«О каком вообще возрасте я думаю? Да им тут всем, если задуматься, всего несколько месяцев», — неожиданно посетившая меня мысль заставила улыбнуться. Что же, в подобном случае это вполне может сойти за оправдание, а уж в условиях ограниченности выбора…
Глава 8
Жилище дочери некроманта находилось на пятом уровне над алхимическими лабораториями и комнатами рядовых магов гильдии.
— Все маги с армией, — заметив мой вопросительный взгляд, ответила, поднимаясь в личные апартаменты, демонесса. — Раз уж из-за твоего вмешательства боя не получилось, старик решил провести учения. Да и не так нас много осталось, — вздохнула она.
— А ты почему не с армией?
— Я единственный некромант и темный маг в сатрапстве захваченного нежитью княжества. Мои исследования важнее моего умения драться на поле боя, да и толку от меня там немного. Я передала управление гильдией дару Тилану, он воздушник, а сама продолжила исследования, — открывая одну из дверей пятого этажа, пожала плечами она.
Следуя за ней, я прошел две заставленные книжными шкафами комнаты и оказался в просторном светлом помещении. Как-то иначе я представлял себе жилище темного мага, а здесь никаких тебе скелетов черепов и прочих атрибутов профессии. Обычные бежевые, украшенные коричневым рисунком обои. Письменный стол из темного дерева у окна. На нем я увидел несколько раскрытых книг, слабо светящийся магический светильник на подставке, стопку бумаги и мраморную статуэтку вставшего на дыбы единорога. Темный шкаф у стены, несколько кресел около небольшого столика и в углу кабинета коричневый кожаный диван. На стенах висели четыре картины. Три из них изображали обычные деревенские пейзажи с домиками и яблонями, а вот напротив письменного стола висел портрет. Я сразу узнал его, на портрете дар Диартен выглядел несколько задумчивым и совершенно не был похож на магистра темной магии и некромантии.
Ваесса проследила за моим взглядом, внимательно посмотрела на меня и кивнула на одно из стоящих в комнате кресел:
— Присаживайся. Что-нибудь выпьешь?
— Нет, спасибо, — вежливо отказался я.
Даресса села за стол, сложила руки в замок на столешнице и опустила глаза. Некоторое время в кабинете стояла тишина, нарушаемая лишь стрекотанием прячущегося в соседней комнате сверчка. Наконец женщина глубоко вздохнула и подняла на меня свои зеленые с вертикальным зрачком глаза.
— Ты сказал, что знаешь что-то о моем отце? Расскажи мне о нем, Черный…
Рассказ занял у меня не больше десяти минут. Я коротко поведал о явлении в Суону богини смерти Кильфаты, о том, как она остановила призванного отрекшимися Пожирателя Душ. Рассказал о порученной Диартену миссии, о последнем пути магистра из города в Болотную пещеру и месте, где зарыт его прах.
— Камень души теперь у меня. Твой отец попросил меня закончить начатое им дело, и богиня, похоже, одобрила его выбор. Еще он просил передать, что очень тебя любит, — сказал я, переведя взгляд на портрет Мастера Смерти. — У него было слишком мало времени, и это, к сожалению, все, что я могу тебе о нем рассказать…
— Моя мать из рода Полосатых Барсов, — после некоторой паузы тихо произнесла Ваесса. — По законам рода женщина остается в племени, мужчина же должен принять окрас или, если говорить нормальным языком, вступить в род. Исключение допускается лишь тогда, когда он связан клятвой крови. Всю жизнь мой отец разрывался между Эрисхатом и матерью, а когда она умерла во время мора, забрал меня к себе. Мы очень редко виделись, я по пальцам могу пересчитать те моменты, когда отец был дома хотя бы в течение нескольких дней. Он очень любил свое дело, — с грустью в голосе произнесла она.
— Тебя он любил больше, — поправив ножны, я посмотрел ей в глаза. — Мне пришлось вместе с ним пережить тот его путь от Суоны до Болотной пещеры. Так вот, он очень сожалел о том, что больше никогда тебя не увидит…
— Теперь он у Госпожи, — в глазах женщины блеснули слезы. — Ты знаешь, Черный, что только избранные служители могут видеть ее лик и сохранить рассудок? — горько усмехнулась она. — Мой отец был очень сильным магом. Я бы взгляда на богиню не пережила.
— Да ничего такого страшного в вашей богине нет, — пожал плечами я, — красивая молодая женщина. Правда, немного грустная, но, как я понимаю, она такой и должна быть. Смерть — это вообще не очень веселая штука.
— Ты же видящий, — Ваесса вытерла бежевым платком слезы, кинула его в стол и улыбнулась, — ты можешь видеть госпожу без вреда для себя.
— Слушай, я часто слышу это от других, но, поверь, не знаю, ни что такое эти самые видящие, ни как я докатился до того, чтобы стать одним из них?
— Что тут непонятного? Само слово раскрывает весь смысл. Ты видишь то, что не могут видеть другие. Быть видящим — великая честь и огромная ответственность.
Она встала, подошла к стоящему в углу комнаты шкафу, достала из него пузатую бутылку из темного стекла и два высоких стакана. Плеснув в них кроваво-красную вязкую жидкость, она протянула один из стаканов мне.
— Ты взял на себя ношу моего отца, Черный, так давай почтим его память и выпьем за то, чтобы этот груз не оказался для тебя неподъемным.
Комната наполнилась ароматом корицы. Я взял из ее рук стакан и в два глотка расправился с его содержимым. Когда пьешь за что-то, лучше пить быстро и сразу — так всегда говорил мой отец, и я всю жизнь следовал этому правилу. Приятное тепло скользнуло в желудок, оно словно развеяло некоторую висящую в воздухе неловкость. Нет, Ваесса не осуждала меня за то, что я со своими людьми пытался убить ее отца, и убил бы, не покончи Диартен с собой сам, но все равно где-то в глубине души осталось чувство вины, ведь некроманта можно было оставить в живых, достаточно было забрать у него камень души.
— Ты ничего не мог сделать, Криан, — словно прочитав мои мысли, сказала Ваесса, — сущность Лорда Тьмы проникла в сознание моего отца. После его смерти она снова втянулась в камень души. Неужели ты думаешь, что он убил себя просто так?
Внешне женщина казалась спокойной, и только глубоко в глазах ее притаилась боль и обида. Застарелая обида на весь мир за то, что тот отобрал у нее отца.
— Вот, — желая хоть как-то разрядить обстановку, я поднялся с кресла, подошел к столу и положил на стол черный клинок с волнистым лезвием, — это принадлежало твоему отцу. Теперь он твой.
— Ты… — женщина подняла на меня изумленные глаза. — Ты вот так просто хочешь отдать мне Коготь Гантериона?
— А что в этом такого? Он твой по праву, а мне чужого не нужно. И не стоит мне рассказывать о том, что это такое и насколько он ценен. Я себе это представляю и ничего взамен не прошу.
— Спасибо, — дрогнувшим голосом тихо произнесла Ваесса.
Внимание! Вы обратили на себя внимание высшего существа. Богиня справедливости Сетара относится к Вам благосклонно.
Вы можете использовать способность «Щит Сетары» не чаще одного раза в тридцать дней.
Щит Сетары снимает любую недружественную магию и в течение 20 секунд защищает Вас от любых видов урона и проклятий.
«Ну вот. Скоро совсем паладином стану, — усмехнулся про себя я. — Полный двадцатисекундный иммунитет ко всему с месячным откатом — это очень даже неплохо». Забавно, но Сетара уже в третий раз отмечает меня, а воспользоваться ее подарком необходимости пока не случалось. Быть может, поэтому с каждым разом дар богини качественно улучшается? Кто знает?! В любом случае мне от этого одни только плюсы. Я мысленно поблагодарил благоволящую мне богиню и пообещал себе непременно навестить ее святилище в Ниттале или в любом другом месте, где оно есть, для того чтобы отблагодарить богиню материально. Понятно, что даже миллион золотых для Сетары пустяк, но речи о деньгах нет. Пожертвование — как знак внимания и подтверждение того, что ты помнишь о своей покровительнице. Любой женщине, даже богине, такие вещи приятны.
Ваесса тем временем осторожно взяла кинжал за рукоять, легким движением надрезала запястье на левой руке и приложила лезвие к ране. Крови не пролилось ни капли. Дрогнул свет магического светильника, черный крис окутался темным облаком, которое сползло женщине на руку, растеклось по ней и исчезло под одеждой. Ее тело дернулось — на лбу выступили капли пота, она часто задышала и откинулась на спинку стула.
