Ладно, будем думать.
– Какова экономическая и социальная обстановка в городе и во всей Ромее?
Поднявшись, первый министр доложился:
– Ваше императорское величество! Если Константинополь и округа серьезно пострадали от войны и бегства населения, то в провинциях азиатской части империи большинство христианского населения прежней Османской империи осталась в своих домах, что позволяет быстро восстановить хозяйственную деятельность в государстве. Помимо традиционных источников заработка и торговли, добавилось вливание денег, которые выплачиваются русским солдатам и офицерам, расквартированным в провинциях. Облегчает положение своевременное взятие под охрану продовольственных складов и прочего имущества, оставшегося от прошлых времен, что позволило организовать первичное распределение еды среди нуждающегося населения. Таким образом, есть надежда, что голода и бунтов на этой почве нам удастся избежать. Во всяком случае – пока. Но мы ожидаем прибытия продовольствия из России. Первые несколько месяцев нам нужно удержать ситуацию под контролем.
Плеве кашлянул и продолжил доклад:
– Отдельную озабоченность вызывает Константинополь и его окрестности. Множественные пожары в городах и массовый исход населения не могли не повлиять негативным образом на хозяйственную жизнь, которая, объективно надо признать, реально замерла. Все поставки и распределение продовольствия и товаров первой необходимости осуществляются интендантскими службами русской армии, которые вовсе не предназначены для этого и не имеют соответствующих возможностей и опыта. Кроме того, переселенцев надо занять работой, а с этим в городе сейчас крайне тяжело. Конечно, некоторый резерв рабочих мест нам дает сфера обслуживания нужд наших войск, столовые и прочее для нижних чинов, рестораны для офицеров и так далее. Даже ведется работа по открытию театра, но всего этого не хватает, чтобы занять всех. Мы подумываем о введении карточной системы распределения продовольствия, дабы избежать голода…
Маша подняла голову.
– Господин Плеве, а шить ваши женщины умеют?
Тот, опешив, смог лишь неопределенно развести руками.
– Вероятно, ваше императорское величество. Но…
Но государыня не дала ему договорить.
– Я смотрю спецификации захваченного на османских войсковых складах имущества. В том числе бинты, марля и все, что с этим связано. У нас есть заказ от Росрезерва на миллион медицинских масок. И это лишь один пример. Большинство переселенцев – жены и дети наших доблестных солдат и офицеров. Они должны понимать, какую ценность в условиях фронта имеют все эти средства перевязки и защиты. Уверена, что кинь им клич, к вам выстроятся тысячи желающих помочь фронту, а значит, и своим мужьям и отцам. Дайте им материал, дайте им работу. Пусть пошьют тот же миллион масок.
Плеве закивал.
– Конечно, моя государыня…
М-да. Пока все как-то неуклюже. Ладно, разберемся.
– Николай Вячеславович, по данному вопросу я жду от вас и от ее императорского высочества конкретных предложений по нормализации ситуации в Константинополе.
Ольга поднялась и кивнула. Плеве кивнул синхронно.
– Да, ваше императорское величество!
– Что-то еще?
Первый министр склонил голову.
– Еще один вопрос, ваше величество.
– Слушаю.
– Немалое число лиц из состава прежних обитателей Константинополя и округи после принесения присяги вашему величеству желают вернуться в места своего прежнего проживания. Но немалое количество домов и прочего имущества занято либо нашими войсками, либо переселенцами. Мы собрали все прошения и заявления о возврате имущества прежним владельцам, но технически осуществить подобный возврат довольно сложно, поскольку военная комендатура города распределяла на постой солдат и офицеров, нимало не заботясь о чьих-то имущественных правах. Более того, немалое число переселенцев уже успело получить ордера на новые квартиры и дома и даже въехать туда, в то время как прежние владельцы вот-вот начнут возвращаться в город. Объявленная нами ранее программа, предусматривавшая ограничения по срокам и возможности оформления таких заявлений, конечно, отсеяла немалое число претендентов, не говоря уж о полном отказе рассматривать такие прошения от лиц не христианского вероисповедания, однако и число оставшихся весьма значительно.
Угу. И это только часть проблемы, которая встала перед нами. Точнее, передо мной.
– Хорошо, Николай Вячеславович, я услышал проблему. Конечно, хотелось бы послушать рекомендации юристов и других экспертов, но государство не должно обижать моих подданных, вне зависимости от того, новые они или давние. Уверен, в городе и округе достаточно пустого жилья, чтобы переселить туда наших военных, а также переселенцев из России. Если же в силу каких-то объективных причин скорый выезд из занимаемого жилья или иного недвижимого имущества невозможен, то владельцы должны получать справедливую компенсацию в виде аренды или найма. Но, подчеркиваю, только в случае, если речь идет о найме для лиц, пребывание которых в данном жилище стратегически важно для государства и армии. В противном же случае наниматели пусть оплачивают за свой счет или перебираются в иное жилье. Реестр пустующей недвижимости составлен?
– Работа ведется, ваше величество, но еще далека от завершения.
– Ускорьте процесс. По предварительным оценкам, наши новые земли покинуло несколько миллионов человек. Неужели среди такого количества освободившегося жилья мы не можем найти достаточно для переселенцев и военных? Но если кое-кто из господ офицеров и генералов захапал чужой особняк и собирается его явочным порядком присвоить, то я – против. Алексей Максимович, возьмите на контроль вопрос учета жилищного фонда для солдат и офицеров русской армии, расквартированных в Ромее.
Каледин склонил голову.
– Будет исполнено, государь!
– Хорошо. Если с этим вопросом у нас все, то хотелось бы заслушать доклад о предстоящей денежной реформе.
Поднялся управляющий (будущий) Банка Ромеи господин Коншин.
– Ваше императорское величество! Во исполнение вашего повеления Банком России и Банком Ромеи была проведена совместная работа по подготовке денежной реформы и введению в обращение собственных денежных знаков Восточной Римской империи. Пользуясь печатными мощностями Госбанка и чеканными возможностями Монетного двора, нами было изготовлено достаточное количество бумажных ассигнаций и разменной монеты для начала денежной реформы в Ромее. Обменный курс на момент введения в обращение ромейских денег определен в следующей пропорции: 1 ромейский солид равняется 10 русским рублям и, соответственно, 1 нимия равна 10 русским копейкам…
Ромея. Константинополь. Дворец Единства. 6 (19) сентября 1917 года
Все ж таки тяга к позерству неистребима в итальянцах, да простит мне мои мысли Маша. Все монархи люди как люди – прибывают сушей. Лишь мы с моим царственным тестем прибыли в Константинополь на боевых кораблях своего флота.
Причем я-то прибыл на корабле по двум прозаическим причинам: во-первых, через море нам было ближе и быстрее, а время поджимало, а во-вторых, именно на этом линкоре я собирался подписывать Акт о капитуляции Османской империи. Итальянский же монарх поступил весьма разумно с точки зрения пиара и позерства, явно желая поставить свой корабль рядом с моим во время подписания сей капитуляции, «тонко» намекая таким образом на большую роль и неоценимый вклад Италии в общую победу, разгром Османской империи и завоевание Константинополя.
Хотя, как по мне, наибольший его вклад стоит сейчас рядом со мной, вглядываясь в силуэт приближающегося корабля.
Оркестр на площади исполняет попурри из русских и итальянских военных маршей. Реют флаги двух стран. Глядя на красный флаг России, думаю о том, что послезавтра этот стяг будет спущен с флагштока хозяев и переместится на третий по счету флагшток, после синего флага Ромеи и красно-синего флага Единства. Нужно ли упоминать, что на всех трех флагах будет сиять звезда Богородицы?
