Дядя Винченцо — советник Массерии? Убит Лучано. По обвинению в предательстве. Год назад.
А теперь перед ними стоит его племянник, который только что продемонстрировал смекалку и дерзость. Для них я — не просто напоминание. Я — угроза.
— Извините, сеньоры, но мне, пожалуй, тоже пора высказать свое мнение, — раздался громкий голос «Арамиса». — Несмотря на то, что лично я занимаю должность советника при доне Д’Аквиле, и мне, вроде бы, глубоко плевать на семью Массерия…Винченцо был человеком чести! Его предательство ничем не доказано! Не для кого не секрет, что Лучано видел в Скализе угрозу лично для себя. Все мы знаем, откуда пришёл Чарльз. На секундочку, он якшался с Арнольдом Ротштейном. И мне помнится, именно Винченцо поднял вопрос о двойной игре нашего Лаки.
— Молчи, старик! — прошипел Лучано, его рука потянулась к внутреннему карману пиджака. — Доказательства были! Винченцо встречался с людьми Маранцано!
— По приказу вашего дона! — Резко заявил пока еще неизвестный гангстер. — Чтобы обсудить перемирие! Мы все это помним. А потом вдруг появились «доказательства» и тут же — быстрая расправа. Очень удобно, Чарльз. Очень удобно.
Спор нарастал, грозя превратиться в самую настоящую драку. А драка людей, каждый из которых вооружён — весьма хреновое дело.
В какой-то момент, мне даже показалось, что все эти мафиозные товарищи вообще забыли обо мне и начали выплескивать скопившуюся агрессию друг на друга. Охранники, топтавшиеся в углах, напряглись, концентрация тестостерона и взаимной ненависти увеличилась в воздухе до предела. Дело шло к крови, которая вот-вот должна была пролиться.
Именно в этот момент Лучано, поняв, что словесная перепалка свернула в очень опасное русло, причем в первую очередь опасное для него, решил, видимо, прекратить все это одним решительным жестом. Он повернулся ко мне, а потом громко крикнул:
— Гнилая кровь! Племянник предателя — сам предатель! Он пришел сюда, чтобы мстить! Чтобы завершить дело дяди! Заметьте, всего лишь день, как мы узнали об этом мальчишке, а уже готовы вцепиться друг другу в глотки! Этот пацан специально провоцирует нас.
Лучано рывком выхватил из-под пиджака компактный, изящный «Маузер» и направил его прямо мне в лицо.
Время замедлилось. Я смотрел вперед и видел только белый костяной упор на рукоятке, холодный блеск ствола, палец Лучано, напрягшийся на спусковом крючке.
А вот мысли мои, наоборот, неслись со скоростью света:«Твою ж мать…какая несусветная глупость, сдохнуть в теле, которое мне уже дали на замену исходному варианту. Конец истории. Макс Соколов, криптокоуч, убит в 1925 году из-за давних разборок мафии».
Самое любопытное, что среди всей этой вакханалии, только Массерия сидел неподвижно. Его лицо было каменным. Мне показалось, он наблюдал, взвешивал, решал, стоит ли спасать наглого мальчишку или позволить Лучано устранить потенциальную проблему.
Щелчок взведенного курка прозвучал оглушительно громко, но выстрела не последовало. И звук этот донёсся откуда-то из-за моей спины, что немного не совпадало с реальностью. Лучано стоял ровно передо мной, нас разделял только этот чертов стол.
А потом, оттуда же, из-за моего плеча, со стороны входа раздался спокойный, полный уверенности голос Фредо:
— Опусти оружие, Чарльз. Или я отправлю твою душу в ад прямо сейчас. Раньше, чем ты успеешь понять, что произошло.
Глава третья
Хорошая мина при плохой игре
Пожалуй, ради этого момента стоило пережить все, что было «до». Никогда в жизни я не видел настолько охреневших лиц, какими в данную минуту являлись физиономии гангстеров.
Их удивил не сам факт появления непонятного мужика. А судя по ошарашенным взглядам, Фредо был для мафиози максимально непонятен и незнаком. Гангстеров до глубины души поразило то, что кто-то осмелился вот так запросто прийти на собрание самых опасных людей Нью-Йорка и размахивать оружием перед их носом, когда тут и без того вполне хватает вредных для здоровья предметов.
— А я не понял… — Протянул Маранцано. Он сегодня явно претендовал на роль главного оратора. — Какого дьявола здесь шляются какие-то посторонние оборванцы? Мы что, на городской площади заседаем? Джо! Это и есть твоя хваленая безопасность?
Массерия в ответ промолчал, хотя, очевидно, камешек в его огород прилетел приличный. Даже не камешек, а булыжник.
Я обернулся и посмотрел в сторону, куда пялились все присутствующие. В дверном проеме, широко расставив ноги, замер Фредо. И это был не тот Фредо, которого я знал — неприметный, неразговорчивый рыбак в пропахшей селедкой одежде. Ни черта подобного.
Сейчас на пороге кабинета стоял вполне себе крепкий, уверенный мужик. Мне кажется, Фредо даже как-то помолодел. Его спина была прямой, взгляд — острым, как лезвие бритвы, а на губах играла лёгкая ухмылка. В руке Фредо держал армейский «Кольт» M1911, и ствол пистолета был направлен ровно в смазливую физиономию Лучано.
Не то, чтоб я великолепно разбирался в оружии и мог с одного взгляда определить, что это. Просто один из охранников шепотом произнёс:
— «Кольт» М1911…
Не знаю, кому предназначались его слова, но интонация «солдата» весьма фонила уважением. Видимо, в отличие от меня, он как раз был знатоком оружия и выбор Фредо произвел на него впечатление.
В общем-то, ситуация пришла в некоторое равновесие. Да, чертов Лаки целился в меня, но на него точно так же смотрел ствол «Кольта» Фредо. И если сравнить «Кольт» с «Маузером», дыра в башке Лучано может выйти поинтереснее, чем в моей.
— Это что за minchia (хрен)?— пробормотал кто-то из мафиози.
Судя по голосу, высказывание принадлежало «Арамису», советнику Д’Аквиллы. Причем, он задал вопрос с такой интонацией, словно отказывался верить своим глазам и реально очень хотел услышать пояснения.
— Minchia…Ну в принципе, так меня тоже называли. — Ответил Фредо, не переставая при этом совершенно хамски усмехаться, — Другой вопрос, что обычно после подобных высказываний наглецы жили не особо долго. Однако сейчас я стал более лояльным. Подобрел. Поэтому просто уточню, не обращая внимания на грубость. Я был бы не против, если бы вы называли меня Федерико Бонасэра, или Скала. Думаю, так вам будет понятнее, с кем имеете дело. Вы все молоды, но тем, кто постарше, я известен под этим именем. Я носил его, когда был правой рукой «capo dei capi» («босс босов») в Сицилии.
Честно говоря, я уже и не думал, что какие-то новые факты могут сделать сегодняшнюю вечеринку более оригинальной, чем она уже была. Однако, после слов Фредо в комнате повисло ошеломленное молчание, а глаза некоторых гангстеров натурально полезли на лоб.
Например, у того мужика, имя которого пока еще не звучало и я пока ещё не понимал, кто он такой, буквально случился приступ «рыбной» болезни. Его глазища округлились, грозя просто-напросто выскочить на свободу, будто он не человек, а какой-нибудь мопс. Рот гангстера открылся, губы шевелились, но оттуда, из этого рта и этих губ, не доносилось ни звука.
Со стороны казалось, будто имя, которое назвал Фредо, как и обозначенный титул его босса — «capo dei capi», обладали магической силой. В одну секунду эти два «заклинания» лишили гангстеров дара речи. К счастью, не всех. Потому что лично я уже немного утомился от затянувшейся паузы, переходящей периодически в тишину, а потом взрывающуюся криками и угрозами всяких итальянских придурков, грохнувших моего дядю Винни.
И по хрену, что чисто юридически дядя не мой, потому что чисто юридически, я — Макс Соколов, а не Джованни. Как говорил товарищ Верещагин, за державу обидно. В данном случае, не за державу, конечно. За родню. Но суть осталась прежней.
В общем, единственным, кто не впал в очередной ступор, оказался снова Маранцано. Он вскочил на ноги, его лицо побелело, затем покраснело, а потом снова пошло белыми пятнами. Говорю же, чистая магия. Впервые за время нашего чу́дного междусобойчика сеньор Сальваторе реально вышел из себя.
