- Таки да, - подтвердил Моисей, слегка догадываясь, что у сыщика на него ничего серьёзного нет, иначе следом за собой он бы позвал во дворец и солдат.
На сердце у будущего пророка чуть отлегло. Вдалеке забрезжил лучик надежды, хотя его репутация отныне не стоила и ломаной ячменной лепёшки. С должностью знатного жреца Моисей уже мысленно распрощался.
- Приглашаю вас немножечко откушать вместе со мной.
- Знаете, не откажусь.
Они расположились в одном из самых живописных залов, стены которого были украшены мозаикой изображавшей сцены египетской охоты. Вокруг изящных фонтанов разгуливали павлины, а у дальней стены на золотой цепи дремал взрослый гепард, время от времени облизываясь во сне.
Заметив хищника, знаменитый сыщик заметно напрягся.
«У тебя на меня таки ничего нет!» - говорил насмешливый взгляд Моисея.
«А может кое-что и найдётся!» - безмолвно отвечали умные глаза представителя египетского правосудия.
Пока слуги расставляли на огромном покрывале кошерную еду (тушеная баранина, жареные перепела, голубиный паштет и красная икра), Назир решил преступить к делу и, выудив из складок одежды короткий меч, бережно передал его Моисею.
- Скажите, вам знакомо это холодное оружие?
Отвертеться было невозможно, так как на рукояти выполненной из слоновой кости значилось имя владельца и дарственная надпись от самого фараона.
- Таки знакомо… - Моисей внимательно рассматривал меч. – Вейз мир, как он оказался у вас?
- Очень просто, - улыбнулся знаменитый сыщик, - я вытащил его из живота одного мёртвого египтянина.
- А-хах! Он поимел кадухис на живот! – не сдержавшись, расхохотался Моисей, но быстро взял себя в руки, тут же сделавшись серьёзным. – Надеюсь, презренный поц, совершивший столь дерзкое злодеяние уже схвачен и покаран?
- Почти, – усмехнулся Абд аль-Хаммам.
«Хрена лысого ты меня поймаешь!» - говорил дерзкий взгляд будущего пророка.
«Во всяком случае кровь я тебе, зажравшаяся знатная скотина, как следует попорчу!» - тут же приходил немой ответ.
- Значит, вы признаете, что это именно ваше оружие?
- Угу.
- В таком случае соизвольте объяснить, как оно могло оказаться в животе покойного?
- Ну таки не знаю… может он его слегка проглотил, - невинно улыбаясь предположил Моисей. – Вы ведь не сказали, кто он был по профессии. Может он был глотателем ножей. Вот как мои факиры – укротители огня. Видите вон того худого, это знаменитый Бенцион Пихман, у него на лице даже бровей нет.
Бенцион Пихман в этот самый момент демонстрировал огненную отрыжку, опалив хвосты двум зазевавшимся павлинам.
- За птичек вычту десять золотых египетских утенов из твоего жалования, - тут же гневно прокричал хозяин дома. – Или сто сорок шекелей серебром…
- Нет, он не был глотателем ножей, - усмехнулся сыщик, невольно поглядывая в сторону соблазнительно выгибающихся в танце девушек.
Девушки сильно сбивали с толку, будоражили плоть, путали мысли, мешали как следует сосредоточиться.
- Убитый египтянин был надсмотрщиком в каменоломнях при строящихся пирамидах!
- Та не может такого быть?
- Ага! И ваш меч торчал у него из живота как проросший тростник, ибо им кто-то подло проткнул бедолагу.
- Что ж и такое временами бывает. Пьяная драка двух шикеров, поножовщина. Выпил, убил, попал на цугундер. Обычные шахеры-махеры в нашем Египте.
- Всё это так… - невольно следя за красавицами, согласился сыщик. – Но вас не удивляет тот факт, что ваше оружие стало орудием убийства?
- Нет, не удивляет, - твёрдо ответил будущий пророк.
- Да? И можно поинтересоваться почему?
- Потому что пару дней назад я потерял свой меч, гуляя по городу. Ну представьте себе такое?
- Гм… - Назир нервно заёрзал задницей на мягкой подушке. – А кто-нибудь может подтвердить ваши слова?
- Об чём речь, – радостно воскликнул Моисей и, щёлкнув пальцами подозвал одну из танцовщиц. – Захава, шейн мейдалэ, подойди-ка сюда, будь так добра.
Девушка покорно подбежала к хозяину, смущённо потупив глаза.
- Помнишь, мы гуляли с тобой по городу пару дней назад и я купил тебе прекрасное жемчужное ожерелье?
Красавица быстро кивнула.
- А помнишь, я тогда ещё сокрушался по поводу того, что потерял свой любимый меч?
Повторный кивок.
- Ну что, Абд аль-Хаммам, вы таки довольны?
- Простите что? – переспросил представитель египетского закона, поедая глазами молодую гибкую как камыш брюнетку.
- Перед вами же свидетель. Вы же только что за это спрашивали, кто может подтвердить мои слова?
- Ваши слова?
- Ну да!
- Гм…
Взмахом руки Моисей отпустил смекалистую девушку, незаметно сунув той в руку несколько золотых монет. Сообразительные слуги - вот залог благополучия любого богатого иудейского дома. Разумеется, будущий пророк не разгуливал по городу два дня назад в компании прекрасной танцовщицы, тем не менее маленькая ложь сработала, что было видно по окончательно скисшей физиономии прославленного сыщика.
- Скажите, а кто-нибудь видел… м… м… сам момент убийства?
- К сожалению, нет, - нехотя сознался Назир. – Час был ранним, улицы безлюдными. На земле и на теле несчастного остались следы от колёс боевой колесницы. Пока что неизвестный следствию злодей несколько раз переехал уже мёртвое тело. Сейчас мы изучаем отпечатки, дабы сравнить их со всеми колесницами, имеющимися в столице.
- А зачем кому-то таки понадобилось переезжать мертвеца боевой повозкой?
- Вот в этом то и заключается главное несоответствие. Необъяснимый факт не дает мне покоя. Узнай я причину и, возможно, всё сразу же станет на свои места.
- А вы не допускали мысль, что убийца… - Моисей неопределённо пошевелил рукой осознавая, что ходит по краю, - пытался таким образом замести следы, шоб сбить следствие с толку.
- Гм… очень необычная мысль, - похвалил прозорливость хозяина дома представитель закона. – Но в этом случае убийца либо дурак, либо сумасшедший, либо настоящий злой гений, поскольку он оставил в теле орудие убийства. Я допускаю изощрённую игру чужого ума, но слишком уж это… тонко что ли. Мне почему-то кажется, что преступник действовал в состоянии аффекта. А вы как думаете, уважаемый?
- Лично мне таки кажется… - будущий пророк с удовольствием вкушал спелые персики запивая их дорогим вином, подспудно понимая, что возможно делает это последний раз в свой жизни. – Что какой-то мерзавец пытается подло подставить меня...
- Но зачем это вдруг кому-нибудь понадобилось? – сыщик был само внимание.
- У могущественных людей много врагов, а я, как вы таки понимаете, во дворце фараона далеко человек не из последних. Вся эта мутная история… она уже порядочно навредила мне. Боюсь, что в скором времени мне придется покинуть столицу, а возможно, даже и сам Египет.
В голосе Моисея звучала неподдельная скорбь и это был единственный уникальный момент, когда он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО был искренен со знаменитым сыщиком.
Абд аль-Хаммам всё прекрасно понимал. Весь его опыт, все его знания говорили о том, что он разделяет сытную трапезу с хладнокровным убийцей. Понимать то он понимал, но ничего поделать с этим не мог. Не хватало улик, вернее, улик совсем не было. Другое дело, если бы перед ним был обычный египтянин. Того бы быстренько довели до нужной кондиции: посадили бы голой задницей на горлышко кувшина со змеями и тот бы сразу же сознался не только в убийстве надсмотрщика, но и в заговоре против семьи фараона с последующим вооруженным государственным переворотом.
Но богатый жрец был не так-то прост. Сын дочери фараона, любимец верхушки египетского жречества. Этого не запугаешь, да и самому потом следствие выйдет боком. Вот если бы у него на руках были неопровержимые улики, а не только уличные слухи, тогда другое дело. Он бы смог предстать перед фараоном не с пустыми руками и могущественный жрец закончил бы свои дни в лучшем случае на строительстве пирамид, где выживал хорошо ещё если каждый второй. Безусловно свидетели убийства были, но простые египетские граждане посчитали безопасней для себя промолчать.
