Положение было более чем тревожное. Мы выдыхались. Зомби — нет. Круг преследующих нас мертвецов сужался.
Где-то слышались звуки боя. Раздавались грозные крики, грохотала артиллерия. Пушки палили непрерывно. Смерть была повсюду.
На наше счастье, впереди показалось нечто вроде сарая или сторожки. Не сговариваясь, мы оба припустили к ней, петляя, как два зайца. Виттэр подпер дверь бревном, а окна были хоть и не зарешеченными, но узкими, точно бойницы. Пролезть внутрь эти твари не могли, что давало нам кратковременную передышку.
Привалившись спиной к стене, я старалась отдышаться. Грудь от быстрого бега ныла, голова была пустой и лёгкой.
Меня, такую самоуверенную, такую сильную, такую-растакую чуть не слопали обыкновенные зомбаки?! Тут есть, о чем подумать, и смирить непомерно раздувшуюся гордыню.
Я надеялся, что как только мы исчезнем из поля зрения мертвецов, они потеряют к нам всякий интерес и отправятся куда подальше в поисках новой жертвы. Но зомби не оставляли попыток нас прикончить. Словно волчья стая, они надвигались тесными рядами, сбивались в кучу, стучали по стенам, стараясь просунуть морды с тусклыми незрячими глазами в окна, жутко скребясь.
— У меня такое чувство, что на сей раз твой государь перестарался со своими подопечными. Такого скопища мертвяков я никогда раньше не видела, — вздохнула я.
— Государь хотел, чтобы они сражались.
— А они, на нашу беду, решили дезертировать.
Я осеклась, подумав, что если бы с Дик*Кар*Сталом всё бы было благополучно, то зомби не вышли бы из-под контроля. Неприятное такое чувство. Как-будто к сердцу приложили кусок льда.
— Через час они тут все разнесут по брёвнышку, — заметила я.
Рыжий выглядел отрешённым и посеревшим. Наверняка ему приходили в голову те же мысли насчет Дик*Кар*Стала, что и мне.
— Я должен был отправиться вместе с ним.
— Не ты выбирал, — попыталась успокоить я его. — И сейчас нам нужно думать не об этом. Зомби не устают. Если в ближайшее время положение не изменится, они нас достанут.
Вскоре я убедилась, что постулат об их безмозглости не так уж и верен. Иначе как объяснить тот факт, что, забросив попытку проникнуть через узкое отверстие окна, эти твари принялись раздирать полусгнившее дерево в стенах? Щепки начали поддаваться под их дружными усилиями. Кое-где между расшатанными кольями уже мелькали руки-клешни.
Где-то вдалеке продолжали слышаться залпы. Звук был далёкий, но мощный, покрывающий все другие. На их фоне хриплое рычание зомби слышалось по-особенному зловеще. Ещё немного и вся эта плодоядная стая прорвётся к нам. Быть растерзанной заживо — ужасная участь.
Нужно было срочно найти способ выжить. Любой. Смелый, невозможный, даже безрассудный.
— Так и будешь стоять скорбным столбом?! — рявкнула я в отчаянии.
Рыжий, наконец, очнулся:
— Ты как хочешь, но себя жрать заживо я не дам.
Он выразительно, почти с любовью, погладил меч.
— Если хочешь, могу начать с тебя, королева?
— Я не из тех жалких неудачников, что кончают с собой из одного только страха смерти. Если уж смерть неизбежна, пусть придёт, как придёт. Буду бороться до конца.
Зомби монотонно, как машины, продолжали пробиваться к нам и уже почти преуспели в своих начинаниях. Упорство берёт и города, и сараи. Наши живчики достойный тому пример.
— У тебя есть план помимо акта самоубийства? — в последний раз обратилась я к Лэшу. — Нет? Ну тогда действую на свой страх и риск.
«Да пребудет с нами Светлая Ярость», — раздался в голове насмешливый голос Миарона.
— Что ты собираешься делать? — поинтересовался Лэш.
— Подожгу сарай к Слепому Ткачу.
Секунда и огненный шар ударился в деревянную стену. Пламя расплескалась, как будто я бросила зажжённую лучину в жидкое масло. Температура внутри пульсара была настолько высокой, что почти прорвавшийся к нам труп вспыхнул мгновенно, будто сухая ветка.
Не прошло и пяти минут, как все вокруг заполыхало. Мы оказались в новой западне — огненной. Передняя стена поливала нас огнём, искры жалили кожу, как осы. От удушливого дыма перехватывало дыхание.
Огонь быстро проедал дыры в деревянном нутре сарая, позволяя зомби проникать внутрь почти беспрепятственно.
— Если нас не сожрут эти твари, то похоронит рухнувшая крыша, — надрывно кашляя, прорычал Лэш.
Мы оба, друг за другом, протиснулись в образовавшуюся, ярко пылающую по краям, брешь.
Адреналина в крови было столько, что я не чувствовала боли от ожогов. Отбежав на несколько шагов, принялась швырять огненный шары в уже охваченное огнём строение. С каждым новым взмахом руки мыслей в голове оставалось все меньше, а огненный шары выглядели всё белее, будто сорванные луны с неба.
Здание разорвало. Оно рассыпалось пеплом.
Пеплом стали и мертвецы, сгоревшие в нём.
Только алые искры мерцали в молочном тумане. Сверху, словно снег, сыпался черный, ещё горячий, пепел.
Было тихо. Так тихо…
Нереальная тишина.
* * *
Пахло гарью и трещали ветки.
Лэш схватил меня за руку и крепко сжал её:
— Слышишь?..
Теперь, после его вопроса, прислушавшись, я тоже различила едва уловимый шум.
— Что это?
— Не знаю, — покачал головой он. — Пошли быстрее.
Шум усиливался, нарастал, постепенно превращаясь в угрожающе грозный рокот.
— Есть предположение, что это может быть? — напряжённо спросила я.
Лэш помотал головой:
— Я могу забраться на дерево и попытаться разглядеть, что это такое.
Когда рыжий спустился, он выглядел ещё бледнее, хотя это и могло показаться невозможным.
— Наводнение. Прорвали плотины. Потому так и бухали пушки.
Шансов добраться до надёжного укрытия у нас было немного. Откровенно говоря, они были ровны нулю. Но мы всё равно бежали, надеясь, Благие Боги знают, на что.
Вскоре к равномерному гулу присоединился треск: бревна, настил, насыпи — всё поддавалось бешеному натиску воды. Было видно, как уже совсем невдалеке сотрясались кроны деревьев.
Я никогда в жизни так быстро не бегала. Но стоило обернуться назад и ноги будто приросли к земле.
Я зачарованно глядела на разгул стихии. Могучая, величественная волна, свиваясь и развиваясь, словно змея, надвигалась зловещей громадой. Я только успела почувствовать, как Лэш обхватил меня за талию, пытаясь собственном телом прикрыть от удара.
А потом нас накрыло с головой.
Тело действовало само по себе, предпринимая отчаянные, немыслимые попытки выжить. Я лупила руками и ногами по воде, юбки обвивались вокруг, словно крепкие канаты, а лёгкие разрывало от желания вдохнуть воздуха. Перед глазами заплясали черные точки, сливаясь в одно бесконечно-чёрное полотно.
Рука Лэша подтянула меня к бревну, и мы оба повисли на нём, как глупые обезьянки.
Несколько секунд нас носило по бурным волнам среди бесчисленных стволов других деревьев и обломков. Каким-то чудом мы оба не пострадали.
Признаться, меня изумило хладнокровие и преданность Лэша. Казалось, он не столько спасался сам, сколько спасал меня, постоянно прикрывая собой от новой волны или крутящегося в потоке хлама. Бледный и решительный, с налипшими на лицо волосами, он был словно маленькая искорка на лету.
— Если выживите, а я нет, скажите государю, что я до последнего вздоха служил ему.
— Если я выживу, а ты нет, сделаю все возможное, чтобы мой муж о тебе никогда не вспоминал.
— Ну ты и стерва, — попытался засмеяться он.
Но смех застыл на его губах. Было слишком холодно.
Я подумала о том, что если мы не утонем, то замёрзнем.
В тоже время какая-то часть меня была готова к смерти. Я понимала, что не могу долго противостоять стихии, что от меня уже почти ничего не зависит. Неистовое течение влекло нас за собой и с каждой истекшей минутой надежды на спасение оставалось всё меньше.
Когда водяной водоворот выкинул нас на холм, со всех сторон окруженный водой, сил радоваться этому не осталось. Мокрые и измученные, дрожащие от холода и пережитого напряжения, мы жались друг к другу, как мокрые рыжие котята.
