под руками и ногами. И мы замерли.

   То, была большая манта. Королевская рогатая манта. Еще именуемая, морским дьяволом. Она шла сюда со стороны обрыва издалека. Ведь, плато уходило к океану. И там, где-то вдалеке, был обрыв в глубокую на целые километры пропасть.

   Моя безутешная любовь побывал, где-то там. Там, откуда приплыла эта громадная манта.

   Дэниел затушил фонарик, как и я, следом за ним. Только пузыри отработанного гелия вырывались вверх из наших с Дэниелом аквалангов. И мы смотрели, как манта кружила над песчаной равниной нижнего плата, приближаясь кругами к нам. И сбивая своим большим телом наши вверх бурлящие и рвущиеся к поверхности от тяжелого дыхания, при выхлопе фильтров пузыри. Что, она тут делала, где в настоящий момент не было никого, кроме нас. Даже, океанского криля, которым она питается. Я думаю, она просто, сюда приплыла, просто поплавать. Может, она уже здесь была не первый раз.