Морган хмыкнул, потер ладони, будто собирался кинуть кости в таверне.
— А де Лонвийе что, продал тебя? — спросил он, прищурившись.
— Не совсем, — ответил я. — Пишет, что вынужден был сообщить примерный район моего поиска. Но они знают, что я иду по следу Дрейка. Боятся, что найду их сокровища первым. Портобелло — последнее пристанище Дрейка, логично начать поиски отсюда.
Я снова углубился в письмо. Де Лонвийе расписывал, как Кромвель верит в байки о Дрейке. Верит, что тот нашел не просто золото, а что-то, что даст ему власть над Англией, над всем миром. И что я стою у него на пути. Губернатор писал: «Они думают, что ты знаешь больше, чем говоришь, Крюк. Что ты близко к разгадке». Я остановился, перечитал эту фразу. Близко ли я? Книжица Дрейка лежала в моей каюте, но она не давала ответов, только вопросы.
Ветер рвал пергамент, а я крепко сжав его читал дальше. Де Лонвийе упоминал, что Рид и Кокс подкупили половину Карибов. Пираты, капитаны, даже губернаторы — все за золото готовы продать меня. Он писал: «Они собрали флот, Крюк. Идут за тобой». Я сложил письмо, посмотрел на Моргана.
— Флот? — спросил он, ухмыляясь. — Ну, это уже серьезно. Кромвель не шутит.
— Не шутит, — подтвердил я. — Они верят, будто сокровища Дрейка — это не просто золото. И что я — их главная помеха.
Морган хлопнул меня по плечу, от его руки пахло порохом и ромом.
— Да ты у них как кость в горле, Крюк, — сказал он. — А бессмертие — это, конечно, заманчиво. Может, и нам поискать?
Я не ответил, только посмотрел на море. Волны шумели, будто переговаривались друг с другом. Кромвель, Рид, Кокс — они идут за мной.
Я раскрыл письмо.
Луна висела над морем, ее свет падал на строчки де Лонвийе, выхватывая их из темноты. Морган маячил рядом, его кружка с ромом покачивалась в руке, распространяя резкий запах. Я развернул письмо шире, прижал пальцами, чтобы не унесло, и продолжил читать там, где остановился. Слова губернатора Тортуги ложились на плечи тяжелым грузом, каждый абзац добавлял новые куски к этой проклятой головоломке.
Де Лонвийе писал, что не сидел сложа руки, пока Кромвель сжимал Тортугу в кулаке. Он отправил Джона Морриса и Эдварда Мансфелда с посланиями ко мне, зная их связь с Генри Морганом. Я остановился, перечитал эту строчку. Моррис и Мансфелд —пираты с репутацией. А Морган, выходит, был их связующим звеном. Де Лонвийе рассчитывал на их дружбу, на то, что они найдут меня и передадут его слова.
Я поднял глаза от письма, посмотрел на Моргана. Он стоял, опершись на борт, и крутил кружку в руках. Лицо его блестело от пота и рома, глаза щурились, будто он ждал, что я скажу.
— Слушай, что пишет де Лонвийе, — начал я, голос вышел сухой, пришлось прокашляться. — «Я отправил Морриса и Мансфелда с посланиями к тебе, Крюк. Знал, что они дружат с Морганом. Надеялся на то, что это спасет тебя и твою команду».
Морган ухмыльнулся, провел рукой по бороде, оставляя на волосах темные полосы от пролитого рома.
— Батюшка Изабеллы хитер, — заявил он, растягивая слова.
Я вернулся к письму, пробежал глазами дальше. Де Лонвийе расписывал, как планировал все это. Он знал, что Морган — человек действия, что он не откажется от шанса сунуть палку в колеса врагам. Губернатор писал: «Мансфелд спас Моргана на Ямайке в 1655-м, и тот не забыл. Я доверю ему передать тебе тубус с этим письмом». Я вспомнил, как Мансфелд появился возле Портобелло, как передал мне этот самый тубус, предложив выстрелить по его парусам для отвода глаз. Все сходилось.
— Вот еще, — продолжил я, взглянув на Моргана. — «Мансфелд и Моррис — мои посланники, их дружба с Морганом — моя надежда на то, что я передам тебе свое послание».
Морган сплюнул за борт, вытер рот рукавом. Его глаза блеснули, будто он вспомнил тот пожар.
— Де Лонвийе знал, что я не откажусь от такого веселья. Жаль с Моррисом не встретились. Он мне задолжал.
Я снова углубился в письмо. Де Лонвийе упоминал, что не все прошло гладко. Моррис и Мансфелд доставили послания, но он теперь сомневался, не подкупил ли их Кромвель. Губернатор писал: «Я доверяю им, Крюк, но Рид и Кокс повсюду сеют золото. Не знаю, остались ли они верны». Я остановился, перечитал эту фразу. Подкуп? Моррис и Мансфелд могли продаться? Я вспомнил Мансфелда в Портобелло — его странное предложение выстрелить по парусам, его спокойствие. Да нет, этот не продался, иначе вообще не передавал бы тубус. Или передал, чтобы отвлечь внимание? Ох уж эта паранойя.
Я снова сложил письмо, засунул в карман камзола, но тут же вытащил снова. Надо было дочитать этот кусок до конца. Де Лонвийе писал, что Морган — его главный козырь. Он знал, что тот не продаст меня за золото, что его жажда славы сильнее любых монет. Де Лонвийе решил: если кто и вытащит меня из этой передряги, то это Морган.
Я посмотрел на него, стоящего в двух шагах. Он сделал глоток рома, вытер губы.
— Что там? Еще что-то про меня? — спросил он, ухмыляясь. — Де Лонвийе меня хвалит, да?
— Пишет, что ты его козырь, — ответил я.
Морган хмыкнул.
— Ну, я же не зря тогда склад подпалил, — сказал он. — Стража орала, как черти в аду, а ты свое дело сделал. Де Лонвийе правильно меня просчитал. Я падок на славу пирата и разбойника.
Вот нравится мне Морган своей непосредственностью.
Я вернулся к письму, читал дальше. Де Лонвийе пояснял, что Моррис и Мансфелд были его глазами и ушами. Губернатор писал: «Я велел им найти тебя, Крюк. Морган был связующим звеном. Без него бы ничего не вышло». Я вспомнил, как Морган стоял рядом, пока я открывал гроб Дрейка, как командовал ныряльщикам, как держал команду в кулаке. Де Лонвийе знал, на кого ставить. Прозорлив, однако.
Он писал: «Когда Морган спалил склад, он рисковал шкурой, чтобы ты успел. А ведь я косо на него смотрел, когда он танцам учил мою Изабеллу. Я знаю, что он не подведет».
Де Лонвийе заканчивал этот абзац словами: «Мансфелд и Моррис — мои люди, но будь осторожен. Кромвель мог добраться до них». Я сложил пергамент, засунул в карман. Посмотрел на море. Волны бились о борт, шумели, будто переговаривались. Морган, Мансфелд, Моррис — все они были частью плана де Лонвийе. Но теперь я не знал, кому верить. Письмо лежало в кармане. Я достал его снова, решив перечитать этот кусок. Каждое слово могло быть важным.
Де Лонвийе перешел к главному. Он просил меня спасти Изабеллу. Писал, что не знает, где она, что Кромвель и его псы, Рид и Кокс, держат ее в заложниках, чтобы сломать его волю. Я остановился, перечитал эту строчку. Губернатор не знал, что Изабелла уже здесь, на моем корабле, в каюте, живая, хоть и выжатая до последней капли. Он писал: «Крюк, если ты читаешь это, найди мою дочь. Они забрали ее, чтобы заставить меня выдать тебя. Спаси ее, умоляю». Я провел пальцем по чернилам, будто мог почувствовать его отчаяние через бумагу. Я уже вытащил ее из трюма «Грозы морей».
Я поднял глаза, посмотрел на Моргана. Он стоял, опершись на борт, и крутил кружку в руках. Его лицо, красное от рома, блестело в лунном свете, глаза ждали, что я скажу.
— Слушай, что пишет де Лонвийе, — начал я, голос вышел хриплый, пришлось откашляться. — «Крюк, найди Изабеллу. Кромвель держит ее, чтобы сломать меня. Спаси ее, прошу».
Морган прищурился, провел рукой по бороде, оставляя на волосах пятна от пролитого рома.
— А она ведь у нас, — сказал он, растягивая слова. — Старик ведь угадал?
Я вернулся к письму, пробежал глазами дальше. Де Лонвийе предупреждал о предателях. Писал, что среди пиратов, что рыщут по Карибам, есть те, кто готов продать меня Кромвелю за горсть монет. Он упоминал: «Будь осторожен, Крюк. Рид и Кокс подкупили многих. Даже те, кому я доверял, могут ударить в спину». Я остановился, перечитал эту фразу. Предатели? Кто?
Я вспомнил Филиппа, Марго, даже Стива — всех, кто сейчас на борту. Кто из них мог бы?
— Вот еще, — продолжил я, взглянув на Моргана. — «Среди пиратов есть предатели. Кромвель подкупил их. Даже мои люди могут быть против тебя».
